Читать книгу "Джордж Оруэлл. Неприступная душа - Вячеслав Недошивин"

Страшна Океания, описанная Оруэллом; страшен мир его книги, представивший, можно сказать, лоботомию человечества, которую сделало над собой само же человечество. Когда-то «адресатами» Океании буквально «назначили» СССР и германский фашизм. Позднее признаки общества «1984» начали находить и в западных обществах. Сегодня два «адреса» критики Оруэлла – Восток и Запад – смешались: Россию, ссылаясь на Оруэлла, критикуют за прошлое, за тоталитарный СССР; Запад, и все чаще США, – за завтрашнее будущее, за «либеральный фашизм», как пишет американец Джона Голдберг. Его пятисотстраничная книга «Либеральный фашизм. История левых сил от Муссолини до Обамы», вышедшая в 2007 году, не просто ссылается на Оруэлла – много раз цитирует его. Фашизм – родовая черта интеллектуала, предполагал Оруэлл, не в пример интеллигенту, к которым относил и себя. Голдберг доказывает ныне, что фашизм в наш мир пришел не в коричневых или черных рубашках – в кроссовках Nike и футболках со смайликами, что фашизм ныне – это власть корпораций, взятая в любой свободной, казалось бы, стране. Оруэлл писал, цитирует классика Д.Голдберг, что «слово “фашизм”… не употребляется ни в каком другом смысле, кроме как для обозначения “чего-либо нежелательного”». «Левые сегодня, – пишет Голдберг, – употребляют другие слова: “расист”, “сексист”, “гомофоб”, “христианский фундаменталист”… Каждый день мы слышим о “войне с болезнями”, “с наркотиками”, “с бедностью” и сталкиваемся с призывами сделать ту или иную социальную проблему “моральным эквивалентом войны”. Начиная от вопросов здравоохранения и контроля над огнестрельным оружием и заканчивая глобальным потеплением, в любой проблеме либералы настаивают, что необходимо “выйти за пределы политики”… Нам говорят, что эксперты и ученые знают, что нужно делать, поэтому никаких обсуждений не будет. Это, – заключает Голдберг, – логика фашизма». Навязывание своего мнения силой – это фашизм. Апогей восхваления собственной нации в противовес другим – это тоже фашизм. И однозначно фашизм – попытка не просто поучать другие страны, но нести им свой опыт о «благе свободы» и «демократии» буквально «на штыках»…

Философ, писатель, художник Максим Кантор в статье «Пожар демократии», напечатанной только что, пишет: «Оруэлл предсказал, что новый порядок выдвинет лозунг “Война – это мир”. Так и случилось. Речь идет, – пишет М.Кантор, – о бесконечной гражданской войне, в которой практически нет виноватых… И тут же, – смеется М.Кантор, – аргументы: хотите как в Северной Корее? Берите демократию – лучше всё равно ничего нет. И тут же – цитату из Поппера: оказывается, еще Платон выстроил казарменные обязательства граждан друг перед другом – и сами видите, что дело кончилось ГУЛАГом. И тут же – цитату из Ханны Арендт о банальности зла: видите, как легко тоталитаризм пускает корни. И тут же – рецепты Айн Рэнд: вы не о равенстве посредственностей думайте, а о личной инициативе и успехе. И всё логично и понятно. У Ленина и Брежнева тоже выглядело понятно, у Джефферсона и Токвиля тоже получалось стройно… И сегодня, в новой системе координат, граждане растерянно ищут и не находят ответа: а есть ли в самом деле нечто лучшее, чем демократия? Конституционная монархия? Анархия? Коммунизм? Как приглядишься, нет ничего лучше демократии. А рынок развивает прогресс; всё сходится. Теперь понятно, – ядовито констатирует автор, – почему у Абрамовича – яхта, а варваров – бомбят…»

