Читать книгу "(Бес)конечность - Вадим Юрьевич Панов"

Келли. – Некоторое время назад я сказал: ты должна увидеть «город счастья», а затем кое-что услышишь. Ты увидела и услышала. Надеюсь, ты не разочарована ни первым, ни вторым. Теперь я скажу так: прими решение. И тогда ты узнаешь кое-что ещё.

– И опять не разочаруюсь?

– Возможно.

– А что будет, если я отдам технологию лордам?

– Я получу дворянство. Настоящее. Наследуемое. И войду в элиту. – Келли посмотрел на девушку через бокал. – А тебя убьют.

– За то, что я убила лорда Гамильтона и его родителей?

– Такие вещи не прощаются, Шанти. Никаких компромиссов.

Девушка замолчала. А Раймонд поднялся и серьёзно произнёс:

– Я понимаю, тебе нужно подумать. Очень хорошо подумать над следующим шагом, потому что на кону твоя жизнь. Сделаем так, милая жёнушка: сегодня я отправлюсь к друзьям, у меня будет бурная ночь, вернусь завтра в середине дня. Потрать это время с толком.

– А что будет потом?

– Потом мы уедем. – Келли улыбнулся: – Отпуск закончился.

Он сделал шаг прочь, но остановился, услышав вопрос:

– Ты уверен, что у тебя получится?

– Конечно, нет, но я хотя бы попытаюсь.

– Почему?

Раймонд выдержал короткую паузу и, не глядя на Шанти, ответил:

– Потому что кто-то должен попытаться.

* * *

Кандинский терпеть не мог название «Машинный зал» – по отношению именно к этим помещениям. Возможно, это было связано с тем, что первым в его жизни машинным залом стала рабочая зона океанского лайнера, в которую его отвёл отец – показать, где рождается ход гигантского судна. Увиденное произвело на десятилетнего мальчика неизгладимое впечатление и до сих пор, услышав сочетание «Машинный зал», Кандинский представлял механические внутренности лайнера, а не бесконечные шкафы с электронной аппаратурой.

Разумеется, это тоже были машины. Разумеется, эти помещения имели право так именоваться. Кандинский понимал, что их так называли, называют и будут называть, но всегда при этом морщился.

И когда к нему подошёл Бадн – начальник оккупировавших машинный зал программистов, кисло спросил:

– Как дела?

– Всё хорошо, босс, – жизнерадостно ответил Бадн. – Мы полностью контролируем внутреннюю сеть и порталы во все Мультивселенные. Загрузили наши приложения, протестировали, убедились, что они готовы к запуску. Теперь нужны боты, о которых вы говорили. Мы запрограммируем их на наши воздействия, отправим в Сеть, подождём, когда уровень распространения достигнет заданных параметров – и можно начинать. – Бадн помолчал, после чего добавил: – Если, конечно, этот фантастический замысел вообще реализуем.

Он знал о технологии Гамильтона, но до сих пор не верил в её существование. Он должен был убедиться.

– Реализуем, – пообещал Кандинский. – Сколько времени потребуется на перепрограммирование ботов и насыщения ими Сети?

– В сумме часов десять.

– Хорошо. – Кандинский ещё раз оглядел набитый электроникой подвал и повторил: – Хорошо…

* * *

– Жаль уезжать?

Келли задал вопрос в идеальный момент: девушка уже несколько минут стояла на скалистом берегу, не отрывая взгляд от фьорда и, по всей видимости, прощаясь с ним. И с ним, и с норвежским побережьем. Возможно, прощалась навсегда. Пугать её Раймонд не хотел, но и специально топать ногами не стал: подошёл почти бесшумно, а вопрос задал мягким, негромким голосом. Впрочем, Шанти слышала приближение мужчины, поэтому не вздрогнула и ответила почти сразу:

– Сказка не может длиться вечно.

– Ливеры верят, что может, – хмыкнул Келли. В следующее мгновение понял, что ляпнул не то, но слово не воробей, вылетело – не поймаешь.

Девушку покоробило замечание Раймонда, однако виду она не подала и ровным голосом попросила:

– Пожалуйста, не надо так говорить. Я понимаю, что ты имеешь на это полное право, но, пожалуйста, не нужно.

– Прости. – Келли встал рядом и тоже посмотрел на фьорд. – Я не хотел, чтобы прозвучало издёвкой. Просто напомнил, что они искренне верят в свою сказку.

– Не в свою, – заметила Шанти. – В ту, которую им навязали.

«Им предложили – они взяли».

Однако произносить эти слова вслух Раймонд не стал, достаточно уже сказал. Выдержал короткую паузу, вздохнул, показав, что ему тоже грустно, и негромко произнёс:

– Пора.

