Читать книгу "Дело о Золотом сердце - Георгий Персиков"

– Да уж… – задумчиво протянул Георгий. – Как бы там ни было, по всем признакам, ты совершил удачную мену – пару бутылок горячительного на ценный золотой предмет и дивную сказку вдобавок. Однако ж поделись ею со мною. Ибо Сердце мне уже знакомо, а легенда, его сопровождающая, еще нет.

– С удовольствием. Сна у меня до сих пор ни в одном глазу, а буря все не стихает. Так слушай же… – И Всеволод начал рассказ.

Перед Георгием, словно живое полотно, разворачивалась история почти четырехсотлетней давности…

* * *

Прибытия золотого каравана с нетерпением ожидал весь Кадис. Через главные морские ворота Испанской империи уже прибыл вестник от величайшего первопроходца-аделантадо со времен великого генуэзца Колумба. Франсиско Писарро, затмивший славу Нуньеса де Бальбоа и Фернана Магеллана, на легком скоростном корабле отправил своего младшего брата Эрнандо.

Тот домчался за одну ночь из порта в столичную Севилью, пал к ногам величайшего властителя Европы императора Карлоса Пятого и произнес:

– Ваше величество, Новая Кастилия, или же царство Инков, завоевана для вас моим братом. Он прибудет вскоре с великой добычей!

Карлос милостиво выслушал молодого конкистадора, наградил его по-королевски и отправил в Кадис встречать удачливого брата. О внимании, которое монарх уделил покорителю новых земель, говорил тот факт, что главой комиссии по встрече Писарро он назначил самого Эрнана Кортеса – знаменитого завоевателя Мексики.

Жители Кадиса издревле были мореходами. Этот порт основали в незапамятные времена финикийцы – ловкие купцы и непревзойденные моряки. Предания гласили, что нет в Европе города более древнего и столь обласканного вниманием богов и духов соленых пучин. Горожане фамильярно именовали Средиземное море Mare Nostrum, что в переводе с латыни значит «Наше море». И кому, как не жителям Кадиса, было знать обо всех опасностях, которые таит дальний переход. Жестокие штормы Атлантики ежегодно собирали свою дань со смельчаков, бросавших вызов океану. Кровожадный правитель Алжира Хайр эд-Дин Барбаросса со своими пиратами грабил, убивал и угонял в рабство как одиночные корабли, так и целые флотилии. Надо было быть невероятно везучим сукиным сыном, чтобы провести караван без потерь. И удачливее дона Франсиско Писарро, пожалуй, не нашлось бы человека во всем Старом и Новом Свете.

На востоке еще только разливался нежно-розовый рассвет, когда от маяка, выбивая из булыжной мостовой искры, промчался на горячем жеребце племянник алькальда – главы города.

– Паруса на горизонте! – истошно вопил он. – Это плывет золото! Золото прибывает в Кадис!

Обыватели распахивали ставни и перекрикивались друг с другом: «Что, сарацинские пираты?» – встревоженно охали кумушки. «Нет, это галеоны с великой добычей из Нового Света!» – уверенно басили бородатые лавочники и ремесленники. Сотни людей высыпали на улицы, голосили и восклицали. Солдаты городской стражи, кузнецы, зеленщики, рыбаки, воры-карманники, попрошайки – все они ощущали себя причастными к великим завоеваниям, совершенным за океаном. «Оро! Мучо оро!» – город гудел, словно растревоженный улей.

На пристани собрался цвет города. Суровый алькальд – ветеран Итальянского похода и битвы при Павии, пленивший самого Франциска, короля Франции, – стоял рука об руку с Кортесом. Грозный завоеватель, только что награжденный громким титулом маркиза де Оахака за истребление ацтеков, поджав губы, покачивался на каблуках. Его, губернатора Мексики и идальго из почтенного рода, отрядили встречать какого-то незаконнорожденного головореза – унизительно оказывать почести ничтожному выскочке!

А тот молча взирал с капитанского мостика флагманского корабля на почтенных сеньоров и сеньор, выстроившихся в его честь. Это была минута триумфа Писарро, ради которой он шел на смертельный риск во главе кучки авантюристов. Ради этого момента он убивал, пытал и предавал. Эта картина вставала перед глазами, когда он долгие полгода терял верных товарищей из-за голода и укусов ядовитых змей на необитаемом острове. Все лишения были не напрасны. И сладостную победную чашу конкистадор намеревался испить до последней капли.

Рядом с Писарро стояла его пленница и наложница – прекрасная принцесса инков Инес Вайлас Юпанки. Людям, хорошо знакомым с безжалостным командиром, сложно было даже предположить, что его черствое сердце способно кого-нибудь любить. Однако царственная индианка, очевидно, сумела пробить толстую броню цинизма и жестокости. Дон Франсиско холил и лелеял свою принцессу. Ради нее он остановил на сутки караван в Гибралтаре, чтобы тамошние швеи успели нарядить девушку в платья по последней кастильской моде.

Говорили, что именно Инес стала камнем преткновения между Писарро и его правой рукой – покорителем Чили Диего Альмагро. Суровый одноглазый вояка впервые ослушался приказа аделантадо Франсиско, когда тот приказал доставить ему дочь императора Атаульпы, скрывшуюся в хорошо укрепленном убежище в южных горах. Альмагро собирался жениться на юной красавице. Королевским именем Писарро заставил отступиться своего мятежного помощника и теперь с королевского благословения намеревался взять Инес в жены.

Высшее общество Кадиса и простолюдины с жадностью разглядывали заморскую гостью. Парчовая ткань плотно облегала ее тонкий стан и свободно сбегала вниз с бедер. Тяжелые густые волосы блестели в лучах восходящего солнца, словно цельный кусок обсидиана. Безупречно гладкая, медного цвета кожа заставляла юных кабальеро восхищенно присвистывать и щелкать языками. Но взгляды большинства состоятельных людей, понимающих толк в драгоценностях, были прикованы к декольте индианки. В ложбинке между высоких округлых грудей покоилось золотое сердце очень тонкой работы. Возникало ощущение, что оно вбирало в себя все солнечные лучи, а затем выплескивало их щедрыми порциями в такт ленивому прибою.

Настоятельница монастыря Святой Паулы, стоявшая во втором ряду, осенила себя крестным знамением и опустила очи, шепча молитву. А седобородый Эрнан Кортес, маркиз де Оахака, алчно пожирал глазами юную красавицу. И никто, даже он сам, не смог бы сказать определенно – пленен он редкостной красотой девушки или его заворожило магическое сияние Золотого сердца…

Спустя год Франсиско Писарро отплывал из Кадиса в обратном направлении. На сей раз караван был не золотым, а железным. Сотни закованных в латы бесстрашных идальго отправлялись к далеким берегам – огнем и мечом добывать новые земли для короны. Их аделантадо был мрачен, как самые темные морские пучины.

– Нам будет приятно, если донья Инес останется при дворе, пока вы приводите к повиновению наших новых подданных и помогаете нести свет истинной веры, – так сказал король во время их единственной встречи. А Карлос Пятый был не из тех монархов, что терпят даже намек на возражение. Писарро осталось лишь склонить голову и повиноваться.

– Подлый лис, интриган, чванливый мерзавец – он завидовал мне с момента нашей встречи! – клеймил яростным шепотом дон Франсиско своего соперника Кортеса. Не было никаких сомнений, что он, облеченный доверием короля, успел напеть ему в уши – мол, принцессу инков лучше оставить в Испании, ибо мятежные индейцы могут похитить и сплотиться вокруг нее.