Читать книгу "Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799-1800 - Александр Чудинов"

«20-го [плювиоза, или 8 февраля] Клебер получил депешу от главнокомандующего. После того как он ее прочел, никто не сомневался, что на него она произвела плохое впечатление. Он долго молчал и вдруг взорвался, бурно высказав свое возмущение дурными приказами главнокомандующего. У тех десяти тысяч людей, которым предстояло пересечь пустыню, не было продовольствия. Клебер прекрасно знал об этом и резко осуждал главнокомандующего за то, что тот, по всей видимости, надеялся на удачу».

Ценность свидетельства Морана несколько снижается тем, что сцену эту он пересказывает с чужих слов, так как сам в тот момент находился в Верхнем Египте, гоняясь вместе с дивизией Дезе за неуловимым Мурад-беем. И всё же суть ситуации изложена достаточно точно, о чем мы можем судить по свидетельствам людей из ближайшего окружения Клебера и по его собственным заметкам в записной книжке. Друг и сподвижник Клебера по всем его кампаниям, включая Египетскую, генерал Дама также весьма скептически отзывался о качестве подготовки Сирийской экспедиции:

«Мне казалось, что экспедиция, осуществляемая в такой спешке, должна столкнуться с множеством проблем. Прежде всего, для нее не подготовили достаточно продовольственных припасов. Хотя с момента объявления о ней началась работа в этом направлении, но слишком поздно. Склады

в Салихии и Катии не были обеспечены ни провиантом, ни снаряжением; организационные мероприятия не были завершены».

Возмущение Клебера авантюрной организацией Сирийской экспедиции нашло отражение на страницах его записной книжки, где по ходу кампании он весьма резко высказывался о делах и личных качествах Бонапарта:

«Есть люди, о которых нельзя судить по достигаемым ими результатам. Они потеряют всё, если только взглянуть на средства, использованные ими для достижения этого. Б[онапарт] из их числа.

Он не умеет ни организовывать, ни администрировать и тем не менее хочет заниматься всем. Он организует и администрирует, а отсюда беспорядок, всевозможное разбазаривание ресурсов, абсолютная бедность, вся эта нищета даже посреди изобилия.

Никогда нет твердого плана, всё делается рывками и скачками, всё лишь на один день. Он заявляет, что верит в судьбу.

В чем состоит его главное качество, ведь, в конце концов, он человек необычный? - в том, чтобы дерзать снова и снова, и в этом искусстве он уходит за пределы разумного».

Дивизия Клебера 3 февраля отправилась из Дамьетты водным путем к форту Катия, где уже располагались части генерала Рейнье. Этим двум дивизиям предстояло стать авангардом того 13-тысячного корпуса, который Бонапарт собрался вести в Сирию. 6 февраля в тот самый день, когда Клебер прибыл в Катию, дивизия Рейнье выступила из нее по направлению к форту Эль-Ариш на сирийско-египетской границе. Сирийский поход начался.

У Эль-Ариша Рейнье обнаружил превосходящие силы турок и мамлюков, занявших оборону не только в самом форте, но и в примыкавшей к нему хорошо укрепленной деревне. 9 февраля французы в ожесточенном бою штурмом взяли деревню. Основные силы неприятеля отступили, встав лагерем в дефиле на дороге к городу Газа. Форт продолжал удерживаться турецким гарнизоном. 13 февраля подошла дивизия Клебера. Она блокировала форт и развязала Рейнье руки для наступления по дороге к Газе. В ночь на 15 февраля части Рейнье обошли вражеский лагерь с тыла и стремительной атакой разгромили турок и мамлюков. Французы захватили запасы провианта и фуража на несколько дней, что оказалось весьма кстати, так как солдаты из-за отсутствия снабжения уже ели, по свидетельству

Дама, мясо убитых лошадей и верблюдов прямо на поле боя. После прибытия 17 февраля к Эль-Аришу самого главнокомандующего с основными силами армии началась собственно осада форта, завершившаяся 20 февраля его капитуляцией.