Вещи пришлось оставить, но Шанти о них не жалела – в реальной жизни девушки им не было места. Лишь прихватила на память тончайший шёлковый шарфик. Невесомый и яркий. Как дни в «городе счастья». И абсолютно чуждый агломерациям. Как «города счастья».

По дороге в аэропорт опять молчали. Шанти не хотела первой поднимать тему, Раймонд выжидал. Молча подъехали к вертолёту – попутчиков опять не оказалось – молча заняли места в креслах, молча выпили, девушка опять выбрала белое, и лишь потом спросила:

– Что теперь?

– Теперь я верну тебя туда, откуда взял, – спокойно ответил Келли. – Как обещал. И объяснял почему так будет. Когда примешь решение – напиши сообщение. Мой тег ты знаешь. Но помни: время работает против тебя. Тебя ищут все службы безопасности мира, Шанти, и остановить этот процесс не в моей власти. Если тебя отыщут раньше, чем мне ты ответишь, я не смогу помочь.

– А что изменится, если я скажу «Да»? – тихо спросила девушка.

Это вино ей не понравилось – оно оказалось слегка газированным и кисловатым.

– Если ты скажешь «Да», случится такая заваруха, что всем службам безопасности планеты станет не до тебя. А может, они вообще исчезнут.

– Если я скажу «Да», начнётся хаос?

– Из которого родится новый порядок.

– Родится ли?

– Обязательно родится, – убеждённо ответил Раймонд. – Порядок всегда приходит из Хаоса, а потом постепенно погружается в него. Какой бы прочной и продуманной ни была система, рано или поздно она начнёт деградировать. Таков закон и невозможно остановить бесконечное движение колеса времени: Хаос – становление Порядка – Порядок – деградация – Хаос.

– И сколько продлится Хаос?

– Если он будет искусственным, то недолго.

– А сколько жизней он унесёт?

– Много меньше, чем в случае, когда Хаос возникнет по закону, а не нашему желанию.

Ответить Шанти не успела: вертолёт, стремительно летящий под облаками, неожиданно вильнул влево, сменив курс и, кажется, начал снижаться… но в следующий миг вновь принялся набирать высоту. Только очень резко.

– Что происходит?

– Пока не знаю. – Келли выругался – во время резкого манёвра, он разлил на брюки виски – и крикнул: – Пилот!

Роскошный «Сапсан» был полностью автоматизирован и мог самостоятельно совершать полёты на любые расстояния, но холодное железо, послушно выполняющее любые приказы представителя высшего сословия, совсем не тоже самое, что послушный человек, исполняющий любые прихоти представителя высшего сословия. Помимо стюардессы на борту присутствовал пилот, готовый взять на себя управление в случае возникновения нештатной ситуации и Раймонд решил, что его время пришло.

– Что случилось?

– Нас атаковали, сэр!

– По нам что, стреляют? – изумился Келли.

Изумился настолько искренне и с такой непосредственностью, что Шанти, которая сжалась в комочек, услышав ответ пилота, против воли улыбнулась.

– Нет, сэр! Нас взломали!

– Переходишь на ручное управление?

– Пытаюсь, сэр.

– Что значит «пытаешься»?

– Мне мешают.

Вертолёт тряхнуло. Стюардесса взвизгнула. Пилот выругался. Раймонд последовал его примеру, после чего откинул крышку подлокотника и надавил на одну из кнопок. Дверь, отделяющая кабину с пилотом и стюардессой от салона, закрылась.

Шанти вопросительно подняла брови.

– Пассажирский салон является комфортабельной спасательной капсулой. Мы выживем, даже упав с высоты два километра – если не раскроются парашюты, нас спасёт гель, который за несколько секунд заполнит салон, – объяснил Келли, ухитрившись улыбнуться. – Но я бы советовал пристегнуться.

Двигатели взвыли. Девушка торопливо исполнила приказ Раймонда.

– Теперь нам остаётся только ждать и надеяться.

– А как же пилот? – Шанти вдруг поняла, что в случае катастрофы гарантировано спасутся только они. – Ты не рано закрыл дверь?

– Пилот делает свою работу.

Вертолёт снова тряхнуло, а затем повело вправо. И, кажется, вниз. Шанти вцепилась в подлокотники и закрыла глаза.

– Мы падаем?

– По ощущениям – да. – Келли держался с невероятным спокойствием: голос не дрожал, как и палец, которым он указал на монитор. – Но глобальная система авиасообщений показывает, что мы спокойно продолжаем путь.

– Что это значит?

– Это значит, что атака тщательно продумана людьми, которые имеют такие же высокие права в Сети, как и я. Или меня валят свои, или ревизоры.

– Из-за меня? –