Читать книгу "Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны следствия - Филипп Шенон"

Я не могу не восхищаться упорством тех молодых штатных юристов комиссии, которые явно старались узнать правду о покушении. Среди них Дэвид Слосон, Берт Гриффин и Дэвид Белин – я уверен, они направлялись в Вашингтон, даже отдаленно не представляя, с каким сопротивлением им придется столкнуться. Поведение Уэсли Либлера не заслуживает похвалы, если хотя бы часть того, что говорилось о его сексуальных домогательствах при работе со свидетельницами, правда. Однако я уверен, что если бы обнаружилось, что у Освальда имелись соучастники, он рьяно принялся бы за расследование и наверняка нашел бы их. Арлен Спектер не боялся пойти наперекор председателю Верховного суда США, порой чересчур запальчиво отстаивая свидетельства, которые, как считал Спектер, были ему нужны для работы. Если бы Спектеру позволили взглянуть на рентгеновские снимки и фотографии, сделанные при вскрытии тела Кеннеди, многие споры по поводу медэкспертизы и относительно версии одной пули давно бы разрешились.

Но что еще удивительнее – совершенно ясно, что Роберт Кеннеди отчасти повинен в том, что через полвека после покушения опросы общественного мнения показывают: большинство американцев до сих пор уверены, что от них скрыли правду об убийстве президента. Роберт Кеннеди как никто другой имел право требовать установления истины – сначала как генеральный прокурор, затем как сенатор США, а главное – как брат убитого президента. Тем не менее в течение без малого пяти лет – после убийства брата и до собственной кончины – Роберт Кеннеди в публичных заявлениях утверждал, что полностью согласен с выводами президентской комиссии, и в то же время в кругу родных и друзей говорил, что комиссия ошиблась. Если искренность Кеннеди в этом вопросе и раньше вызывала у некоторых сомнение, то в январе 2013 года повода для сомнений не осталось, после того как его сын Роберт Кеннеди-младший потряс слушателей в Далласе – на конференции, посвященной наследию его отца, – заявив, что, оказывается, отец считал отчет комиссии «грубо состряпанной подделкой»7. По его словам, Роберт Кеннеди не исключал, что убийство организовали гангстеры в отместку за то, что Министерство юстиции при администрации Кеннеди принимало крутые меры против организованной преступности, не исключал он и того, что это как-то связано с Кубой или даже с «отколовшимися агентами ЦРУ».

Роберт Кеннеди-младший объяснил, почему его отец годами вводил общественность в заблуждение, заявляя, что согласен с выводами комиссии. Отец, сказал он, в середине 1960-х чувствовал, что ему не под силу вести собственное независимое расследование и опасался, что, высказав публично свои подозрения о заговоре в деле об убийстве брата, он отвлечет внимание общественности от более насущных государственных вопросов, в особенности от движения за гражданские права. «В то время он действительно ничего не мог сделать, – объяснил Роберт Кеннеди-младший. – Как только Джек погиб, он утратил все свое влияние».

Но есть на земле одно место, где до сих пор жива надежда на то, что некоторые загадки, связанные с убийством президента, будут разгаданы. Это Мехико. Честно признаться, я ничего не знал – вообще ничего – о поездке Освальда в Мексику, пока не начал работать над этой книгой. За время двух продолжительных журналистских командировок в столицу Мексики я пытался повторить маршрут Освальда – повторить все его перемещения по этому огромному городу. Я делал именно то, что, по-видимому, отказались делать ФБР и ЦРУ в первые недели после покушения, в том числе найти и расспросить Сильвию Дюран. Мне не терпелось отыскать людей, которые знали покойную Елену Гарро (она скончалась в 1998 году от эмфиземы легких в возрасте 77 лет).

