Читать книгу "(Бес)конечность - Вадим Юрьевич Панов"

показала, что это не совсем так. Или совсем не так.

– Старина Мэттью упорно трудится, но его усилия по созданию прорывного космического двигателя будут абсолютно бесполезны до тех пор, пока мы не откроем новый источник энергии.

– Фундаментальная наука? – уточнил Келли.

– Совершенно верно, – подтвердил Ясмин. – Энергетика.

– Твои исследования в тупике, Калеб, а мой прототип успешно прошёл испытания на орбите и через полгода потащит на Луну грузовой корабль, который сейчас строится именно под мой двигатель.

– Но с какой скоростью потащит, Мэттью? Луну ты нам обеспечишь, но ведь грезишь ты орбитой Венеры!

– Простите мою неосведомлённость… вы тот самый Мэттью Бекович?

– Да. – Ответ прозвучал коротко, без чванства. Здесь ведь все свои и Мэттью понимал, что случайный знакомый тоже может оказаться знаменитостью или просто, много чего добившимся человеком.

– Позвольте пожать вам руку, – с чувством произнёс Раймонд. – Я читал о ваших достижениях.

Читал… а Шанти – нет. Потому что эти исследования шли за пределами агломераций.

– Академия сделала ставку на мой проект. – В голосе Мэттью послышались горделивые нотки. – Мой двигатель станет основой будущего космического флота.

– Первой версии нашего космического флота, – не удержался от подначки Калеб.

– Быть первым наиболее почётно.

– С этим не поспоришь…

Разговор затянулся. Валяясь на травке, смеясь и подшучивая друг на другом, они успели обсудить будущее космической экспансии, вероятное развитие энергетики, морские исследования и даже новые археологические раскопки в египетской пустыне.

«Каир, конечно, здорово мешает, но эта агломерация застряла там надолго…»

Затем учёные предложили вместе поужинать, чтобы не прерывать «интересную дискуссию», но Раймонд напомнил о вымышленных друзьях и они расстались, чрезвычайно довольные друг другом.

Келли и Шанти вернулись в отель, поплавали в бассейне, затем переоделись к ужину, но в город решили не ехать, а насладиться едой в ресторане отеля. И не прогадали: кухня оказалась прекрасной. Свежий салат, нежнейший стейк, красное вино, десерт. За едой болтали о ерунде, но к концу ужина Шанти стала несколько рассеянной, явно готовясь к серьёзному разговору, который состоялся на террасе бунгало – под дижестив и закат над морем.

Вопросов у девушки накопилось много, однако она – неожиданно для себя самой – решила начать с этого:

– О каком балласте говорил Мэттью?

– Ты действительно не поняла? – Раймонд мягко улыбнулся.

– Я хочу услышать это от тебя.

– Балластом в нашем кругу называют ливеров.

– А Мэттью из высшего сословия?

– Так же, как и я. Я – второй ребёнок, он – третий, и титулы нам не светят. Мы получили превосходное образование, кое-какие средства, но всего остального должны добиваться сами. Таков закон. Можно прожигать жизнь, поскольку «кое-каких» средств хватит до конца дней. А если не хватит – подкинут. А можно добиться чего-то такого, что принесёт наследуемый титул. Это очень трудно, но вероятность есть. Поэтому «города счастья» часто называют «городами честолюбцев». Хотя, если честно, прожигателей жизни здесь много больше.

– Они в самом деле ведут научные исследования?

– Эти двое?

– Про них я поняла… – Шанти поморщилась, обвинив себя в корявой фразе. – Наука развивается?

– Да, – кивнул Келли. – Мировую фундаментальную науку контролирует Академия, а финансируют все корпорации. В распоряжении учёных идеальные лаборатории и суперкомпьютеры. Работы идут, однако прорывов мало.

– Почему?

– На мой взгляд, потому что мало мозгов.

– В смысле? – изумилась девушка.

