Читать книгу "Золушки в опасности - Лесса Каури"

– Возвращайтесь к миссии, – наконец, произнесла она. – Насчет тролля я буду думать.

Альперт шагнул к столу, намереваясь взять на руки лягушку, однако Ники остановила его движением узкой ладони.

– Земноводное останется здесь, – отчеканила она.

– Зачем? – голос мага дрогнул, и Никорин взглянула на него внимательнее.

– Прежде чем решить проблему, мне нужно ее изучить, – чуть мягче сказала она. – Ступайте!

Альперт порывался еще что-то сказать, но Вырвиглот за рукав потянул его в сторону портальных плиток.

Спустя мгновение Ники осталась наедине с лягушкой и заметила, что та наблюдает за ней – без страха, но с интересом. Этот интерес, притаившийся в самой глубине голубых глаз, которые уже начали затягиваться зелено-коричневой мутью, дарил надежду.

– Так, девонька, сначала уберем тебя со стола, – пробормотала Ники и начала плести заклинание.

Через некоторое время под одним из окон появился большой аквариум.

Архимагистр подумала и добавила в него камыша и кувшинок. Потом подумала еще и наколдовала утку.

– Вот тебе компания, милая, – хмыкнула она, – все не так скучно. Отправляйся-ка к подружке!

Неведомая сила подняла лягушку в воздух, она хаотично задергала лапами и недовольно заворчала, но сразу же успокоилась, оказавшись в воде.

Убедившись, что лягушке удобно, Ники вернулась к столу и полезла в верхний ящик, где всегда стоял штоф гномьего самогона. К сожалению, он был пуст.

– Кракенские блохи! – выругалась архимагистр. – Придется на трезвую голову…

Она отошла подальше от аквариума, рухнула в воздух, как в кресло, закинула ноги на невидимую подставку, а руки – за голову и произнесла:

– А теперь давай-ка на тебя посмотрим…

* * *

Дорожки дворцового сада и Аптекарского огорода были щедро усыпаны золотыми, покорно мокнущими листьями – по нитям дождя, связавшим небеса и землю, спустилась в Ласурию настоящая осень.

Мастер Артазель всегда думал, что родился на границе сезонов. И хотя его день рождения приходился на последнюю седмицу второго осеннего месяца, – казалось бы, осень давно и прочно вступила в свои права! – но именно в это время погода в Вишенроге менялась, заставляя жалеть о прежних тепле и сухости.

В былое время в этот день мастер тосковал о родителях и друзьях. Потом долго пытался забыть, на какую дату приходится его рождение. А сейчас вдруг вернулась прежняя тоска. Что было тому виной? То ли уныло тянувшиеся к горизонту караваны облаков, похожих на вымокшего горностая с королевской мантии, то ли явственная тревога, мелькавшая в разговорах клиенток, приходивших на примерку, то ли общая атмосфера, наполнившая Вишенрог.

Артазель коротко вздохнул и посмотрел на платье, которым сейчас занимался. Платье цвета загара, украшенное кружевами, стояло на подставке и вызывало у маленького мастера откровенную скуку, за что он на себя сердился – не любил, когда работа не доставляет удовольствия!

Платье принадлежало Оридане. Высокая талия и обилие ткани спереди были призваны скрыть животик, появившийся у Ее Высочества, а кружева являлись постоянным – и обязательным! – дополнением к любому ее наряду. Кружева принцесса признавала только гаракенские, поэтому раз в месяц Артазель посредством зеркала связи общался с поставщиком тканей Гаракенского королевского дома, который демонстрировал ему новые образцы. А потом делал заказ, оплачивая его из дворцовой казны. Артазель хоть и восхищался искусством гаракенских кружевниц, но белые полоски ткани с растительными узорами казались ему до ужаса одинаковыми.

Раздавшийся в коридоре шум насторожил гнома. В свое время Артазель тщательно выбирал из предложенных покои по душе, и тишина была одним из главных факторов. А сейчас слышался топот, хихиканье и… мощный голос Клозильды Вистун, дворцовой кастелянши.

От стука в дверь маленький мастер подпрыгнул и впал в гнев, отчего тут же позабыл про тоску. Он решительно направился к входу, поскольку вознамерился сделать вопиющий по количеству яростной иронии выговор нарушителю покоя. С силой, которую сложно было ожидать в невысоком гноме, толкнул створку и застыл, увидев прямо перед носом огромный поднос, уставленный яствами, в центре которого на серебряном блюде лежала гора свежеиспеченных баблио и… вафель Ее Высочества Бруни.

– А дайте-ка я поцелую именинника! – раздалось глубокое контральто матроны Вистун, и Артазель воспарил в воздух белой лебедью, даже не успев пискнуть.

Горячие губы Клози поцеловали его в лоб, нос и щеки.

– Ой, прости, Твое Высочество, что я оказалась первой! – воскликнула матрона, легко удерживая на одной руке поднос, а на другой – портного. – Не удержалась!

Она поставила мастера на пол и уважительно поклонилась.

Артазель, который все это время пытался заорать, закрыл рот, разглядев за ее необъятной спиной принцессу Бруни и Ваниллу рю Дюмемнон.

Бруни улыбалась так тепло, что у гнома заболело сердце, будто он увидел что-то давно забытое… Словно запахло чем-то родным, родом из детства…

– Наш дорогой искусный мастер, – воскликнула принцесса, – в Ласурии принято справлять Дни рождения, угощаться, петь песни, танцевать и дарить подарки! Вы готовы?

– К… к чему? – заикаясь, спросил Артазель.

– К празднику, конечно! – легко отодвинув его бедром и проходя в комнату, прогудела Клози. – Куда ставить?

– Где прикажете накрывать на стол? – тоже спросила Ванилла, и гном разглядел в ее руках еще один поднос с бутылками, бокалами и тарелками с разными сырами.

– Может быть, попросить, чтобы принесли какой-нибудь стол из соседних помещений? – спросила Бруни, целуя портного сначала в одну щеку, а потом в другую.

– Не надо! – испугался тот. – Я сейчас освобожу стол для выкроек, он как раз у окна.

Артазель засеменил к окну, чувствуя в душе одновременно раздражение и радость. Раздражение, оттого что его привычный покой был потревожен. И радость оттого, что был потревожен его привычный покой…

– У нас и музыка есть, почтенный мастер, – Клозильда достала из декольте сразу несколько свитков. – Кого вы ангажируете не первый танец? Наверное, Ее Высочество?

– Ее Высочество не танцует! – запротестовала Бруни. – Ее Высочество почти не может двигаться. Так что Ее Высочество наляжет на сыр и фрукты, а уважаемая Клози и не менее уважаемая Ванилла будут развлекать именинника танцами.

– Тогда вы ангажируете на первый танец меня, дорогой мастер, – захохотала Клози. – Ведь, правда, ангажируете?

Артазель задрал голову, умудрился смерить взглядом кажущуюся рядом с ним горой даму, и сердито кивнул, ибо выбора у него не оставалось.

– Сейчас мы выпьем и начнем веселиться! – провозгласила Ванилла, разливая по бокалам легкое гаракенское вино (Бруни досталась самая капелька). – Как раз гости подтянутся…