Читать книгу "Сумеречные миры - Владимир Добряков"

— Ничего, Андрэ, ничего, — хлопает меня по плечу Магистр, — это было здорово! Здесь еще ничего подобного не слыхали.

— Нет, так дело не пойдет! — протестует Жиль. — Пить после такого выступления в одиночку никуда не годится!

Он разливает по бокалам вино и предлагает:

— Давайте выпьем за наших артистов: за Андрея, за Елену, за Филиппа. Я не могу никому из них отдать предпочтение, поэтому предлагаю выпить за них всех вместе. Они заслуживают самых высоких почестей.

Мы выпиваем, и я протестую:

— Но я-то здесь совсем ни при чем. Песни-то не мои, а Высоцкого…

— Но спел-то нам их все равно ты! — не соглашается Кристина. — Скажи лучше, а там, где ты был, в Синем Лесу, действительно живут кикиморы и шастают лешие?

— Там живут хуры, а шастают ларки и Черные Всадники, — мрачно отвечаю я.

— Хуры! Ларки! А кто это такие?

— Хуры — вампиры в облике прекрасных юных девушек. А ларки — жуткие твари с пастью крокодила, пожирающие вас живьем. Причем до самого конца вы чувствуете, что вас едят, — еще более мрачно поясняю я.

— Какой ужас! А Черные Всадники?

— Эти страшнее всех. Это погибшие души, попавшие под власть Синего Флинна. Все они — искусные воины, хорошо вооружены, неуязвимы для обычного оружия и служат Синему Флинну для охраны его владений. Если хуру можно игнорировать, от ларки — убежать, то встреча с Черным Всадником означает неминуемую гибель.

Тут я замечаю, что все еще держу в руках гитару, и вешаю ее на спинку стула. А Кристина никак не может прийти в себя от изумления.

— И часто вам приходится бывать в таких местах? Как же вы там работаете?

Магистр начинает ей что-то объяснять, а я поворачиваюсь к Лене и наливаю две рюмки коньяка. Беру ее руку в голубой перчатке и целую нежным долгим поцелуем, в который стараюсь вложить всю свою любовь и всю преданность своей повелительнице. Лена прижимается лбом к моему плечу и шепчет:

— Я люблю тебя.

Я молча кладу руку ей на горячее плечо, и мы выпиваем коньяк. На закуску припадаю губами к этому прекрасному плечу.

Еще долго мы сидим с Леной, взявшись за руки, глядя друг на друга, время от времени отвлекаясь на тосты. Концерт между тем кончился, и вновь свободное пространство заполнилось танцующими парами. Танцует Леночка так же превосходно, как и все, что она делает. Движения ее легки и грациозны, как у кошки. Иногда я танцую с Катрин, Кристиной или Жанной, но чаще, конечно, с Леной.

Возвращаясь после танцев на место, мы с Леной быстро находим руки друг друга, и они замирают где-нибудь у меня или у нее на колене. Мы молча смотрим друг на друга и разговариваем без слов. Это то редкое состояние, когда так легко и четко читаются мысли.

Приходим мы в себя, когда замечаем, что остались за столом одни.

— А где все? — спрашиваю я.

— Пойдем, поищем, — предлагает Лена, — не забудь гитару.

На выходе из зала нас останавливает мужчина лет сорока.

— Лена, будь добра, представь нас друг другу.

Лена улыбается.

— С удовольствием. Андрей, это Олег Никитин, ведущий специалист Технического Сектора. Именно он а сделал Золотой Меч. Олег, это Андрей Коршунов, хроноагент экстра-класса, мой лучший друг. Именно для него ты делал копию Золотого Меча, оригинал которого он добыл в бою.

— Знаешь, Андрей, я знал, что вы существуете, что вы — один из двух суперагентов, что, невзирая на короткий срок пребывания в Монастыре, вы успели уже и совершить несколько подвигов в реальных фазах, но я не знал о вас всего…

— Чего же вы не знали?

— А того, что я узнал только сегодня. Оказывается, мы с вами — современники, то есть выходцы из одной фазы.

— В самом деле?

— Да! В этом меня убедили песни Высоцкого. Ни в одной другой фазе он не написал «Спасите наши души» и «Песню о тревожном времени». Я сразу хотел подойти к вам, но побоялся помешать вам с Леной.

— Олег, я очень рад встретить здесь земляка и современника! Пойдем с нами, мы ищем своих друзей, я представлю вас. Судя по Золотому Мечу, вы — мастер, каких мало. Как вы сюда попали?

— Куда?

— Ну, не на бал, разумеется, а в Монастырь.

— Это долгая история. Полагаю, мы еще не раз встретимся, тогда и расскажу.

Мы обнаруживаем всю компанию в небольшом зале. Они сидят за столиком, уставленным кофейниками, чайниками, тарелочками, бутылками с коньяком и рюмками. При нашем появлении все прерывают горячий спор, а Андрей восклицает:

— Ну, наконец-то! Мы вас заждались, я хотел было пойти и вывести вас из транса, да Кэт не позволила. Присаживайтесь к нам и помогите добраться до истины.

Мы втроем усаживаемся на диван. Катрин наливает нам кофе, а Фридрих, он тоже оказался здесь, подает рюмки с коньяком.

Андрей продолжает:

— Я утверждаю, что ЧВП — это всемирный носитель зла. Есть резон проверить на наличие ЧВП все фазы, где в какой-то момент истории силы зла активизируются настолько, что начинают определять направление развития общества. Примеров сколько угодно: Аттила, Чингисхан, Тамерлан, Игнатий Лойола, Кортес, Иван Грозный, Бирон, Бонапарт, Гитлер, Сталин, Мао Цзэ-дун…

— Хватит, хватит! — протестует Магистр. — Все-таки сегодня Новый год! А через три дня праздник, День нашего Сектора. До этого дня — никаких дел, кроме экстренных. Кстати, Кристина, приглашаю вас принять участие в этом празднике.

— Настоятельно советую, — поддерживает Магистра Жиль. — Это довольно интересное зрелище. Такого не увидишь нигде, ни в одном Секторе до этого просто не додумаются. Предпосылок нет, специфика работы не та… Знаете что, хватит все о работе и о работе. Новый год все-таки. Вот, Андрей пришел с гитарой. Пусть споет, а мы послушаем и подтянем, если сможем.

Общество предложение Жиля поддерживает, и я берусь за гитару. Пою «Песню о друге», «Дом хрустальный», «Я не люблю» и еще несколько.

Когда я останавливаюсь, чтобы промочить горло чашкой чая, Магистр задумчиво говорит:

— Вот это, я понимаю, поэт! Вдоль дороги — лес густой с Бабами Ягами, а в конце дороги той — плаха с топорами.

— Он как будто с вами работал, — поет Кристина своим голоском. — Ведь это про вас: вдоль дороги все не так, а в конце подавно.

— А меня больше всего поразили другие строчки, — говорит Фридрих. — Это ведь как хорошо надо знать хронофизику, это не просто поэтический образ: впервые скачет время напрямую, не по кругу.

— Кэт, — шучу я, — проанализируй, пожалуйста, мою с Олегом фазу на предмет наличия в ней ЧВП.

— Зачем это? — вскидывается Магистр.

— Ну, раз Высоцкий в числе сотрудников Монастыря не зарегистрирован, значит, он — агент ЧВП.