Читать книгу "Наследство разоренных - Киран Десаи"

Они еще не постигли глубины проблемы, как уловили приближение ее решения. На веранду надвигался подвешенный в воздухе рой мошек, мечущихся в пределах ограниченного невидимой оболочкой объема. Ответ давался не средствами науки, скорее, в результате действия какой-то магии. Они отложили книгу в сторону. На веранду «Мон ами» поднялся пекарь. Снял с головы короб, открыл. Снаружи потертый короб выглядел не слишком привлекательно; открытый, он напоминал сундук с сокровищами. Швейцарские рулетики, королевские пирожные, испеченные по миссионерскому рецепту сливочно-арахисовые корзиночки… Из короба дохнуло диснейлендовской Америкой, лихой и бесшабашной.

Они выбрали желтую и розовую корзиночки. Можно отдохнуть и поболтать.

— Сколько тебе лет, Саи? Пятнадцать?

— Шестнадцать.

Сразу не угадаешь, подумала Нони. Она выглядит то старше, то младше. Младше, потому что ведет такой замкнутый образ жизни, а старше, потому что общается со стариками, с пенсионерами. Нони окинула девушку критическим взором. Штаны защитного цвета, футболка с лозунгом «Свободу Тибету!». Ноги босые, две короткие косички не достают до плеч. Нони и Лола только накануне обсуждали, как губительно сказывается на Саи ее образ жизни.

— Никаких навыков общения… Ни одного сверстника вокруг… В доме только старики…

* * *

— Тебе не скучно жить с дедушкой?

— Повар так много рассказывает… Развлекает.

Вот-вот, все с поваром и с поваром. Если бы не они с Лолой, Саи уже опустились бы до уровня прислуги.

— И что же он тебе рассказывает?

— Разное… О деревне своей… Как жена умерла, как с братом судился. Надеюсь, Бижу заработает много денег. Их семья самая бедная в деревне. Домик до сих пор соломой крыт.

Нони упомянутая тематика вовсе не понравилась. Всегда следует соблюдать дистанцию между классами. Нарушение этого древнего правила вредит обеим сторонам. Слуги вбивают себе в головы опасные идеи, начинают желать несбыточного, становятся ворчливыми и ненадежными. Лола и Нони постоянно сдерживают свою служанку, Кесанг, склонную к откровениям. Не успеешь оглянуться, и вот ты уже сблизился с прислугой на недопустимое расстояние. Нони вспомнила, как они с сестрой недавно настолько заинтересовались романом их служанки с молочником, что не смогли вовремя остановить поток ее излияний.

— Он такой хороший, — щебетала Кесанг. — Я-то шерпа, а он rai. Но я наврала родителям, сказала, будто он bhutia, и нам разрешили пожениться. Семья-то у него еще та, им и того давай, и этого… Но у нас свадьба не такая была. Он за моими родителями ухаживал, когда они заболели. И мы друг дружке поклялись, что он меня не оставит и я его не оставлю, никогда-никогда. Оба поклялись. Он не умрет и меня не оставит, и я не умру и его не оставлю. Еще до того, как поженились, поклялись.

И Кесанг прослезилась. Кесанг, с темно-желтыми, торчащими в разные стороны зубами, со смешным узлом волос на макушке, в растрепанной засаленной одежде, они взяли из жалости, совершенно ничего не умеющей, научили готовить индонезийское came на арахисовом масле под соевым соусом, с кисло-сладким кетчупом и уксусом, венгерский гуляш с помидорами и творогом. Любовь служанки выбила сестер из колеи. Лола была уверена, что служанки не могут испытывать таких чувств, как, например, она сама.

— Структура их отношений построена совершенно иначе, — проповедовала она. — Гораздо прагматичнее, на более практической основе, если можно так выразиться.

Лола даже погрузилась в анализ своих отношений с покойным супругом. Никогда им с Джойдипом и в голову бы не пришло пускаться в подобные взаимные заверения. Какой в них смысл? Что же, в таком случае она не испытала настоящей любви? Она выкинула из головы эту мысль и более к ней не возвращалась.

* * *

Нони за свою жизнь не испытала вообще никакой любви. Да и бесед-то на эту тему не вела ни с кем. Она не пламенела на калькуттских вечеринках, не дрожала так, что льдинки звенели о стакан с содовой, не бросалась в атаку под пиратским флагом страсти и не замирала от робкого обожания. Да и ненависти ни к кому не испытывала, горечи, глубокой печали. Ничего серьезнее легкого раздражения, когда кто-то, вместо того чтобы высморкаться, хлюпал да хлюпал носом, загоняя свисающие сопли в носоглотку.

И вот теперь она испытала ужас, заподозрив себя в ревности к этому жалкому созданию, к служанке-шерпа по имени Кесанг. Где-то в канцеляриях судьбы произошла ошибка, чувство направлено по ложному адресу.

А Саи? Кто полюбит ее?

Встретив робкую Саи, Нони узнала в ней себя. Вот что происходит, когда чуткое незрелое создание бросают в свирепые челюсти неуклюжей воспитательной системы. Нони обучалась в детстве в подобном пансионе. Единственный способ спастись — замкнуться в себе, уйти в подполье, не бросаться в глаза. Или ты пропала.

Уверенность в себе пришла к Нони слишком поздно. Жизнь прошла мимо. И если этой девушке вовремя не подсказать, с ней произойдет то же самое.

* * *

— Неужели тебе не хочется встречаться со сверстниками?

Но Саи мялась и робела. Вот путешествовать ей хотелось.

Чтение будоражило ее. Она читала все больше, все быстрее, она жила прочитанным. «Убить пересмешника», «Сидр с Рози», «Жизнь с отцом» из клубной библиотеки Джимхана… Иллюстрации «Нэшнл джиографик» — джунгли Амазонки, просторы Патагонии, жители глубин и небес, простая японская хижина в снегу — они притягивали ее, зачаровывали настолько, что Саи даже не замечала сопровождающих фраз. Она вспоминала родителей, отца, которого совершенно не помнила, его стремление к звездам. Рассматривала снимки из космоса. Протуберанец, вздымающийся с поверхности Солнца. Может быть, и в ней заложены скрытые возможности, способность оторваться от повседневности?

Чо-Ойю и образ жизни судьи в этом отнюдь не убеждали.

— Я иногда жалею, что живу не у моря, — вздыхала Нони. — Там, по крайней мере, волны никогда не затихают.

Она забыла, как в молодости всматривалась в горы, зачарованно впитывая в себя их вечный покой.

— Гималаи когда-то были под водой, — заметила Саи. — На Эвересте нашли окаменевших аммонитов.

Они вновь открыли учебник физики.

И снова отложили его.

* * *

— Послушай меня, девочка, — сказала Нони. — Если тебе выпадет в жизни шанс, не упусти его. Я слишком долго медлила в молодости. Мечтала стать археологом. Читала книги о Тутанхамоне в Британском совете. Но родители меня не поняли. Отец старой закалки, привык распоряжаться, а слушать не научился… Больше полагайся на себя.

* * *

Еще раз взялись за физику.

«Боюсь, я исчерпала свои возможности в математике и физике. Саи требуется более квалифицированный наставник», — говорилось в записке Нони, которую Саи передала судье.

— Что за безответственность, — ворчал судья, измотанный жарой. Вечером он продиктовал Саи письмо директору местного колледжа: