Читать книгу "Вы только не обижайтесь - Барбара Серанелла"

Руби постоянно уговаривала ее ходить на танцы и пикники Анонимных Алкоголиков. Манч как-то спросила, почему столько внимания уделяется коллективным мероприятиям. Руби объяснила, что алкоголики и наркоманы не привыкли к общению, и это тоже необходимо изменить. Иногда Манч хотелось заткнуть уши и защитить свой мозг от постоянного обстрела всеми этими «необходимо» и «нельзя». Честное слово, возвращение к норме порой больше походило на сумасшествие. Ей хотелось просто от всего отдохнуть.

Кухонные часы показывали несколько минут двенадцатого. Она вздохнула. Блокнот на кухонном столе взывал к ней – и она посмотрела на него виновато.

Руби требовала, чтобы она начала составлять очередной список четвертого реабилитационного этапа Анонимных Алкоголиков: «Я ничего не боюсь». Когда Манч сказала, что уже составляла такой, Руби объяснила, что работу над собой надо вести послойно, – как лук чистить.

Манч понятия не имела, с чего начать. Своеобразная Библия движения – «Большая книга Анонимных Алкоголиков» – ей абсолютно не помогла. В приведенном там примере составитель списка писал, что разозлился на мистера Брауна: «за внимание к моей жене». Может, такие вещи кому-то и помогали в тысяча девятьсот тридцать девятом году, когда алкоголики – исключительно мужчины, разумеется, – поголовно злоупотребляли бурбоном, но современной наркоманке со стажем – в частности, ей, Манч, – внимание к жене со стороны мистера Брауна было до лампочки.

В верхней части линованного листа она написала «СПИСОК». В правом верхнем углу вывела число и уставилась на него. В конце месяца у Буги будет день рождения. Она уже год не видела Деб и ее сына. Смогут ли они с Деб по-прежнему читать мысли друг друга? Будут ли, как раньше, друг за друга заканчивать фразу? И Буги… Боже! Какие воспоминания у него остались?

Она написала в центре страницы «Самая вкусная шоколадка», а чуть ниже – «Каньонвиль», и закрыла блокнот.

В квартире было слишком тихо. Она включила телевизор. Там шли одиннадцатичасовые новости. Диктор говорил что-то о снайпере на шоссе. Она остановилась перед телевизором, глядя, как эвакуатор увозит синий пикап. Потом изображение переключилось на полицейский участок округа Пасифик, где женщина, которую в субтитрах назвали сержантом Лопес, зачитала официальное заявление.

«Полиция Лос-Анджелеса расследует перестрелку, произошедшую сегодня после полудня на южном направлении шоссе в Сан-Диего, на автостраде четыреста пять, около развязки Санта-Моника. Убитый – белый мужчина в возрасте около тридцати лет, рост шесть футов, телосложение обычное. Если убитого не удастся опознать, то к концу этой недели следственный отдел распространит его фотографию. На данный момент у полиции нет сведений относительно нападавших или мотивов нападения».

На экране появилось изображение телерепортера. Ветер трепал волосы женщины, которую снимали на фоне стоянки полицейских автомобилей. Глядя прямо в камеру, она прижимала одну руку к уху, а во второй держала микрофон.

– Полиция сообщает, что это уже третье убийство на шоссе, совершенное незаконной военизированной группировкой. Власти пока молчат о том, какие меры приняты для предотвращения подобных преступлений в будущем. Просьба ко всем, кто располагает какими-то сведениями о недавнем инциденте, незамедлительно связаться с полицией. Если вы ехали по автостраде на Сан-Диего сегодня примерно в пятнадцать тридцать и видели что-то необычное, позвоните, пожалуйста, по телефону, который сейчас появится у вас на экране.

По телевизионной картинке пробежали цифры телефонного номера.

– Это была Шина Морал из Калвер-Сити. Джерри?

– Перейдем к другим новостям, – жизнерадостно сообщил седовласый ведущий. – Полиция расследует сегодняшнее двойное убийство в Венис-Бич. Тела обнаружил днем местный торговец. Нам сообщили, что мужчина и женщина, опознанные как Синтия Руис, двадцати одного года, и Хесус Гусман, двадцати двух лет, были скорее всего застрелены этим утром.

Манч уставилась на экран: ну конечно, Хэмптон! Детективов, ведущих дело, было легко опознать по темным спортивным курткам и золотым значкам. Один был высокий красивый белый мужчина – воплощенное молчаливое превосходство. Она встречала парней такого типа. Он шел мимо репортеров и зевак с серьезной миной, решительно отмахиваясь от вопросов. Второй следователь, толстячок-латиноамериканец, был, кажется, из тех копов, у которых всегда шутка наготове. Такие не стремятся никого подавить своим авторитетом. Она вспомнила Мейса Сент-Джона, детектива из отдела по расследованию убийств, который пытался когда-то за ней ухаживать. Может быть, пора ему позвонить? Она снова посмотрела на экран телевизора.

«Итак, реальность вот-вот навалится на меня, – подумала она. – Неважно – готова я к тому или нет».

8

Проснувшись на следующее утро, Манч поняла, что о походе за покупками не может быть и речи. Она потянулась к тумбочке у кровати и схватила сигарету. Тут же вспомнила, что решила больше не курить в спальне, тем более – не успев толком проснуться. Она запихала сигарету обратно в пачку.

Всю ночь ей снились странные сны: она искала что-то потерянное, но точно не знала, что именно ищет; хотела заговорить, но слова не шли с онемевшего языка; пыталась звонить по телефону, но не могла набрать номер. Она прекрасно понимала причину тревоги и беспокойства: ей необходимо точно узнать, погиб ли Слизняк. Другого выхода у нее нет.

Конечно, копы проверят отпечатки пальцев убитого в полицейской картотеке. Если это Слизняк, то они достаточно быстро это установят. Она встала с постели, прихватила сигареты и пошла на кухню ставить воду для кофе. Проходя мимо телевизора, Манч включила утренние мультфильмы и на секунду задержалась, чтобы посмотреть, как Хитрюга Койот падает с очередной скалы. А потом она приглушила звук и, набрав номер полицейского участка Венис, попросила к телефону Мейса Сент-Джона. Ей ответила дежурная: лейтенант в отпуске и не появится до конца недели. Значит, об этом припрятанном козыре можно забыть.

Она выпила две чашки кофе, достала телефонный справочник и открыла на первой странице, где были записаны телефоны местных служб.

Под рубрикой «Коронер» номеров оказалось несколько: один для звонков в обычный рабочий день, второй – для срочных сообщений и третий – для вызовов по субботам, воскресеньям и праздникам, с пяти вечера до восьми утра. Она набрала последний.

– Округ Лос-Анджелес.

– Это морг?

– Здесь не морг, – сообщил ей мужской голос. – Это – коронерская служба округа Лос-Анджелес.

– О! – сказала она, не вполне понимая, в чем тут разница. – Я просто хотела узнать, работаете ли вы сегодня. Вы открыты?

– Не для посторонних.

«Ну конечно, – подумала она. – Они не станут пускать к себе кого попало, особенно в субботу».

– Я не совсем посторонняя, – начала она, но не решилась сказать, что разыскивает пропавшего родственника.

Это не сработает. Он захочет узнать фамилию пропавшего, как давно он пропал и оставила ли она в полиции заявление об исчезновении. И, вполне понятно, коронер может также поинтересоваться, почему она, собственно, решила поискать своего родственника в морге… то есть в коронерскои службе округа Лос-Анджелес.