Читать книгу "Короли Вероны - Дэвид Бликст"

Пугало тотчас отскочил, и клинок Пьетро рассек воздух. Он продолжал пятиться и добрался таким образом до ниши в стене, которую Пьетро сразу не заметил из-за костра. Из ниши Патино извлек Ческо, связанного по рукам и ногам, с кляпом во рту. Он выхватил кинжал и приставил его к горлу Ческо.

Пьетро вздрогнул, но не опустил клинок. Он глаз не сводил с Ческо. Лицо ребенка вытянулось от ужаса. Оба противника еле переводили дух.

— Брось меч, — сказал Патино.

— Тебе все равно не уйти. Отдай мне мальчика, и я отпущу тебя на все четыре стороны.

— Я сказал, брось меч.

Пьетро колебался, и Патино почти вдавил кинжал в плоть ребенка. Кровь не выступила, однако дело было лишь за легким движением запястья.

— Ты не можешь причинить ему вред, — сказал Пьетро. — Граф тебя никогда не простит.

— Откуда тебе знать, зачем графу мальчишка? Брось меч.

Пьетро воткнул меч в мягкую землю.

— А теперь отойди от меча.

Пьетро повиновался, однако забрал вбок. Теперь между ним и Патино был костер. Патино остался на месте, только перевернул Ческо вверх ногами.

— Сядь.

Похититель убрал кинжал от горла мальчика, указывая Пьетро на полураскрошившуюся корягу у огня. Пьетро сел, стараясь не стучать зубами от холода. На его обнаженных руках и груди блестели капли ледяной воды; он ловил тепло и в то же время не спускал глаз с Пугала.

Патино сел на камень со своей стороны костра. Он грубо опустил мальчика на колени и пятерней запрокинул ему голову назад. Кинжал он держал наготове. Огромными глазами Ческо вопросительно смотрел на Пьетро.

— Все будет хорошо, — заверил Пьетро мальчика.

Патино был мрачен.

— Для него — да, пожалуй. А вот на твою жизнь я бы и гроша не поставил. Ты кто такой?

— Я тот, кто давно ищет с тобой встречи. — Пьетро пытался представить, как бы Кангранде действовал на его месте. — Кстати, как ты узнал, что я здесь?

— Ответ за ответ, сосунок. Все равно что око за око.

— Хорошо. Я — Пьетро Алагьери.

— Ага. Сир Алагьери. Я мог бы и сам догадаться. Отвечаю на вопрос: я увидел, как в свете костра блеснул твой меч.

Пьетро кивнул; он слишком устал, чтобы корить себя за глупость.

— Это ведь одна из пещер, которые в старину использовали Монтекки?

— Да. Я вырос в этих краях. Эту пещеру я обнаружил еще мальчиком и всегда имел ее в виду. Правда, на прошлой неделе меня чуть было не нашли. Сюда зачем-то принесло двух девиц.

— Ты и их убил?

— Ну что ты! Я просто спугнул этих дурех, зарычав по-звериному.

— Тебе не пришлось особенно стараться. Итак, каков твой план?

— Ты будешь здесь сидеть, пока к нам не присоединится мой патрон.

— Ты имеешь в виду графа Сан-Бонифачо? — Патино не ответил, и Пьетро продолжал: — Ну и что же случится после счастливого воссоединения с патроном?

— Полагаю, ты умрешь.

Пьетро осенило:

— Граф мертв. Он погиб в Виченце.

По лицу Патино пробежала тень. Тень страха?

— Лжешь.

— К сожалению, нет, — отвечал Пьетро гораздо мягче, чем рассчитывал. — Я надел его доспехи, чтобы ввести в заблуждение падуанцев.

В голосе Патино не слышалось ничего, кроме презрения.

— И где же эти доспехи?

— Я их снял, когда пустился за тобой в погоню.

Явно не веря ни единому слову, Патино произнес:

— Что ж, подождем до полуночи и все увидим. Если граф жив, он придет в полночь.

— Долго придется ждать.

— Можешь сэкономить время и вскрыть себе вены. Я не стану тебе мешать. Более того: я даже могу тебя похоронить, правда, за кладбищенской оградой, уж не обессудь.

— Чтобы я сам себя лишил удовольствия, какое доставляет беседа? Да никогда. — Собственная бравада резанула по ушам. Пьетро взглянул на мальчика. — Ческо, Детто в безопасности.

Он заметил, как Ческо вздохнул с облегчением, несмотря на кинжал, холодивший хрупкую ключицу.

— Итак, сир Пьетро Алагьери, рыцарь Вероны, — прошипел Патино, — о чем желаете беседовать в последние свои часы?

Пьетро передернуло.

— Я хочу знать, что тебя сюда привело.

Дождь барабанил по черепичной крыше палаццо, однако не заглушал слов пленника.

— … И он умер совершенно разбитым, желая только одного — вернуть дом, в котором вырос. Ваши дядя и отец правили Вероной, нарушая заведенный порядок. У нас нет ни королей, ни кесарей. Никому не позволено править своими согражданами.

— Теперь я понимаю, как представители рода Бонифачо столько веков страдали, да еще успевали править, причем без каких-либо выборов.

— Мои родные достигли высокого положения благодаря своим многочисленным достоинствам, — поморщился граф.

— Не сомневаюсь, что ломящиеся от награбленного подвалы не имеют никакого отношения к вашему благосостоянию.

— Да, моя семья отмечена Божией милостью.

— Моя тоже. Причем не только мой брат. Самый одаренный у нас — Ческо.

— Разумеется, разумеется, Ческо у вас самый одаренный. По крайней мере, был.

— Значит, чтобы отомстить за своего отца, вы убьете наследника Кангранде?

Граф скроил презрительную гримасу.

— Это было бы проще всего. Когда я узнал о мальчике, я сразу увидел новые возможности. Иначе мне бы никогда не заручиться поддержкой Патино.

— Кстати о Патино. Почему вы снова с ним связались? Ведь он провалил первую попытку похищения.

— Верно. Я слышал, он сам едва спасся. Однако, если быть честным… — Винчигуерра закашлялся, на полотенце осталось кровавое пятно. — Если быть честным, никто из остальных похитителей также не добился успеха. Им не удалось даже подобраться к ребенку.

— Я бы сказала, что двое из пытавшихся его убить подобрались достаточно близко.

Граф округлил глаза.

— Я никогда не хотел смерти мальчика. Смерть спутала бы все мои планы.

— Значит, ваши наемники вас неправильно поняли — они искромсали мечами постель Ческо.

— Когда это случилось? — спросил Винчигуерра.

— В июне прошлого года. Скажите, по крайней мере, что это была ошибка.

Лицо графа приняло глубокомысленное выражение.

— В июне я никого не подсылал. И в мае тоже, и в июле.

Выражение с глубокомысленного сменилось на честное.

Катерина поверила. Значит, на Ческо охотился кто-то еще — кто-то достаточно хитрый для того, чтобы замаскировать намерение убить мальчика под попытку похищения. Судя по лицу графа, он пришел к такому же выводу.