Читать книгу "Пираты Карибского моря. Проклятие капитана - Юрий Папоров"

— Прямо руль!

Матросы быстро перенесли гика-топенанты грота и бизани. Судно еще быстрее увалилось под ветер и стало набирать большую скорость.

— Бизань-гика-шкоты травить!

— Грот-гика-шкоты травить!

«Андрес II» послушно увалился до семи румбов, и де ла Крус скомандовал о переводе прямых парусов на новый курс:

— На брасы левые! Фока-булинь отдать! Фока-шкот и фока-галс отдать! Пошел брасы!

Первые пять миль «Андрес II» сдерживал свой ход из-за присутствия вокруг опасных рифов, а затем он на всех оставшихся целыми парусах уверенно ушел от преследования. На фрегате были убитые и раненые, в борту его зияли две пробоины, был разбит один из орудийных портов, искалечена пушка, убиты все три номера ее расчета, одно из ядер застряло в мокром погребе, где хранилась провизия, был достаточно поврежден и такелаж. Непременно следовало идти в ближайший порт, чтобы довооружить судно.

Передав управление фрегатом Хорхе и указав курс на Гавану, Педро только теперь ощутил необходимость прилечь и погрузиться в размышления. Для людей, подобных де ла Крусу, размышление является единственным отдыхом, который они себе разрешают.

В Гаване де ла Крусу пришлось потратиться на приведение судна в порядок. Закрыли пробоины, восстановили потраченный рангоут, проверили оснастку, установили артиллерийское орудие, приняли необходимые боезапасы и снабжение по всем частям, пополнили склад провизии.

Корсар, первым делом составив на имя губернатора для пересылки в военное министерство Испании, вторую по счету положительную реляцию по поводу храбрости, проявляемой в боях и добром, честном отношении к подчиненным бывшего лейтенанта Санчеса, занялся комплектованием экипажа. Как всегда, ему в этом деле активно помогал Добрая Душа.

Когда однажды де ла Крус подошел к группе молодых людей, желавших поплавать на «Андресе II», то услышал слова старшего боцмана:

— Когда ветер тебе станет родным братом, солнце — матерью, синева волн будет милее взгляда твоей невесты, а каждую снасть на судне ты будешь считать как бы своей собственной, вот тогда и приходи к нам.

Парень ушел, а Добрая Душа представил капитану крепкого, кряжистого матроса и сообщил, что этот плавал уже ряд лет на разных кораблях. Педро решил проверить, что матрос в действительности знает.

— Что ты скажешь о постановке кливеров?

— Кливера — косые паруса впереди фок-мачты. Важные. При постановке этих парусов в свежий ветер, чтобы кливер при подъеме не «заполоскал» и его не повредило, прежде чем выбрать фал, следует стянуть подветренный шкот. Выбирая фал, постепенно, по необходимости, подтравливать шкот. Это снасть, которая растягивает нижние углы всех парусов на судне. В это время старший матрос, хотя и не надо, но обязательно орет во всю мочь: «Вытягивай назад шкотовый угол кливера!»

— Забавно, — де ла Крус улыбнулся. — Подходишь. Однако знай, если будешь плохо плавать, через месяц спишу на берег.

— Спасибо за доверие. Не подведу!

В это время Добрая Душа отошел от говоривших, и тут же послышался его недовольный крик:

— Разбей меня гром! Отсохни мои руки, если следующий раз я не двину тебе по шее! Вместо работы ты разгуливаешь по шканцам! — Добрая Душа принялся отчитывать матроса, который был недавно нанят на фрегат старшим помощником капитана. При этом Хорхе не спросил совета у Доброй Души. — Как ты, морской червяк, закрепил этот фал? При самом слабом ветре он оставит утку, и будет беда! Исправляй дело, салага!

Когда старший боцман возвратился, де ла Крус спросил новобранца:

— Что скажешь? — И когда тот промолчал, добавил: — А как бы ты поступил на месте старшего боцмана?

Кряжистый малый покраснел, но в следующий миг развернулся и что было силы двинул Добрую Душу по плечу. Тот аж покачнулся, но удержался на ногах и тут же рассмеялся.

— Правильно! Но учти, за твою такую оплошность я тебе двину так, что на ногах не устоишь. Да еще отмотаешь лишних три склянки на вахте. Так мы его берем, капитан?

— По твоей рекомендации еще ни разу не случалось оплошности. — Де ла Крус сделал, вид, что не понял, почему боцман придирался к матросу.

Ближе к вечеру на фрегат в гости к капитану пожаловали его давние друзья Мария и Мигель де Амбулоди. Ужинали весело, потому как Мария и Мигель были счастливы. Педро радовался, хотя и чувствовал, что Марию так и подмывало что-то сказать ему, но она не решалась из-за присутствия Хорхе, Медико и Меркурия. И он был прав. Уже перед тем как спуститься по трапу в лодку, поскольку фрегат стоял на рейде, Мария зашептала на ухо Педро:

— Иннес не перестает писать мне о вас! Как она вас любит! Заточить себя, оградить от всего мира из-за любви к вам, милый Педро. Из-за любви к мужчине, который не был в состоянии ответить ей взаимностью. Это непостижимо! Женщина должна быть непостоянна во всем по отношению к мужчине, но постоянна в любви. Иннес тому непререкаемый пример. Сервантес написал книгу о Дон Кихоте, так вот, если б он жил сейчас, то написал бы книгу и о донье Иннес.

Педро плохо спал ту ночь.

Когда на фрегате были закончены все необходимые для выхода в море работы, Педро получил сообщение от губернатора, что английские пираты вновь обнаружены в районе реки Белиз.

По пути к побережью, где река Белиз впадала в Карибское море, погода заметно и быстро ухудшалась. Восточный ветер, уже в достаточной степени крепкий, бодро заполнял все поставленные паруса и лихо гнал судно вперед. Де ла Крус отдал необходимые команды тем, кто нес вахту, и ушел к себе, чтобы побыть немного с Успехом, которого не видел с раннего утра. Старший помощник же принялся декламировать: «Властвует над океанами и морями Посейдон и морские волны послушны малейшему движению его руки, вооруженной грозным трезубцем. Так пусть царь морей не злится на нас».

Ближе к вечеру Педро вернулся на мостик. «Андрес II» приближался к самому узкому месту Юкатанского пролива, где теплое великое течение Гольфстрим начинало свой бег и где было природой разбросано множество опасных подводных банок и коралловых рифов. «Тому, кто всем своим существом не связан с морем, не понять нескончаемых его прелестей: несравненной красоты, нежной ласки и дикой мощи, — размышлял он. — Понять и оценить сладость музыки моря, его пьянящих ароматов дано не каждому. Вот моей Каталине повезло. Она поплавала. Думает ли она сейчас обо мне? Андреса я научу любить море! Вначале помогу ему понять суть и сладость мелодий, что рождаются, когда волны накатываются на сушу. Земля шепчет слова неведомого таинства. И шелест откатной волны, отдавшей себя земле, чудодейственная сила, сообщающая земле особую благодать».

Утром фрегат вошел в устье реки, и Успех сразу принялся дико лаять. Его интуиция вызывала изумление у всех. Фрегат прошел всего три мили и за небольшим поворотом ее русла столкнулся с фрегатом пушек в сорок, не более, без опознавательных знаков на мачтах. На фок-мачте «Андреса II» немедленно развернулось несколько флагов, которые запрашивали принадлежность судна. В ответ с его палубы донесся звук боцманской дудки, означавший: «Свистать всех наверх! По местам стоять! К бою изготовиться!»