В апреле 2013 года мой феноменальный внештатный корреспондент в Мехико – Алехандра Ксаник фон Бертраб, получившая в этом году Пулитцеровскую премию за работу в The New York Times, – разыскала Дюран в Мехико, где та до сих пор живет, выйдя на пенсию (она работала в системе социального обеспечения). В ноябре 2013 года Дюран исполнится 76 лет, день ее рождения выпадает на годовщину убийства Кеннеди. Вначале она не хотела давать интервью и вообще о чем бы то ни было мне рассказывать, не отвечала на телефонные звонки и письма. Тогда я отправил Дюран большую пачку касающихся ее лично документов, которые я нашел в рассекреченных архивах властных структур в США и в Мексике. Среди них был подробный отчет ЦРУ за 1967 год, в котором некий информатор Управления – мексиканский художник, которого Дюран считала другом, – описывал, как Дюран поведала о своем непродолжительном романе с Освальдом. Я также предоставил Дюран записи наблюдений, проводившихся тайной мексиканской полицией, где, судя по всему, зафиксированы ее внебрачные отношения с мужчинами в год, предшествовавший убийству Кеннеди, в том числе еще с двумя американскими туристами, приезжавшими в Мексику. Я также дал ей отчеты ЦРУ, в которых говорилось о романе Дюран с бывшим послом Кубы в Мексике. Похоже, задолго до покушения она попала в поле наблюдения ЦРУ и Министерства внутренних дел Мексики – это было связано с ее работой в кубинском консульстве, а до этого – в учреждении, занимающемся кубинско-мексиканскими культурными связями. Отчеты о слежке были, естественно, отвратительны с этической точки зрения и служили доказательством того, что тайна частной жизни Дюран годами бесцеремонно нарушалась. Но я счел, что лучше и честнее показать Дюран эти записи, чтобы она увидела, что в них меня так встревожило и заинтриговало. Если она захочет опровергнуть хоть что-либо из этого, я охотно ее выслушаю.

В ожидании ответа от Дюран мы с Ксаник разыскали дочь Елены Гарро – Хелену Пас, теперь ей было 74 года и жила она в доме для престарелых всего в часе езды от Мехико. Хотя, по словам знавших ее людей, Хелена пребывала в здравом уме и памяти, здоровье ее было сильно подорвано после случившегося несколько лет назад инсульта. Ее двоюродный брат и официальный опекун передал нам, что та отказывается от интервью8. Мы стали уговаривать его хотя бы спросить у Хелены, подтверждает ли она свой рассказ – и рассказ своей матери – о встрече на «вечеринке твиста» с Освальдом и двумя американскими «битниками», а также с Сильвией Дюран. И та подтвердила. «То, что я говорила в 1960-е годы, правда, – передала нам ее слова опекунша. – Все это так и было».

Я решил задержаться в Мехико еще на несколько дней в надежде побеседовать с Дюран, но так и не дождался от нее ответа после отправки документов. Поэтому в последней, отчаянной попытке услышать хоть какой-то ответ во вторник, 19 апреля, мы поехали к ней домой: она жила вместе с многочисленной родней. Но ее родные сказали нам, что ее не будет до вечера, и мы решили подождать на улице, пока она не вернется. Наконец она приехала – на такси, с пакетами продуктов из супермаркета. Завидев нас, она с недовольным видом прошла мимо и стала торопливо открывать чугунную калитку. Но мы умоляли ее уделить нам хотя бы пару минут, и она уступила. Хмурясь, она согласилась ответить на несколько вопросов, вероятно, в надежде, что после этого мы оставим ее в покое.

Даже спустя много лет это была все та же Сильвия Дюран. Ее лицо было нетрудно узнать даже по фотографии начала 1960-х. На ней была удобная и модная одежда, облик дополнял длинный струящийся шарф пастельных оттенков и очки Chanel. И хотя темные прежде волосы теперь заметно поседели, у нее была та же короткая стрижка, что и в 1960-е. Ее английский был безупречным, хотя в ходе разговора, обернувшегося почти часовой беседой у чугунной калитки, она часто переходила на испанский. Даже в споре она казалась очаровательной, находчивой и проницательной. К нашему удивлению, нам недолго пришлось ее уговаривать сфотографироваться.