Читать книгу "Герман, или Божий человек - Владимир Колганов"

При анализе творчества любого художника невозможно обойтись без выяснения того, кто были его предки, каким занятиям посвятили свою жизнь, каковы были их взаимоотношения с властью, поскольку многое из того, что было им присуще, если и не передается по наследству, то вполне может повлиять на мировоззрение даровитого потомка. Поэтому прежде, чем приступить к жизнеописанию Юрия Павловича Германа, популярного в середине прошлого века писателя, расскажу о других представителях семьи, иными словами, попытаюсь составить родословную.

Начну с того, что сын Юрия Павловича, Алексей, говорил по поводу своих корней:

«Я, например, на четверть еврей, на три четверти русский. Я всегда говорю, что я еврей, потому что не хочу, чтобы мне подмигивали, вот это мне противно: ну да, ты устроился. У меня была прекрасная мама, и у меня был прекрасный отец. Прекрасная мама наполовину еврейка, и прекрасный отец чистый русский».

Помимо Алексея, у Юрия Павловича Германа был еще один сын, от другого брака – Михаил, ныне известный искусствовед, знаток французской живописи, профессор, главный специалист Русского музея, автор нескольких десятков монографий по искусству. У него свой собственный взгляд на происхождение отца. Вот что он пишет в книге «Сложное прошедшее» о Юрии Германе: «Согласно известным мне семейным преданиям, его отец, мой прадед, был подкидышем в еврейском местечке, где квартировал полк – стало быть, плод преступной любви пылкого солдата (а то и поручика, кто знает!) и доверчивой девы. Отсюда и данная младенцу фамилия «Герман» – Божий человек, и имя «Николай» в честь еще царствовавшего тогда Николая Павловича, и служба в кантонистах, и, несомненно, еврейские корни во мне».

Вообще-то довольно странная гипотеза о происхождении фамилии. Надо сказать, что Германов и в Лифляндии, и в Петербурге в те времена было немало. Неужто все были потомками подкидышей? Если исходить из того, что Герман – это «Божий человек», тогда следует принять во внимание и древнееврейское значение имени Иван (Йоханан), то есть «Божья милость». Вполне логично было бы называть подкидышей именно этим именем, однако к чему же мы в таком случае придем, ведь на Руси весьма распространены и имя Иван, и фамилия Иванов?

И все же Алексей Герман настаивал именно на этой версии своего происхождения:

Это изложение все той же, принятой в семье легенды – как видим, ее горячим сторонником был Алексей Юрьевич. Но вот что пишет его единокровный брат в своих воспоминаниях о деде, Павле Николаевиче: «Его происхождение окутано некоторыми даже мифами. Нынче о нем где-то сказали или написали, что он был аж «царским офицером», внебрачным генеральским сыном, кадетом, что звучит чуть ли не отзвуком «Белой гвардии». Он действительно в Первую мировую войну вышел в штабс-капитаны, но ни красным, ни белым особенно не служил и потом всю жизнь тихо работал счетоводом».

Что ж, каждый член семьи может иметь собственное мнение по столь щепетильному вопросу. Можно ли это запретить? Наверное, нет, однако хотелось бы докопаться здесь до истины, а там и поглядим, был ли во всем этом какой-то смысл.

Теперь обратимся к воспоминаниям Михаила Юрьевича о бабушке по отцу, Надежде Константиновне Игнатьевой:

«Она из обедневшей барской семьи Игнатьевых, едва уловимо связанной чрезвычайно дальним родством с той действительно аристократической ветвью, откуда произошел известный дипломат и писатель Алексей Алексеевич Игнатьев – автор модной в свое время книги «Пятьдесят лет в строю».

Эта неуловимая связь тоже вызывает подозрения. Если исходить из того, что первыми людьми на Земле стали небезызвестные Адам и Ева, то все мы как-то связаны, вот только связь эту вряд ли можно проследить. И все же то и дело приходится встречать утверждение, будто бабка Алексея Германа, Надежда Константиновна, была дочерью генерала царской армии. Увы, как я ни старался, Константина Игнатьева среди русских генералов не нашел. Зато обнаружил двух подпоручиков и вместе с ними капитана.

Знакомство Павла Николаевича Германа с будущей супругой, Надеждой Константиновной, произошло в ту пору, когда он в звании подпоручика служил младшим офицером 5-й роты 116-го пехотного Малоярославского полка, квартировавшего в губернском центре Лифляндии, в Риге. Как удалось выяснить, в том же полку числился и подпоручик Дмитрий Константинович Игнатьев – он-то, по-видимому, и познакомил свою сестру с Павлом Германом. В начале XIX века отец Дмитрия Константиновича служил там же, в Риге, в 177-м пехотном Изборском полку – в 1900 году поручик Константин Николаевич Игнатьев был делопроизводителем полкового суда, через несколько лет получил звание капитана и, вероятно, в звании штабс-капитана вышел в отставку. Павел Николаевич Герман в январе 1913 года также снял погоны: «согласно собственному желанию зачислен в запас армейской пехоты по Рижскому округу». До самого начала Первой мировой войны служил он столоначальником Казенной палаты в Риге, имея чин коллежского секретаря. Весьма незавидная судьба для сына генерала, если верить семейному преданию. А ведь, рассказывая об отце, Алексей Юрьевич Герман утверждал: «Он же из офицерской семьи, дед его – генерал». Правда, в другом интервью было сказано несколько иначе:

Однако и с «подполковником» не все было понятно. Вот что Алексей Герман говорил еще в одном интервью: «Я не знаю, был дед полковником или генералом. По данным отца – генералом. По данным его двоюродного брата, хорошего французского художника Константина Клюге, полковником. Он был начальником воинской губернии Кеми. Мы пытались туда съездить, что-то раскопать, но там ничего не осталось».