21 февраля французские войска двинулись к Газе, которую заняли три дня спустя. Захваченные в городе запасы провианта сделали возможным продолжение похода на север. 3 марта армия Бонапарта осадила Яффу. Шедшая в авангарде дивизия Клебера прикрывала с севера и востока части, осаждавшие город, и не участвовала 7 марта в штурме, завершившемся массовой резней населения и убийством по приказу Бонапарта двух с половиной тысяч пленных.

Найденные в Яффе (а затем и в Хайфе) огромные запасы продовольствия позволили решить проблему снабжения армии практически до конца кампании. Если верить Морану, Клебер, узнав об этом, воскликнул: «И снова вмешательство судьбы (coup du sort)!» Казалось, затеянная Бонапартом рискованная игра с фортуной вполне оправдывает себя. Подгоняемая угрозой голода, французская армия стремительно продвигалась вперед, захватывая у противника всё то, что позволяло ей идти еще дальше. Однако впереди ее ждала Акра, на подступы которой армия Бонапарта вышла 19 марта.

Город Акра (ныне - Акко) являлся резиденцией Ахмад-паши, могущественного губернатора эялетов Сидон и Дамаск, получившего за свою жестокость прозвище аль-Джаззар (Мясник). Он восстановил и усилил бывшую крепость крестоносцев Сен-Жан д’Акр, доверив ее оборону сильному гарнизону из магрибских наемников.

Французские войска приступили к осаде. Бонапарт был уверен в том, что взять Акру не составит труда и она также не выдержит первого штурма, как ранее Яффа. Он постоянно торопил с завершением необходимых для подготовки к штурму земляных работ, из-за чего они во многих местах велись в спешке и крайне небрежно. Для этого периода мы не имеем возможности узнать из первых рук мнение Клебера о происходившем, так как переписку в те дни он ни с кем не вел, а с главнокомандующим и другими старшими офицерами решал все вопросы устно. Однако современники событий свидетельствуют, что он открыто выражал недовольство тем, как ведется подготовка к штурму. Л. А. Ф. Бурьенн, в то время секретарь Бонапарта, позднее вспоминал: «Клебер, прогуливаясь со мною по укрепленным линиям лагеря, часто выказывал свое удивление и недовольство. “Траншея мне по колено”, - говорил он». Еще более красочно описывает - причем не в мемуарах, а в письмах того же времени - критику Клебером качества осадных работ под Акрой армейский портной Ф. Бернуайе, находившийся в тот момент в Каире: «Клебер сказал Бонапарту в присутствии нескольких свидетелей: “Генерал, если бы я не знал, что здесь командует Бонапарт, я бы подумал, что этими работами руководили дети!”». Ясно, что портной излагает эту историю с чужих слов - так, как ее из уст в уста передавали в армии.

Первый штурм крепости, который состоялся 28 марта, Бонапарт доверил дивизиям Клебера и Рейнье. Артиллерия сумела проделать брешь в стене, но брешь эта находилась значительно выше дна рва и была практически недосягаема. Тем не менее Бонапарт, горя нетерпением взять город, отдал приказ об атаке. Бросившиеся в ров с лестницами гренадеры и карабинеры не смогли под убийственным огнем со стен даже подобраться к бреши и вынуждены были отступить, понеся большие потери.

Имеющиеся у нас источники не содержат сведений от непосредственных очевидцев относительно реакции Клебера на то, что случилось в тот день, и мы можем судить о ней только по более поздним свидетельствам. Однако, учитывая его ранее копившееся раздражение против авантюризма главнокомандующего и то, что теперь погибли именно его, Клебера, люди, едва ли он воспринял эти события с философским спокойствием. Во всяком случае до Морана происшедшее дошло в такой версии: «Генерал Клебер, которому, по слухам, пришлось командовать штурмом, выглядел крайне рассерженным той инструкцией, которая определила все диспозиции. С этого момента многие заметили, что он стал уже не столь усерден в стремлении завоевать славу покорителя этого города». А вот какую историю, связанную с первым штурмом Акры, услышал от сослуживцев по Восточной армии и пересказал в своих мемуарах маршал Мармон, в тот момент еще только генерал и комендант Александрии: