Читать книгу "Книга о самых невообразимых животных. Бестиарий XXI века - Каспар Хендерсон"

Красота коралловых рифов восхищала все больше по мере расширения научных знаний о них, что явствует из описания Альфредом Расселом Уоллесом залива Амбон – того самого места, где Румфиус добывал многие свои удивительные экземпляры более чем за 150 лет до этого. Для Уоллеса все эти организмы – часть яркого и прекрасного живого мира, а не просто образцы для исследования на столе ученого:

Прозрачная вода позволила мне наблюдать одну из самых потрясающих и красивых картин, которые я когда-либо видел. Дно было полностью покрыто кораллами, губками, актиниями и другими морскими организмами необычных форм, разнообразных размеров и ярких цветов. Вокруг плавали многочисленные синие, красные и желтые рыбы, пятнистые, полосатые и покрытые самыми невообразимыми узорами… Эту картину можно было рассматривать часами, и никакое описание не может точно передать ее необычайную красоту и великолепие. Удивительно, но реальность превзошла самые восторженные описания чудесных морских кораллов, которые мне когда-либо доводилось читать.

После Второй мировой войны, когда изобретение современного акваланга позволило сначала ученым, а затем и остальным людям наблюдать коралловые рифы так близко, как наши предки не могли себе даже представить, это чувство восхищения красотой подводного мира рифов смогли разделить многие. (Погружение заставляет ваше сердце биться быстрее и вызывает чувство глубочайшего благоговения, особенно если вы, как и я, не особенно искусный дайвер и под водой чувство страха не оставляет вас надолго.) Меньше чем за полвека мы познакомились с целым новым миром, необычным и совсем непохожим на наш – гораздо более странным, чем Америка казалась европейцам в конце XV в. Этот мир полон несравненными богатствами; это целые «леса» в миниатюре: примерно четверть биологических видов, обитающих в Мировом океане, сконцентрирована менее чем на 1 % его общей площади.

«Единственная граница, более явная и таинственная, чем граница между зеркальной поверхностью океана и миром коралловых рифов в глубине, – это граница между жизнью и смертью» (Оша Грей Дэвидсон).

Но, едва обнаружив этот мир, мы стали свидетелями его разрушения. В период после Второй мировой войны многие рифы, особенно в Юго-Восточной Азии и Карибском море, были практически уничтожены в результате чрезмерной эксплуатации и загрязнения окружающей среды. На Филиппинах, где когда-то изобиловали коралловые рифы, сейчас по шутливому, но справедливому выражению одного из туристических путеводителей, «совершив погружение с аквалангом, вы увидите немало ужасов, прежде чем растворитесь» в химических и человеческих отходах. Несмотря на попытки, иногда прямо-таки героические, сохранить то, что осталось (а пока еще там есть поразительные сокровища), эта экосистема, кажется, разрушается еще быстрее, чем другие: она исчезает буквально на наших глазах.

Чарльз Дарвин видел, что при определенных условиях кораллы могут быстро разрастаться и приближаться к поверхности, образуя рифы и атоллы, даже если горы под ними находятся на большой глубине

Деятельность человека оказалась гораздо опаснее для коралловых рифов, чем любые всплески активности морских звезд. Так неужели мы даже не можем отдать терновому венцу должное и признать, что это не разрушающий все вокруг монстр, а часть удивительного целого (по крайней мере целого, которое существовало до недавнего времени)?!

Существа с формой звезд имеют очень древнее происхождение. В скалах, которым более 2 млрд лет, были обнаружены ископаемые, получившие красивое название Эоастрион, или «маленькая утренняя звезда», – они действительно похожи на малюсенькую звездочку. В породах, датируемых примерно миллиардом лет позже, тоже были обнаружены следы звездообразных организмов. Конечно, эти существа ничего общего не имели с современными морскими звездами. В первом случае речь идет о бактерии, во втором – о спорах водоросли.

Древнейшие из обнаруженных ископаемых морских звезд датируются ордовикским периодом (примерно 488–445 млн лет назад). Это было время, когда рыбы еще не имели челюстей, а на илистом дне обитали скорпионы размером с баскетболистов. Наутилоидеи с раковинами до трех метров в длину были опаснейшими хищниками. Трилобиты с глазами на стебельках полагались на свой шипастый панцирь для самозащиты. Животные пока еще не выбрались на сушу, а наземная растительность в основном была представлена мхами и печеночниками. Морские звезды, вероятно, эволюционировали из организмов, напоминавших криноидей – загадочных морских лилий, которые и сейчас растут на дне моря. Как и криноидеи, звезды принадлежат типу иглокожих, возникшему не позднее кембрийского периода (542–488 млн лет назад) и сейчас включающему от 6000 до 7000 видов, в том числе морских огурцов (они выглядят как гигантские сосиски и имеют весьма странные привычки), морских ежей (с невероятно острыми иглами, которые могут доставить очень много неприятностей, если на них наступить) и офиур. Сегодня терновый венец – один из 1600 современных видов морских звезд (научное название Asteroidea).

Тип иглокожих имеет ряд важных черт, общих с хордовыми, к которым относятся аксолотли, люди и данио рерио. Все мы вторичноротые, это означает, что у эмбрионов анальное отверстие развивается раньше, чем ротовое. Мы все начинаем свое развитие в этом мире с «пятой точки».

Самые первые иглокожие были двусторонне-симметричными; на протяжении всей жизни у их тела были левая и правая, передняя и задняя части. Многие современные иглокожие остаются билатеральными только на стадии личинки. Личинки, кроме того, способны свободно передвигаться в воде, как мальки рыбы. Но еще в самом начале эволюционного пути взрослые иглокожие стали вести «сидячий образ жизни», прикрепляясь к морскому дну, как, например, морские лилии. На более поздних этапах морские звезды снова начали свободно передвигаться, но сохранили радиальную симметрию, приобретенную их предками. По мере того как личинка современной морской звезды превращается во взрослую особь, ее левая сторона начинает развиваться за счет правой, так что в конце концов тело звезды получает пятилучевую симметрию: пять лучей или рук отходят от центрального диска. Морские огурцы билатеральны на стадии личинки, проходят стадию пятилучевой симметрии в своем развитии, а затем снова становятся двусторонне-симметричными. Такие метаморфозы (они поражают воображение больше, чем описанные Овидием превращения) доказывают, что биогенетический закон Геккеля (о котором говорится в главе 1) описывает далеко не все явления животного мира.

Морские звезды, сохраняя пятилучевую симметрию, имеют множество необычных форм. Некоторые, как терновый венец, покрыты рядами игл для самозащиты. У других лучи такие короткие, что они больше похожи на пятиугольники, чем на звезды (так называемая «подушка для иголок»). Лучей, или рук, у звезды может быть от 5 до 50, как у Helicoilaster. (У одного из видов морских лилий – Comanthina schlegelii – 200 лучей.) Число лучей не всегда кратно пяти, встречаются морские звезды, например, с 11 лучами. Их длина по отношению к остальному туловищу и их форма тоже значительно различаются. У звезд рода Zoroaster они длинные и гибкие, похожие на хобот слона. Самая большая морская звезда в мире – звезда-подсолнух, словно из тревожного сна Ван Гога. Эта звезда бывает разных цветов: ярко-оранжевого, желтого, красного, коричневого или даже фиолетового, имеет от 16 до 24 бархатистых на вид лучей и может достигать метра в диаметре.