Читать книгу "Мой главный экзамен - Лея Болейн"

беспокойся. Впрочем, возможно, оставлю себе как редкий, почти музейный экземпляр исключительной криворукости. Так отвратительно резать лимоны просто невозможно без врождённого таланта…

— Куда мы идём? — я попыталась вырвать руку.

— В ресторан.

— Куда?! Вы с ума сошли, у меня нет сил, у меня нет денег, я не хочу, я лохматая, я в рабочей форме, я не успела переодеться!

— Это деловой ужин, а у тебя вполне деловой вид. Что касается денег — забудь, раз мы расторгли соглашение, я же должен расплатиться с тобой за массаж? Боги, Грэтс, я же не на свидание тебя зову!

— И в мыслях такого не было, — буркнула я.

* * *

«Ресторан» оказался небольшим, но очень уютным, и располагался всего в четверти часа пешего хода от Академии магического поиска. Однако обслуживали там на уровне: служка на входе трепетно принял моё старенькое пальто и не скривился при виде затрапезного вида посетительницы с промокшими волосами в зелёном больничном платье. На моём фоне БэГэ смотрелся торжественно и даже нарядно. Видимо, он что-то понял и сам, и, когда я отлучилась в женскую комнату привести в порядок растрепавшиеся волосы, словно из ниоткуда рядом появилась девушка-служащая с небольшим полотенцем и расчёской. Я привела себя в порядок и вернулась, намереваясь таки призвать Гнобса к ответу, зачем он носится со мной, как с драконьим яйцом, но БэГэ неожиданно оказался не один: рядом с ним сидел дородный мужчина лет шестидесяти с седыми бакенбардами и усами, забавно закрученными в колечки.

Вероятнее всего, у Гнобса тут назначена встреча, а я просто подвернулась по дороге, вот и…

— Знакомьтесь, — Брагерт поднялся и отодвинул стул, вынуждая меня сесть и оскалиться в подобии дружелюбной улыбки, — Эта угрюмая красавица и есть та самая Фенрия Грэтс, о которой я рассказывал. Фенри, это Амалий Дорн, самый известный в Алкетоне специалист по душевным болезням и всяческим отклонениям. Он тебя непременно вылечит!

У меня непроизвольно расширились глаза.

— Сайен Гнобс…

— Наш дорогой Брагерт шутит! — густо, раскатисто расхохотался усатый. — Ох, он всегда был таким шутником! Деточка, у меня мало времени, поэтому буду краток. Я ректор Королевского магицинского военного хирургического колледжа. Вообще-то, у нас крайне ограниченный набор, но сын моего старого друга замолвил словечко за свою невесту… Однако знай, будешь лениться и задирать нос — даже это тебе не поможет. У нас с дисциплиной строго, сама понимаешь, военные врачи — армия господня. Но если хочешь стать отличным специалистом — это к нам. Стипендия у нас самая высокая в Алкетоне, преподаватели — лучшие. Разумеется, кое-какие экзамены сдать тебе придётся, но до начала занятий остаётся месяц, успеешь вспомнить… Да, мы учимся, когда другие отдыхают, так-то!

…я хлопала глазами, не зная, что сказать, и только когда Брагерт наполнил мой бокал вишнёвым морсом из стеклянного кувшина и втолкнул в руку — «Алкоголь не предлагаю, а то опять попробуешь голой на столе танцевать!» — я поняла, что это не сон. Что это всё происходит на самом деле.

* * *

— Невеста?!

— Ну, не мог же я признаться, что ходатайствую за девушку, с которой общаюсь всего восемь дней!

— Правда всего восемь дней… — это настолько не укладывалось в голове, что мой воинственный пыл угас. — Вы… у меня слов нет!

— Отлично, помолчи, может, у меня хоть голова перестанет трещать от твоей болтовни! Послезавтра переезжай, адрес я тебе дам, устраивайся. У них там правда с порядками строго: никаких прогулов, да и время возвращения в общежитие чётко регламентировано, имей в виду. А может так статься, что общежитие тебе и не понадобится.

Я не обратила внимание на его последние слова, охваченная наконец-то докатившейся до сознания эйфорической волной.

— Спасибо, спасибо, спасибо! — мы дошли до Академии, и, миновав сонную, равнодушную ко всему охрану, поднялись на кафедру. — Не знаю, какие ещё подобрать слова. Вы… вы…

— Не трудись. Отдашь деньгами когда-нибудь: дипломированные военные хирурги с лицензией много зарабатывают, я слышал. Впрочем, никто не мешает тебе переквалифицироваться в гражданского. В любом случае выйдет больше, чем у обычного академического преподавателя.

— Вам идёт надбавка за кураторство, — хмыкнула я.

— Цыц, не считай мои деньги!

— В благодарность я непременно вылечу вашу половую дисфункцию… если она у вас когда-нибудь появится. Правда, спасибо, за всё! Мы действительно с вами общаемся совсем недолго… Знакомы почти десять месяцев, но общаемся-то совсем недолго! Так вот. Мне даже кажется, что мы подружились.

Гнобс как-то скептически приподнял одну бровь. Повесил на вешалку жёлтый зонт, заботливо подставив под него большую пустую миску, чтобы вода стекала в неё, а не на пол. Снял моё пальто. Присел, не особенно заморачиваясь, на столешницу.

— Вам надо радоваться, что бедовая студентка скоро избавит вас от своего присутствия.

— Хм, ты считаешь? А я вот в этом не так уж уверен. Я не могу тебя так просто отпустить, уже-почти-не-моя-студентка Фенрия, — сказал БэГэ внезапно. — Ты узнала обо мне слишком много личного. Рецепт моего любимого чая и географическое расположение эрогенных зон… В масштабе государства ты однозначно была бы невыездной.

— Носите шлем, — фыркнула я. — Или каску. И ваши эрогенные зоны будут надёжно защищены… Спасибо вам за шанс, сайен Брагерт. Я буду прилежно учиться, работать с утра до ночи, обязательно закончу Колледж, куплю себе маленький домик и сама начну приторговывать донорскими органами…

— Нет, — вдруг сказал Брагерт, сказал безо всякого сарказма. — То есть да, но не только. Ты непременно найдёшь себе хорошего парня, выйдешь за него замуж, родишь ему троих детей и возьмёшь его в долю. Он будет стоять на шухере, пока ты будешь обделывать свои грязные криминальные делишки.

— Такое сокровище вряд ли мне достанется, — театрально вздохнула я. — В нём непременно обнаружится какой-нибудь изъян: либо формалин запортит до полимеризации, либо в один прекрасный день пустит на органы и меня тоже… Если честно, никто мне не нужен, сайен Брагерт. Одной проще.

— Один самый отвратительный вечер в твоей жизни не должен накладывать отпечаток на все остальные вечера, дни и ночи, Фенри, — убийственно серьёзно произнёс Брагерт. — Это… это может быть очень приятно. Любовь и страсть делают нас счастливее, а нашу жизнь — полноценной. Нужно просто выбрать правильного, подходящего тебе человека.

— Да у меня всё внутри сводит от отвращения, как представлю…

— Могу понять. Но это пройдёт, обязательно. Просто позволь оказаться рядом человеку, который сможет тебе это доказать.

Я мотнула головой, не желая продолжать этот бессмысленный и неловкий разговор.

— Может быть, и пройдёт, но на сегодняшний день единственный мужчина, который не вызывает у меня рвотного рефлекса —