Читать книгу "Аспект-Император. Книга 2. Воин Доброй Удачи - Р. Скотт Бэккер"

– Я не говорю, что вам следует бежать, Ваше Величество. Только говорю, что у вас нет выбора.

– Как я могу надеяться на возвращение императорской мантии, если…

– Если вас бросят в темницу или убьют? – перебил ее экзальт-капитан. Она прощала ему такое не потому, что иного не оставалось, но потому, что знала, если руководить каждым шагом подчиненных, обрывая их, можно обрести в их лице лютого врага. История навалила немало трупов в подтверждение.

– Прошу вас, – настаивал Имхаилас. – Немногие знают порядки Империи лучше вас, Ваше Величество. Здесь, в Момемне, Майтанет – абсолютный правитель, но не повсюду! В других частях Империи неспокойно, почти половина областей на грани открытого восстания… Вам нужно только возглавить эту половину!

Она не могла не признать силу его доводов – не проходило ни дня без того, чтобы она не перебирала в уме тех, на кого можно было бы положиться. Определенно на дом Нерсеи, в Аокниссе. Конечно, королева Мирамис – племянница Саубона и жена Пройаса – сможет предоставить ей хотя бы убежище, если не открыто встать на защиту интересов ее семьи. Закрыв глаза, она, казалось, слышала смех ее детей – Зинемаса и Тейлы, ощущала запах соленого ветра Конрии…

– Вам надо только добраться до безопасного места, – продолжал гнуть свое капитан. – Где вы сможете водрузить свое знамя и призвать под него верных вам. Они явятся, Ваше Величество. Явятся тысячами и положат свои жизни к вашим ногам. Верьте мне, Ваше Величество. Майтанет этого страшится больше всего!

Она смотрела на него, широко раскрыв глаза, чтобы не плакать.

– Но… – услышала она как бы со стороны свой жалкий, просящий голос.

Имхаилас будто смахнул слезы за нее. Он опустил взгляд, отчего у нее в душе поднялась паника. Ему было ясно, что она отказалась от борьбы за власть, что она потерпела поражение, но не от Майтанета, а потеряв своего мальчика…

Покинуть Момемн означало для нее покинуть Келмомаса, а этого она не могла сделать.

Отдать еще одного ребенка.

Эсменет понимала, что девушка сделала так специально не столько ради того, чтобы вернуть себе Имхаиласа, сколько чтобы уязвить ее.

Воркование в темноте. Скрип деревянных сочленений кровати. Стон соединенных чресел. И ахи, словно каждое движение было неожиданным падением.

Он – мужчина, а разве лис может устоять и не кинуться за кроликом? Но Нари ведь была женщиной, более того – проституткой, а значит, владела своим желанием не хуже, чем плотник молотком. Если бы Эсменет заметила, что Имхаилас преследует ее с явной целью, отличающей простое плотское желание от любви, она бы поняла. Вместо того, напротив, было прекрасно слышно, что Нари применила к нему весь арсенал совращения и в той же последовательности, как и к обычным клиентам. Дулась по-девичьи. Кокетливо дразнила. А руки ее так и метались, желая вступить в чувственную схватку.

Эта женщина специально занималась любовью с мужчиной, которого они делили, чтобы заявить свои права.

Она говорила: оставь его мне. Ты стара. Твой персик побит и вял. И страсть твоя потеряла пыл… Оставь его мне.

Эсменет пыталась уверить себя, что в этом не было ничего особенного, соединение двух теней в темноте, нечто почти нереальное, поскольку ничего нельзя различить. Пыталась убедить себя, что это и было настоящей причиной, отчего Имхаилас хотел, чтобы она покинула город и своего сына тут, – чтобы он мог без помех заняться тут с Нари. Что это, вероятно, наказание судьбы старым шлюхам, которые возомнили себя королевами.

Много еще всего наговорила она себе, прислушиваясь к звукам, доносящимся с кровати: чмоканье губ между вздохами, шуршание кожи, трущейся о сухую кожу… и влажное скольжение по влажной.

Когда же он застонал, Священная императрица Трехморья ощутила его, сильного и красивого, подле себя, как это и должно было быть, нежно ласкающего ее. И она тихо заплакала между порывов их страсти, подавляя рыдания. Что случилось? Какой ритуал она пропустила? Какое божество оскорбила? За что ее карают снова и снова?

Кровать поскрипывала от сдерживаемой страсти. Плавные движения сменились резкими толчками. Нари вскрикнула и взметнулась над любовником Эсменет, как гребень волны…

Оставь его мне!

И тут дверь распахнулась, и в нее просунулись факелы на пиках. Вслед за этим в комнату ворвались вооруженные люди. Нари издала сдавленный крик. Не успела Эсменет вскочить с постели, как ширму откинули прочь. Факел выхватывает из темноты картины и склеивает их. Ухмыляющиеся лица, бороды жирно поблескивают в колеблющемся свете. Фигуры в непробиваемых кольчугах. Сверкающие клинки. Повсюду знаки Золотого Бивня в этом безумном вихре.

И Имхаилас, обнаженный, ревет в ярости, его красивое лицо искажено свирепой гримасой.

Чья-то тень сгребает ее за волосы, поднимает на ноги и затем дергает вниз, ставя на колени.

– Только подумайте! – издевается чей-то голос. – Шлюха укрывается среди шлюх!

И ее экзальт-капитан кидается на защиту, в одиночку. Его меч рассекает воздух – и один из вторгшихся в доспехах падает, схватившись за шею.

– Отступник! – ревет Имхаилас, сделавшись бледнокожим варваром, каким всегда и был. – Предат…!

Кто-то из рыцарей обхватывает его сзади за талию и резко бросает на пол.

Все наваливаются на него, топчут, молотят кулаками. Один из них ставит его на колени. А трое других принимаются кулаками в железных перчатках бить по лицу. Она видит, как красота исчезает под их безжалостными ударами, человека превращают в изломанные осколки. Из глубины души поднимается утробный вопль…

Державший его за волосы рыцарь шрайи отпускает голову Имхаиласа, и он падает на пол, из разбитого черепа течет кровь. Эсменет не может оторвать взгляда от бесформенной дыры, в которую превратилось его лицо, настолько невозможным кажется все происходящее.

Этого не может быть.

Нари визжит нечеловеческим голосом, совершенно безумным, режущим уши.

Кажется, никаких других звуков в Мире не осталось.

Рыцари Бивня переглядываются и хохочут. Один из них бьет Нари по лицу тыльной стороной руки. Она перелетает через кровать и падает на пол.

Эсменет успела позабыть, как бездумно мужчины убивают, сколь опасны их свирепые прихоти. Но давние инстинкты быстро возвращаются: расслабить тело, но быть начеку, внутренне окаменеть, что со стороны выглядит как сосредоточенность.

Способность пережить смерть того, кто тебе дорог.

В отряд входило восемь или девять рыцарей шрайи, но из какого полка, она определить не могла. От них несло спиртным. Жрец в капюшоне, из Колледжа, как она теперь увидела, подошел к месту, где укрывалась Нари, все еще голая, сжалась в комочек под окном. Он нагнулся, жестко ухватил ее за запястье и отсчитал в ладонь пять золотых келликов, невзирая на рыдания девушки, которая мотала головой, пытаясь отказаться.