Читать книгу "Кровавое евангелие - Ребекка Кантрелл"

Джордан не сводил глаз со скульптуры.

Эрин тихонько кашлянула, прочищая горло.

— Джордан?

— Прости, я вдруг подумал о семьях, в которых мне предстоит побывать после того, как все это закончится: у Сэндерсонов, у Тисонов, у Куперов, у Маккеев… Встретиться с матерями, которые будут выглядеть так же, как выглядит эта мать.

Эрин обвила руками его талию.

Постояв еще некоторое время перед скульптурой, Джордан снова взял ее за руку, и они вышли из базилики на свежий воздух итальянского утра.

Стоун повел ее к лестницам, ведущим на вершину купола.

— Подъем будет долгим, — предупредил он, стараясь по выражению ее лица понять, готова ли она его совершить.

— Я пойду первой, — ответила Эрин, поднявшись на первую из трехсот двадцати ступенек. Небо над ними было бледно-серым. Солнце вот-вот должно было выйти из-за горизонта.

Достигнув вершины, Эрин остановилась, тяжело дыша. Джордан, подойдя к восточному краю купола, присел. Она, смахнув рукой пыль с пола, села рядом с ним.

Небо перед ними стало почти белым.

— Ты поняла, что наверняка не права? — спросил он.

Она попыталась ответить ему улыбкой в благодарность за его усилия.

— А если не поняла?

— Я хочу, чтобы ты была со мной независимо от того, о чем толкует пророчество. Мы шатаемся повсюду, как компания безмозглых дураков, когда тебя нет с нами.

— Люди пожертвовали своей жизнью, чтобы спасти Женщину, умудренную Знанием, — ответила она. — Но спасли-то они лишь меня.

— А разве это плохо? — Джордан поцеловал ее в макушку. — Это же война, Эрин. А они были солдатами. В бою случаются ошибки. Люди погибают. Ты все время продвигалась вперед — и вела их за собой. Сейчас главное — продолжать борьбу.

— Но ведь пророчество… — возразила она, сжимая руки.

— Послушай. — Стоун поднял пятерню, готовясь перечислять. — Первое: кто нашел медальон в ручке девочки? Ты. Второе: кто определил место, где находился бункер? Снова ты. Третье: кто понял, что необходимы кровь и кости для того, чтобы открыть Книгу? И опять ты. Для меня это неоспоримый комплекс доказательств того, насколько эффективно твое участие во всем этом.

Эрин улыбнулась. Во многом он, возможно, прав. Ведь практически до самого конца именно Батория неотступно шла по их следу, а не наоборот.

Достав из кармана лоскуток детского одеяльца, Эрин положила его на ладонь. И впервые за все время, глядя на него, она не почувствовала нарастающей в ее душе злобы. Эта злоба исчезла, когда в предчувствии неминуемой смерти в туннелях она простила своего отца.

— Что это? — спросил Джордан.

— Давным-давно я дала обещание одному человеку. — Эрин кончиком пальца разгладила лоскуток. — Я обещала, что никогда не буду простым наблюдателем, когда мое сердце подскажет мне, что совершается неправедное дело.

— А что сейчас подсказывает тебе твое сердце?

— Что ты прав.

— Рад это слышать, — улыбаясь, ответил Джордан.

Эрин, зажав лоскуток между большим и указательным пальцами, смотрела, как он трепещет на ветру. А потом разжала пальцы. Оказавшись на свободе, лоскуток ткани поплыл туда, где царила суета и кипела жизнь, — туда, где находился Рим.

Она снова повернулась к Джордану.

— Это больше похоже на одухотворенность и чудеса. К тому же в этом больше логики — и того, на что отзывается сердце. А Первого Ангела мы все равно найдем.

— Конечно найдем, — подтвердил Джордан, притягивая ее к себе. — Мы же нашли Книгу, верно?

— Нашли. — Она прижалась головой к его груди, слушая громкие и четкие удары его сердца. — А раз мы ее нашли, то у нас есть и надежда.

— У меня такое чувство, будто мы сегодня поработали на славу, — произнес Джордан, и в его голосе послышалась легкая хрипотца.

Солнце вышло из-за горизонта. Его золотые лучи согревали лицо Эрин.

Она склонила голову к голове Стоуна. Тот, погладив ладонью ее щеку, прижал ее к шее.

Эрин потянулась к нему, прильнула губами к его губам. Они были теплыми и мягкими, не такими, как у Руна, — живыми. Она просунула руку под его рубашку, чувствуя ладонью жар его тела. Джордан чуть слышно застонал и притянул ее к себе, обвив руками ее спину.

Внезапно она отодвинулась от него, оба тяжело дышали.

— Слишком поспешно? — спросил Джордан.

— Нет. — Эрин снова потянулась к нему. — Слишком медленно.

А затем…

Поздняя осень

Рим, Италия

Брат Леопольд бросил на переднее сиденье пачку денег в уплату водителю такси за это небольшое путешествие. Человек скромного духовного звания, в своей обыденной жизни он был не чужд экстравагантностям.

Водитель в знак благодарности приложил руку к фуражке, когда Леопольд, хлопнув дверью, нырнул в аллею, возле которой остановилось такси. Он оглядел залитую солнцем улицу. Никто не ехал за ним от самого Ватикана. Леопольд постоянно просил водителя менять направление, заставляя его делать не разрешенные правилами движения повороты, заезжать в переулки, кончающиеся тупиками, и постоянно запутывать следы, многократно проезжая по одним и тем же местам. Но и после этого он все же попросил водителя высадить его в нескольких кварталах от места назначения.

Леопольд так долго ждал и так усердно трудился, что не мог допустить того, чтобы в последний момент все сделанное им рухнуло. Случись такое, Он — тот, кому он служил, — покончит с ним. Леопольд был не настолько глупым, чтобы считать себя незаменимым.

Пройдя по узкой улице, он подошел к небоскребу из стекла и стали, на верхнем дверном стекле которого был нарисован серебряный якорь. Это был логотип «Агргентум Корпорейшн». Рисунок якоря содержал также и крест, Crux Dissimulate,[94]символ, используемый древними христианами с целью продемонстрировать другим христианам их веру в Христа, не опасаясь при этом расправ и преследований. Сегодня этот символ демонстрировал лояльность и преданность.

Здесь обосновался глава велиалов — Тот, кто составил договор между стригоями и людьми, подчинив и тех и других своему влиянию. Но сам Он при этом не был ни человеком, ни животным. Более того, Он был существом, обреченным собственным словом Христа на вечную жизнь.

И все из-за одного-единственного предательства.

Леопольд дрожал от одной мысли о том, сколько раз он предавал церковь, прикрывая благочестивой внешностью свое предательское нутро, исполняя Его приказания.

А что ему оставалось делать?

Он подошел к логотипу на входе и коснулся креста, скрытого в центре якоря-символа, черпая уверенность в том, что Его дело было истинным и праведным. Он был одним из немногих, кто шел по пути праведному.