Читать книгу "Золушки в опасности - Лесса Каури"

Гном обреченно сел на стоящую рядом со столом портновскую табуретку и переспросил:

– Гости?

– Ка-а-анечна, гости! – раздался от двери вопль.

В комнату ворвался сиренево-салатово-оранжевый вихрь. Встреть такое сочетание цветов в наряде какой-нибудь дамы, Артазель немедленно рухнул бы в обморок! Но костюмы для Короля Шутов, Повелителя Смеха, Господина Шуток и Хозяина толп он шил сам, иногда к своей радости, а иногда, как в случае этого костюма, к великому своему сожалению.

– Подарок! – воскликнул Дрюня и сунул в руки ошарашенному гному здоровенную позолоченную супницу. – Понятия не имею, что это за хрень, но думаю, вы найдете, как ее использовать. С Днем Рождения, любимый мастер, – становясь серьезным, продолжил он. – Без вас и дворец не дворец, и Вишенрог не Вишенрог, и одеваться по утрам не хочется!

В сердце маленького мастера что-то дрогнуло от этих слов.

Ванилла рассмеялась и, обняв мужа, смачно поцеловала его в губы.

Дверная створка приоткрылась. В покои осторожно заглянул мэтр Жужин.

– А вот и вы, Ожин, – обрадовалась Бруни и с утиной грацией поспешила к целителю. – Заходите, мы даже еще не выпили за здоровье именинника!

– Благодарю, Ваше Высочество, – поклонился тот, – как вы себя сегодня чувствуете? Вы помните, что пить вам не следует?

Принцесса заулыбалась:

– Нельзя плохо себя чувствовать в день, когда родился такой замечательный гном. И потом, вы сами разрешили мне бокал гаракенского в седьмицу… Вон он, видите? Стоит и ждет меня!

Ожин облегченно кивнул.

– Ну тогда все хорошо, Ваше Высочество! Где именинник?

– Вот он, – заорал Дрюня, – выглядит как настоящий именинник! Вот ему бы еще улыбнуться…

Артазель с ненавистью посмотрел на шута и попытался раздвинуть губы в любезной улыбке – мэтра Жужина он уважал, как профессионал – профессионала.

– Мой дорогой мастер! – воскликнул целитель, подходя и кланяясь со всем уважением. – Очень жаль, что я раньше не знал о вашем празднике! Надеюсь, теперь, с легкой руки дорогой принцессы Брунгильды, мы будем праздновать это замечательное событие каждый год.

Гном молча кивнул. Он чувствовал себя так, будто его раздели и поставили на стол в центре комнаты, полной людей.

– Это вам, уважаемый мастер, – Ожин протянул какую-то книгу, – зная вашу любовь к вышивке, я взял на себя смелость разыскать сей раритет. Надеюсь, вы сможете использовать рисунки в качестве эскизов!

Фолиант дышал стариной. Позабыв о столе в центре комнаты, Артазель с трепетом протянул к подарку руки – гном понимал толк в настоящих вещах!

– Это же… – пробормотал он, открывая книгу.

– Совершенно верно, – кивнул Ожин. – Один из семи великих рисовальщиков Тикрея, мэтр Маффин Шаблин и его «Описание простых и садовых растений, распространенных в Ласурии, с рисунками и комментариями». Мне кажется, среди этих прекрасных цветов найдутся те, что украсят платья наших дам.

– Почему же только платья? – Артазель лихорадочно листал фолиант. – Вот эта плеть плюща… Ах, какая глубина деталей! Или вот этот куст чертополоха? Он великолепен! Растительные орнаменты никогда не выйдут из моды, ибо мы есть такое же порождение матери-природы, как и растения! Мэтр, – гном поднял глаза на целителя, – вы подарили мне пищу для ума, вкусную и обильную! Благодарю от всего сердца! – и он поклонился.

Ожин, довольно улыбаясь, поклонился в ответ и потянул породистым носом:

– А чем это так вкусно пахнет? Неужели…

– Идите за стол, – на правах хозяйки празднества пригласила его Бруни, – и отведайте моих вафель. Тесто замешивала я сама, а пекла Ванилла.

– И то после того, как я отогнала Ее Высочество от плиты с использованием непроизносимых в приличном обществе выражений, – пояснила та. – Да, мэтр, я знаю, вы не танцуете, вот и развлеките нашу принцессу разговором! А мы будем танцевать!

– Да! – рявкнула матрона Вистун и сорвала оплетку с одного из музыкальных свитков. – Почтенный мастер, вы же помните, что первый танец – мой?

– Разве я могу забыть такое? – развел руками Артазель.

Мэтр Жужин, опустился на соседний с Бруни стул, ойкнул и вскочил – на сиденье оказалась коробка из красного дерева.

– Простите! – испугалась принцесса, хватая коробку и прижимая к груди.

– Что это? – заинтересовался Ожин.

– Самый главный подарок, – шепотом произнесла Бруни, – о нем мечтают все портные Тикрея, но ни у кого его нет. А у нашего Артазеля – будет!

– Так что же это? – тоже понизив голос, спросил мэтр.

Впрочем, голос уже можно было не понижать – веселая музыка звучала достаточно громко. Пары Дрюня и Ванилла, Клози и Артазель, кружились в центре комнаты. Точнее, во втором случае, кружилась только матрона, держа маленького мастера на руках…

– Что вы знаете от Топенкоге? – блестя глазами, спросила принцесса.

* * *

Архимагистр Никорин не любила неразрешенных проблем. Многолетний опыт показывал, что рано или поздно неразрешенная проблема порождает множество других неразрешенных проблем, а это уже совсем другие усилия!

История девушки Марьи из другого мира сердце Ники не тронула: примеров предательства и подлости было полно и в Ласурии, архимагистр давно научилась относиться к ним если не равнодушно, то спокойно. Однако зудело комаром в сознании ощущение нарушенной гармонии. Ощущение, которое с некоторых пор стало появляться у Ники слишком часто.

За окнами давно стемнело. Внизу, в гавани, зажглись редкие огни. Чуть дальше факелом светил Вишенрогский маяк. Никорин, до этого момента сидящая с открытыми глазами и абсолютно неподвижно в невидимом кресле, шевельнулась, со стоном потянулась и отвела, наконец, взгляд от аквариума. Земноводное дремало на листе кувшинки, не обращая внимания на покачивающуюся рядом на воде утку.

На столе дымился в любимой кружке Ее Могущества морс, рядом стоял накрытый крышкой поднос с ужином – Брут постарался, молодец. Ники потянула носом – пахло из-под крышки пряным рыбным филе и ржаными сухарями. Она бросила взгляд на часы – поздновато уже и для ужина, и для разговоров с задушевным врагом, ну да ладно. Потерпят – и талия, и враг!

Когда поднос опустел, Ники сделала первый глоток морса и откинулась на спинку стула, гадая, захочет ли собеседник пообщаться среди ночи?

Изображение в зеркале связи появилось не сразу, а когда появилось, Ники увидела, что Сатанис даже не ложился. Крейский архимагистр отложил книгу, которую читал и посмотрел на архимагистра Ласурского.

– Долгие лета Твоей Мудрости, – проворковала Ники, – в твоем возрасте следует соблюдать режим, а не нарушать его. Нужно больше заботиться о своем здоровье!

– Мой возраст, как и твой, позволяет отделить важное от второстепенного, – ухмыльнулся старик, нацелившись на Никорин своим выдающимся носом. – Ты предпочла разговор со мной мягкой перине или мускулистому телу какого-нибудь горячего самца?