– В прямом: количественно мало, – объяснил Раймонд. – Не зря ведь существует понятие «талантливый учёный». Так же, как талантливый писатель, композитор, художник, скульптор… Кто угодно, включая талантливых военных и управленцев. Человека можно обучить, дать ему блестящее образование и сделать великолепным ремесленником. Но где вероятность, что он посмотрит на свою работу с неожиданной стороны? Найдёт нечто новое? Прорывное? Раньше появление талантливых людей достигалось просеиванием большого числа соискателей: образование получали многие и среди них, по теории вероятности, оказывалось много талантливых учёных в самых разных областях. И ведь не угадаешь, где они появятся на свет: в Китае, России, Италии… Ты – яркий тому пример. Ты родилась на помойке, но благодаря несомненному таланту смогла вырваться и многого добиться. И так было всегда: одни поднимались легко, другие продирались через препоны, но талант тащил их наверх, они вносили свой вклад в науку и двигали цивилизацию вперёд. Сейчас же количество людей, которые хотя бы понимают о чём говорят Калеб и Мэттью, снизилось до числа обитателей «городов счастья» и районов биггеров в агломерациях. Выборка уменьшилась, что сразу же сказалось на результате. Калеб прав – пока не будет нового источника энергии, занятия Мэттью – это пародия на то, что нам нужно для освоения космоса, но Мэттью строит свой двигатель, а Академия его спонсирует, потому что ничего другого нет. Мы оказались на том этапе, когда гигантские возможности ничего не дают. Вода уходит в песок. – Келли посмотрел Шанти в глаза: – Но они не хотят об этом говорить. Такие, как Калеб и Мэттью увлечены своими игрушками и надеются чего-то добиться. Лорды понимают, что цивилизация буксует, но не собираются ничего менять. Они потратили массу времени и сил, чтобы заполучить власть над планетой, и обратной дороги не будет. – Пауза. – Вероятность следующего научного прорыва есть, но она низкая.

– И какой ты видишь выход?

– Почему ты думаешь, что я вижу выход?

– Потому что иначе ты не стал бы об этом говорить.

Раймонд поднял бокал, салютом показав девушке, что она права, сделал глоток и продолжил:

– Я хочу пнуть этот мир, Шанти. Но не агломерации, которые пинают все, кому не лень, а лордов. В «городах счастья» нет Сети, они оберегают себя от неё, но могущество лордов зиждется именно на Цифре. С помощью технологии Гамильтона, с которой они не знают, как бороться, можно атаковать фундамент мировой Сети, а без неё встанут промышленность, добыча, сельское хозяйство… другими словами – всё.

– Мир погрузится в хаос.

– А тебе нравится нынешний порядок?

Шанти вздрогнула, но нашла ответ:

– Люди живут.

– Выживают.

– Всегда так было.

Эту реплику Раймонд оставил без внимания.

– Кроме того, количество ливеров целенаправленно снижается. Постепенно, но неуклонно. Знаешь, какова сейчас численность населения планеты?

– Двенадцать миллиардов.

– Восемь с половиной.

– Что?

– Восемь с половиной миллиардов человек.

– Но все говорят…

– Все говорят то, что им велено говорить. А велено говорить то, что нужно лордам. А лордам выгодно держать ливеров взаперти, где они находятся под полным контролем и потребляют «разумный» минимум ресурсов. Оставшиеся агломерации занимают всего четыре процента суши, причём выстроены они на бесплодных землях. Как в них с экологией, качественной пищей и чистой водой я тебе рассказывать не стану – без меня знаешь. Всё это приводит к болезням. Люди умирают, а им рассказывают, что их слишком много. Им запрещают покидать агломерации, да они и не могут, потому что не приспособлены жить на земле. Они сидят в бетонных концлагерях… и постепенно вымирают. И не знают о «городах счастья», о том, что гигантские просторы уже очищены, что наступил Экологический Ренессанс, и понятия не имеют, что все эти просторы принадлежат лордам. Земля поделена между теми, кто наслаждается жизнью. Между людьми, которые контролируют ливеров. А иногда, со скуки, устраивают террористические акты. Ты ведь знаешь, что все – все! – известные террористы – выходцы из благородных семей? Они ни с чем не борются, не выдвигают никаких требований, они просто убивают. Развлекаются. И россказни об их неуловимости – это маркетинг для ливеров. Я знаю каждого из всех известных террористов.

– Общаетесь? – угрюмо спросила девушка. – Выпиваете иногда?

– Я – нет. Но знаю, кто общается.

Здесь не было Сети и не было Марлоу, которая могла подсказать нужные слова, подтвердить или опровергнуть заявления Келли, но Шанти чувствовала, что он не лжёт. Всё, что он сказал – правда.

Ужасная.

Ужасающая.

– Это всё очень… неожиданно, – выдавила, наконец, девушка.

– Понимаю твоё состояние, – ответил Раймонд, вновь берясь за бокал.

– Ты не боишься об этом говорить?

– Здесь нас не слушают.

– Почему?

– Потому что высшее сословие имеет право на частную жизнь. И это право уважают.

Они вновь помолчали.

– У тебя есть план? – спросила Шанти. – Ты уже придумал, как хочешь распорядиться технологией Гамильтона?

– Мы пока не настолько близки, чтобы я начал откровенничать, – улыбнулся