Читать книгу "Надежда Дурака - Майк Шэкл"

сру под себя, либо могу сделать что-то хорошее. — Он кашлянул. — Полагаю, у нас нет выбора.

Хасан вздохнул:

— Мы — мертвые.

— Как скажешь, — сказал Дрен хриплым голосом. — Итак, ты собираешься отдать мне эти бомбы или нет?

Хасан дал ему пять. Дрен запихнул их в маленькую сумку, не беспокоясь о перчатках или прочем подобном дерьме. Весь вред был причинен. Теперь пришло время вернуть долг.

— Тебе нужна помощь? — спросил Хасан.

— Нет. Я справлюсь сам. Как и должно быть. Ты просто приготовься и жди сигнала.

Хасан кивнул. Он протянул руку:

— Прощай.

Дрен ее пожал:

— Было весело. Увидимся в следующей жизни.

Дрен бросил свой меч на выходе. Он не был гребаным шулка. Это была еще одна ошибка. У него было несколько ножей, и у него были бомбы. Теперь он вооружен так, как и должен был быть.

Он нашел шахту и забрался наверх, медленно, скорее по необходимости, чем по выбору. Он определенно больше не был тем человеком, который мог часами бегать по крышам. Не то чтобы осталось много крыш, по которым можно было бегать.

По крайней мере, решетка сдвинулась достаточно легко, и Дрен втащил себя обратно в свой город. Просто оказавшись над землей, он почувствовал себя лучше. Как хорошо не убегать. Он никогда не был склонен к этому.

Он двигался по руинам Киесуна, как призрак, крадущийся от тени к тени, прокладывая себе путь через разрушенные здания с одного конца города на другой. Он хотел оказаться рядом с главными городскими воротами, чтобы найти место, где можно затаиться. Где-нибудь, где можно подождать, пока не настанет подходящее время. В таких делах нужно быть терпеливым.

Черепа все еще были снаружи — или кем там были эти ублюдки в красных доспехах и демонических масках. Теперь, когда ханраны доставляли им немного беспокойства, они двигались отрядами, медленно, высматривая опасность за каждым углом. Они трижды проходили мимо Дрена достаточно близко, чтобы протянуть руку и дотронуться до него, и все равно ничего не видели. Они его еще и не слышали, но только Боги знали почему. По какой-то причине его кашель был не таким сильным, как раньше. Может быть, Боги все-таки существовали. Может быть, они хотели, чтобы Дрен сделал именно это, напоследок.

Было уже далеко за полдень, когда он нашел нужное место — угловой дом, три стены которого все еще стояли на расстоянии улицы от главных ворот. Еще одно разрушенное здание почти полностью перегородило дорогу, оставив щель шириной всего в плечо, через которую мог пройти только один эгрил. Он не мог бы и мечтать о более идеальном узком месте для того, что он хотел сделать.

Он поднялся по лестнице и устроился на втором этаже, чтобы наблюдать, как эгрилы приходят и уходят, утаскивая с собой все больше овец каждый раз, когда покидали город. Учитывая тех, кого ханраны эвакуировали, и остальных, уже захваченных Черепами, Дрен считал, что в городе почти никого не осталось.

Но Черепа все еще разыскивали отставших. Некоторые были захваченными ханранами, а другие — просто овцами. Однако спасти их было невозможно. Во всяком случае, не Дрену.

Вместо этого он наблюдал и ждал, терпеливый как смерть, пока тени вдоль главной улицы не сгустились, а небо не приобрело цвет кровоподтека. Сумка с бомбами лежал рядом с ним, и его пальцы время от времени задерживались на их поверхности, словно желая убедиться, что все они на месте.

Иногда он засыпал или уплывал, теряясь в мыслях и снах о давно умерших людях. Он видел свою мать, своего отца, и они его видели. Он видел Квиста, и они шутили вообще ни о чем. Так оно и было, так и должно было быть. Он скучал по своему другу, тупому ублюдку.

Ему тоже показалось, что он увидел Эндж, но это была чушь. Она в горах, в безопасности. И он сделает ее жизнь еще более безопасной.

Дрен задерживал дыхание каждый раз, когда патруль Черепов проходил через щель под его окном, и прижимался спиной к стене, становясь неподвижным, как камень. Камню не нужно кашлять. Камень не был слабым.

С заключенными или без них, он мог видеть, как эгрилы волновались, когда один за другим проходили через узкий проход. Бутылочное горлышко делало их уязвимыми, и они делали все возможное, чтобы свести это на нет, не позволить себе сбиться в кучу. Затем, когда они живыми пробирались через проход на другую сторону и видели главные городские ворота — их путь наружу, — они быстро неслись прочь, рассредоточиваясь по ходу движения. Каждый раз последнему проходившему приходилось почти бежать, чтобы догнать своих товарищей. Никто не ждал, чтобы посмотреть, получится ли у него догнать — они были слишком заняты тем, чтобы убраться к чертовой матери из Киесуна.

Идеально, черт их побери.

Когда стемнело, он прокрался обратно по лестнице на первый этаж и занял позицию под пустым окном. От того, что осталось от дверной коробки, почти до самого пола тянулась трещина, достаточно широкая, чтобы можно было глядеть сквозь нее, но недостаточно большая, чтобы можно было разглядеть Дрена. Земля под его ногами была усеяна битым стеклом, поэтому он осторожно сдвинул все, что мог, в обе стороны от своей позиции, освобождая место, чтобы быстро передвигаться, когда придет время, и не производить при этом слишком много шума.

С заходом солнца температура упала. Дрен завернулся в пальто, пытаясь притвориться, что ему не холодно, но он чувствовал, как холод проникает сквозь каменную стену и пробирает его до костей. Он ненавидел холод, как и каждый хороший местный житель Киесуна. Люди рассказывали о том, насколько холодно стало на севере, но у него не было желания выяснять это самому — не то чтобы сейчас у него была такая возможность. Наверное, это хорошо.

Звуки снаружи вернули его внимание к работе. Он выглянул в щель и увидел приближающихся к нему ублюдков в красных доспехах. Их было десять, и они выглядели так, словно побывали в бою. У солдата, возглавлявшего патруль, на плече отсутствовала броня, а в середине нагрудных пластин виднелась вмятина. Это заставило Дрена улыбнуться. Хорошо. Он надеялся, что они тоже оставили после себя кучу мертвых товарищей.

Он вытащил длинный тонкий нож из ножен и стал ждать. Терпеливый до последнего человек.

Черепа замедлили движение у баррикады, ворча друг на друга на своем свинячьем языке. Один прошел насквозь, затем следующий, а Дрен все ждал. Они