Когда современные обществоведы предложили считать, утверждает М.Кантор, что отныне имеется «единая цивилизация, развивающаяся от варварства к прогрессу», и общие демократические ценности существуют для всех, – именно в этот момент «перманентная война» и была объявлена. «Все опасались мирового пожара, который устроит злокозненный коммунизм, и не заметили, что именно концепция всемирной рыночной демократии ведет к мировому пожару… Стратегией является создание хаоса. Хаос локальный можно спрятать в хаосе мировом. Цивилизованные страны гордятся тем, что они не воюют, но издалека бомбят – а дальше пусть разбирается местное население. Это лишь по виду безответственность. Точечные удары по объектам выполняют необходимую задачу: бомбардировка должна ввергнуть страну в неуправляемое состояние. Надо разрушить целое. Дальше правит хаос… Толпы скандируют, что они хотят перемен, но никто из митингующих никогда не скажет, каких именно перемен он хочет… Еще, еще, еще – расшатывай государство, раскачивай лодку. Ты не хочешь расшатывать государство – значит, ты за тиранию, охранитель режима? Есть вещи поважнее, чем застой и мир! Отныне война – единственный порядок, единственно желаемое для демократической номенклатуры положение дел… Стабильности не ждут, потому что она уже не является социальной ценностью… Отныне даже присвоение ресурсов побежденной страны не нужно: ресурсы расторопным людям достанутся сами собой, после того как суверенная страна прекратит существование. Целью войн отныне является то, что на современном политическом жаргоне называется “утверждение демократии”, а это не утверждение иного порядка – это утверждение перманентного хаоса. Гибнущая либеральная экономика может выжить лишь путем утверждения всемирного хаоса… В разоренных войной землях занимаются отнюдь не медицинским снабжением и даже не восстановлением промышленности; занимаются организацией выборов лидера страны из трех боевиков – надо решить, кто будет командовать в течение следующих трех месяцев. Потом пройдут иные выборы, к власти приведут иного головореза, и так будет всегда… Требуется поддерживать ротацию крикунов – это называют свободными выборами… Пощадите, кричит сириец или афганец (или русский), мы жили по другим законам, и наша цивилизация иная! Дикарям объясняют: нельзя остаться в стороне, образовалась глобальная цивилизация, рынки не знают границ – и то, что способствует либеральному рынку, полезно для человечества…» То есть для сверхбогатых! А для чересчур своевольных есть стратегические военно-воздушные силы США, чей девиз «Мир – наша профессия». Прямо ведь по Оруэллу! И никаких дискуссий, нишкни!..

Ну разве это не созвучно Оруэллу? И разве осталась где-нибудь демократия, как ее понимали «отцы-основатели»? Смешно, но если когда-то демократия на Западе защищала бедных от богатых, то теперь и у нас, в России, она стала защищать богатых – от бедных. «Дьяволов водевиль», по словам Достоевского.

Вот свежие цифры. В 110-летие со дня рождения Оруэлла, в 2013 году, британская Guardian провела опрос: «Прав ли был Джордж Оруэлл в своих предсказаниях?» Так вот, 89% опрошенных британцев ответили «да». И ни одного, заметьте, ответа, что это сбылось ныне в России. «На современном Западе множество людей, – пишет газета, – считает, что современность все больше напоминает мир “1984” и “Скотного двора”». «Демократия? – она сейчас находится в реанимации», – отвечают опрошенные. А главное, подчеркивает Guardian, – «отсутствие реальной демократии, свертывание гражданских свобод, повсеместное наблюдение за публичными пространствами видеокамерами и за частной жизнью людей – через слежку в сетях… Это свидетельствует об универсальном характере тоталитаризма: книги Оруэлла виделись разоблачением коммунистической, то есть левой идеи, а современные, обильно заимствующие у Оруэлла антиутопии… однозначно говорят об опасности ультраправых тенденций именно у нас…»

Это «глас» западного народа, не нашего! Впрочем, и нашего, но – живущего там. Моя знакомая журналистка, уехавшая в Америку тридцать лет назад, недавно призналась мне: «Вы не поверите, – сказала, – но ныне стало почти невозможно жить. Если ты не за геев, не за усыновление ими детей, не за “свободную семью” и право ребенка доносить на своих родителей, то ты в любой компании изгой. С тобой перестают раскланиваться, улыбаться, тебя не приглашают на “пати” и подвергают такому остракизму, что это сказывается даже на моих внуках в школе… Ты все время как в стане врага…» Война идей, ежеминутно превращающаяся в войну людей. Традиции, мораль, идеалы, верования, будь то христианство или мусульманство – я уж не говорю про любую живучую «идеологию», оканчивающуюся на «изм», – это, как предсказывал Оруэлл, обязательно будущие войны и реки крови… И в этом тоже – бессмертность его книг.