Читать книгу "Книга мертвых - Вольфганг Хольбайн"

У меня возникло ощущение, будто я очнулся от чудовищного кошмара и оказался в другом сне. Однако этот новый сон напугал меня еще больше, поскольку на самом деле он был реальностью.

На государственном палаче не было ни красной накидки, ни соответствующего головного убора. Одетый в потертые темные штаны и темно-серый пиджак с кожаными заплатами на рукавах, с мучнисто-белым и каким-то невыразительным лицом, он скорее напоминал ремесленника, собиравшегося поставить набойки на туфли или починить медный чайник. Он вовсе не походил на палача, намеревавшегося убить человека, как того требовал закон.

«Безумие, какое-то невероятное безумие», — подумал я. Даже прикосновения к моим плечам не казались мне реальными. Палач привычным движением снял с меня мерку и приказал своему помощнику взять веревку покороче.

— Все должно быть по правилам, — будучи мастером своего дела, уверенно заявил он.

— Оставьте эти глупости, Вайтерс, — строго произнес Коэн. — Давайте закончим с этим, чтобы я наконец-то мог позавтракать.

Палач нахмурился, даже не пытаясь делать вид, что сожалеет о промедлении, и, не говоря ни слова, начал сооружать петлю подходящего размера.

Постепенно комната перед моими глазами начала расплываться. Я чувствовал… Невозможно описать словами, что же я действительно чувствовал в это мгновение. Нет, мне не было страшно, наоборот, я ощущал какое-то истерическое веселье. Воспоминания калейдоскопом кружились в моей голове: заседание суда, ночь, проведенная в оковах в тесной и сырой камере, утро, последняя трапеза, визит священника… Я был убежден в том, что все это лишь кошмар. Вскоре я проснусь, откроется дверь и сюда войдут Говард с Рольфом. Они скажут мне, что я стал жертвой злой шутки…

Чья-то рука опустилась на мое плечо. Вздрогнув, я взглянул на равнодушное лицо палача.

— Пойдемте, — сказал он. — Пора.

Ноги сами понесли меня к виселице. Ступеньки чуть прогибались под ногами, и монотонный звук моих шагов эхом отдавался у меня в ушах. Я не мог оторвать взгляд от покачивавшейся на ветру петли. «Я умру! — волнуясь, подумал я. — Прямо сейчас!»

Повернув меня, палач набросил петлю мне на шею и, педантично проверив узел, поправил веревку. Я завороженно смотрел на Коэна и с полдесятка свидетелей, собравшихся у подножия виселицы.

— Пора, мистер Крейвен, — холодно заявил Коэн. — У вас есть последнее желание?

Я хотел что-то сказать — все равно что, только бы выиграть еще пару секунд жизни, этих драгоценных мгновений, но голосовые связки отказали мне, и я только молча покачал головой.

Коэн кивнул, как будто ничего другого и не ожидал.

— Да пощадит Господь вашу душу, мистер Крейвен, — спокойно произнес он. — Лондонский палач, исполни свой долг.

Его слова донеслись до меня словно издалека. Подняв голову, я посмотрел на покрытый пятнами потолок и неожиданно подумал о том, что не попросил разрешения еще раз увидеть рассвет. Впрочем, теперь уже было слишком поздно. Я чувствовал себя легким как перышко. Сейчас мои мысли обратились к Говарду, Присцилле и дому на Эштон-плейс.

Когда палач потянул за рычаг, для меня это движение было не более чем игрой теней. Я не почувствовал, как исчез пол под моими ногами, и на мгновение ощутил невесомость. Мне еще подумалось, что когда-то я читал, будто казнь через повешение довольно приятна. На самом деле это не так.

Бездушные убийцы [19]

— Он мертв, Говард. Они убили его! Сволочи! — Глаза рыжеволосого великана опухли от слез, а лицо покраснело. Он уже давно не контролировал себя. — Он мертв. — Рольф все бормотал и бормотал эти слова, непрерывно всхлипывая, так что его тело подергивалось, как от судорог. — Роберт мертв!

Говард дрожащими руками протянул Рольфу седьмой или восьмой бокал коньяка. Может, Рольф выпил и больше, поскольку Говард уже перестал считать. Рольф и в этот раз влил в себя алкоголь и бровью не поведя, будто это был обычный чай. Результата, на который рассчитывал Говард, добиться не удалось, как и с предыдущими бокалами. Наоборот — если это вообще было возможно, — отчаяние Рольфа лишь возросло. Прошло уже три часа, как доктор Грей сообщил им новость о казни Роберта Крейвена, а этот громила ростом в семь футов по-прежнему плакал, будто маленький ребенок. Впервые со дня их знакомства Говард успокаивал Рольфа, сохраняя ясность ума, а не наоборот.

Однако на самом деле спокойствие Говарда было напускным. Известие о смерти Роберта, к которому он, впрочем, был готов, поразило его не меньше, чем Рольфа, но это была совсем другая боль. Рана в душе Говарда была глубокой, и он знал, что потребуется время, прежде чем боль начнет мучить его в полной мере. Спокойствие, которое Говард сейчас испытывал, пугало его самого, но причиной этого был шок. Настоящая боль придет позже, и она будет ужасна. Он даже завидовал Рольфу, ведь тот, по крайней мере, может плакать.

— Ты должен взять себя в руки, Рольф, — спокойно сказал Грей.

Доктор Грей по-прежнему сидел на стуле у окна, куда уселся три часа назад, и эти семь слов были первыми за прошедшее время. «Грей тоже страдает от горя», — подумал Говард. Он знал, что старый адвокат по-своему любил Роберта. Странно, при жизни у Роберта Крейвена, казалось, не было друзей, но теперь, когда он умер, Говард увидел, что многие люди любили его как брата или сына.

— Взять себя в руки? — Рольф громко шмыгнул носом и, налив себе еще бокал коньяка, уставился на Грея с нескрываемой неприязнью. — Разве этим мы поможем малышу? Если бы вы как следует постарались…

— Рольф! — перебил его Говард.

Рольф виновато замолчал, но Грей, отмахнувшись, грустно покачал головой.

— Оставь его, Говард. Он прав. Я безоговорочно виню себя. Я потерпел неудачу.

— Чепуха! — вспылил Говард. — Карты раздали заранее, и у вас не было ни единого шанса. Так называемые доказательства Коэна…

— Ничего не стоили, — перебил его Грей. — Я должен был опровергнуть все пункты его обвинения. Черт побери, я должен был по меньшей мере не допустить вынесения смертного приговора, заменив его на пожизненное заключение. Тогда бы у нас было время, чтобы найти виновного. Но все произошло так быстро…

— Кроме того, это не по закону! — возмутился Рольф. — Казнь на следующее же утро! Быть этого не может!

— Я знаю, — уныло произнес Грей. — Возможно, мне удастся обвинить в этом Дарендера и Рутеля. — Он печально улыбнулся. — Думаю, что так и следует поступить. Придется этим двоим выйти на пенсию раньше времени.

— Этим Роберта не оживить, — мрачно возразил Говард. — Месть еще никому не шла на пользу.

— Знаю, — ответил Грей. — Но все же она весьма приятна. — Он встал, подошел к окну и выглянул наружу, отодвинув в сторону штору. — Они по-прежнему там.