Читать книгу "Инстинкт тролля - Жан-Клод Дюньяк"

рыцарей для последней битвы с разбуженными грохотом джиннами.

Но Шелдон и Бризена придержали молнии для себя, и мощности сети хватило только на то, чтобы оросить лагерь. Экраны засветились и что-то бурчат в унисон в течение нескольких минут, прежде чем беспорядочно забарабанить по нагруднику Седрика. Звук отзывается у того в груди, и он открыл было рот, чтобы их обругать, но потом снова потерял сознание.

— Похоже, сработало, — пробормотал Шелдон, позволяя себе осесть в песок. — Мы профи!

Он кладет руку на талию Бризены и пытается притянуть ее к себе. Она тыкает его локтем в ребра, но в итоге оказывается у него в объятьях. Я даю им повозиться несколько минут, затем поднимаю Седрика и начинаю спуск к лагерю. Лучше не задерживаться.

— Мы уже возвращаемся?

Я, не оборачиваясь, говорю:

— Они скоро проснутся, и когда это случится, вам не захочется там оставаться.

— Почему? — Шелдон, прихрамывая, добирается до меня и счищает песок, застрявший кой-где у него в складках. — Мы не всем следовали процедуре, но обновление прошло по плану, до самого конца, и…

Тут он осекается, прежде чем шепотом разразиться проклятиями.

Как бы я ни старался заслонить Седрика утесом своей груди, мне никак не скрыть прискорбной истины. Его меч-двуручник превратился в совсем крохотный, тщедушный обрубок, годный разве на то, чтобы выковырять дуплистый зуб. Доспехи его тоже съежились, прямо с Седриком внутри. Нам придется облупить их, как скорлупу с яйца, чтобы вытащить его наружу.

Та же самая перемена — по всему лагерю. Щиты стали размером с бикини, копья, гордо расставленные перед палатками, торчат из дюн, как пеньки. Гордые знамена волочатся по песку. Армия Парцифаля кастрирована.

Шелдон лихорадочно шарится в своем планшете. Я выхватываю планшет у него и с силой стискиваю. Между пальцами вспыхивают молнии. Экран трескается и испускает дух.

Занимается рассвет. Войны не будет.

— Не вы мне сбили настройки апгрейда? Я хочу сказать… Мне уже все равно, я просто хочу знать, это я ошибся или нет.

— Должно быть, я их зацепил пальцами, — признаю я. — Я иногда бываю ужасно неуклюжим.

Он пожимает плечами, в его глазах появляется тень обреченности.

— Люди будут винить меня, — шепчет он.

— Кроме тех, кто должен был умереть из обоих лагерей. Пойми одну вещь, Шелдон… — Я смотрю на поломанный планшет и крошечных тварюшек в спецовках и кепках, которые отчаянно пытаются перебраться с него на мой палец. — У людей только одна жизнь. У тебя тоже, даже если ты надеешься на обратное. Так что не трать ее на то, что не делает тебя счастливым.

Он молча ковыляет рядом со мной, а потом добавляет:

— Я сейчас думаю не столько о рыцарях, сколько…

— О Бризене? — (Он кивает.) — Кажется, она тебе подходит. Думаешь, она не догадается, что произошло? Она там была, тебе помогала. Она знает, чего ты стоишь.

— Я даже не представлял, что бывает кто-то вроде нее. Когда я увидел ее, это было… — Он колеблется, затем выпаливает: — Как будто я наконец-то нашел самый важный уровень в своей игре.

— Скажи ей что-нибудь в этом роде, когда увидишь ее в следующий раз. И, Шелдон…

— Да?

Он смотрит на меня с ожиданием, как будто я собираюсь дать ему код, который разом убирает все препятствия. Я вздыхаю:

— Когда находишь свою принцессу, игра только всерьез начинается.

Прибыв на вершину скального выступа, откуда идет грузовой лифт, я ставлю Седрика на ноги, а затем обдираю с него металлическую кожуру. Обломки падают вокруг нас с кастрюльным грохотом, вторя нарастающему гулу в лагере. Седрик под доспехами весь в рвоте. Я валяю его по песку и оттираю, несмотря на его протесты.

— На обратном пути в вагонетке будет тесно, — говорю я ему. — Не хотелось бы выбрасывать тебя за борт на полдороге домой.

— Я не поеду с вами, — говорит Шелдон.

— Они тебя линчуют. Из-за тебя от их оружия никакого прока, а это чуть ли не хуже, чем если бы ты укоротил их самих…

— Бризену это не волнует. Но я не хочу, чтобы она думала, будто я сбежал от ее отца.

— И что ты им скажешь? — (Он пожимает плечами.) — Ты, конечно, можешь объяснить, что это все моя вина, но это тебя не спасет. К тому же все доказательства пропали.

Он берет самый большой обломок своего планшета, с мгновение смотрит на него и бормочет:

— Копия данных есть на машине Бризены, только я не желаю впутывать ее в это.

Он с неожиданной силой отшвыривает обломки, и те с громким звоном отскакивают от скалы. В ответ из лагеря доносятся возбужденные крики, и в нашу сторону выдвигается небольшой отряд. Я морщусь:

— Шелдон, ты хорошо умеешь врать?

— Я стажировался в отделе телефонного маркетинга…

— Скажи им, что так и запланировано, — говорит Седрик. — Это всегда срабатывает. Даже если они пожалуются моему дяде, он ни за что не признает, что ситуация вышла из-под контроля.

Он встает и смахивает песок, прилипший к щекам. Опухшие веки делают его похожим на жабу. Оттенок лица у него стал менее трупным, и кажется, что он даже немного наливается цветом. Несомненно, это результат полученных им побоев.

— У вас ничего нет выпить? У меня во рту неприятный привкус.

— Как у всех у нас, — вмешиваюсь я. — Нам с тобой, кстати, предстоит поговорить. Беги, Шелдон! Если они поймают тебя здесь, тебе конец. Беги к ним, объясни, что удалось сбежать от нас. А мы с Седриком здесь будем за плохих парней.

Потом хватаю Седрика спереди за рубаху и тащу его в лифт.

Оказавшись внизу, я сразу блокирую подъем кабины, завалив ее камнями. Пока рыцари спустятся по коридорам обслуживания, мы уже будем далеко. Царящий в галерее полумрак — истинное облегчение для моих глаз, воспаленных солнцем, песком и ситуацией.

Седрик бросает на меня косые взгляды, но подступиться не решается. Я отправляюсь в сторону станции, машинально почесывая понизу живота. Я долгое время не позволял там отрасти новому лишайнику, и это начинает сказываться. Воспитанный тролль обязан менять белье каждый год, независимо от того, нужно ему это или нет.

— Скоро мы вернемся в шахту, — говорю я вслух. — Через полчаса будет вагонетка. Тем же маршрутом, что и сюда.

— Э-э…

— Что «э-э»? У тебя пустой желудок, теперь ты ничем не рискуешь. Надо будет всего лишь продержаться одну минутку, долговатую, конечно, и жутковатую, зато всего одну.

— Мы действительно собираемся ехать по тому