Читать книгу "Детская книга для девочек - Борис Акунин"

Геле сделалось не по себе, но она тут же подумала — зато голос у него ничуть не львиный. К такой внешности подошел бы баритон, а у прапрадедушки был резкий тенорок.

— Что ж, приступим к осмотру? — прорычал лев, то есть сказал Василий Савельевич, и взял Гелю за руку. Проверил пульс, потом заглянул в глаза, оттянув ей нижние веки, потом спросил, не шумит ли в ушах и не кружится ли голова. Потом Геля еще битых полчаса кривлялась перед ним, как мартышка перед зеркалом, — то вращала глазами, то высовывала язык, то дотрагивалась одновременно до уха и кончика носа. До того задергал, что голова в самом деле закружилась.

Доктор Рындин заметил, что ей худо, и сразу отвязался, так что девочка могла спокойно сидеть и наблюдать за тем, как хлопочут Аглая Тихоновна и Аннушка.

Сперва они накрыли белой скатертью большой круглый стол, стоявший посреди комнаты, а затем Аннушка стала носиться взад-вперед, притаскивая то блюдо с ветчиной, то стопку тарелок — ловко, как цирковой эквилибрист.

Аглая Тихоновна же, напротив, двигалась неторопливо и спокойно, с удивительной для такого длинного и нескладного человека грацией. Геля невольно залюбовалась ею и даже устыдилась того, что, пусть и мысленно, обозвала прапрабабушку «долговязой». И никакая она не долговязая, а стройная и высокая, как фотомодель. А похожа — на птицу-жирафу!

Это давно еще, в детстве, Геля была уверена, что жирафы на самом деле птицы, и до слез спорила с каждым, кто думал иначе. Ну, не может, не может быть такое прекрасное, нежное, небывалое существо каким-то там парнокопытным! Эраська пытался сломить сопротивление сестры фактами. Говорил — у жирафа же копыта, значит, копытное! А Геля отвечала — у страуса тоже копыта, а все равно птица!

Тогда Эраська говорил — раз птица, то почему крыльев нету?

А Геля ему — у киви тоже нету, и оно птица.

Так и осталась при своем. Признаться, и теперь в глубине души тайно считала жирафов волшебными птицами.

Может быть, именно поэтому ей так понравилась Аглая Тихоновна? Не с первого взляда, конечно, а потом. С первого взгляда все же прапрабабка казалась ужасно некрасивой — почти на голову выше мужа, густые черные волосы словно бы слишком тяжелы для худого узкого лица, и кажется, что Аглая Тихоновна напялила какой-то нелепый паричок. Губы тонковаты, нос длинноват, а вот глаза хорошие — черные, живые, выразительные.

И голос… Интересно, какой у жирафов голос? Этого Геля не знала. Но хотелось думать, что такой же, как у Аглаи Тихоновны.

Обед прошел почти удачно. То есть Геля конечно же умела правильно себя вести, пользоваться ножом и вилкой и все такое. Но ее мама (которая Алтын Фархатовна) никогда не сервировала обычный обед так парадно — с супницей, кучей тарелок и крахмальной скатертью. Кроме того, Геля не привыкла к прислуге — ну, к тому, что есть специальный человек, который бегает, все подает, а сам за стол не садится, и немножко смущалась. И вообще, боялась сказать или сделать что-нибудь не так, да просто лишний раз звякнуть ложкой, на нее и без того все смотрели как на какое-нибудь привидение. Вот и сидела тихо, прислушиваясь к тому, что говорит прапрадедушка.

Василий Савельевич успокаивающе бухтел, поминутно похлопывая по руке жену:

— …гораздо лучше, чем можно было ожидать. Гораздо! Три-четыре денька понаблюдаю, а после отвезу к Эвальду Христиановичу на консультацию.

— Стоит ли везти? Не лучше ли пригласить его к нам?

— Не беспокойся. Поля прекрасно выглядит, прекрасно, и есть все основания надеяться на дальнейшее улучшение. Кроме того, клиника у них прекрасная, прек-расная, новейшая техника, замечательный персонал. И Эвальд Христианович — прекрасный врач, прек-расный, ученик Корсакова…

Аннушка поставила перед ним пузатенькую чашку с ушками. Доктор подозрительно заглянул в нее и тут же с отвращением отодвинул, свирепо буркнув:

— Это что?

— Суп Сантэ, — со спокойным достоинством ответила кухарка.

— Извольте подать мне что-нибудь съедобное, а эти лягушачьи слезы — прочь!

— Сами вы, стесняюсь сказать, эдакое слово, — не полезла за словом в карман Аннушка, — а французская кухня — оно и прилично, и для здоровья пользительно. А вы со своими босяками…

— Да! Я простой человек! — Василий Савельевич воинственно рубанул рукой воздух. — Мне пирогов подавай, да щей, да леща с кашей! А вы, Анна Ивановна, с вашими французскими изысками…

Геля невольно сжалась в комочек. До чего же он сердитый, этот прапрадедушка! Так раскричался из-за какого-то несчастного супа…

Но чудесная Аглая Тихоновна быстренько отослала Аннушку на кухню «приготовить Поле легкий творожный десерт», а мужу так и вовсе просто улыбнулась, и тот, укрощенный, принялся за злосчастный суп как миленький.

Геля с облегчением вздохнула — она терпеть не могла ссор. Отбросила косы за спину и подумала — надо все же вымыть голову. И как, интересно, тут это делается? Носят воду ведрами, греют, поливают из кувшина — что-то такое было в фильмах и книжках. Ужас.

Глава 3

Голову мыли дегтярным мылом, а потом полоскали каким-то коричневым травяным отваром. Фена не было — роскошную прабабушкину шевелюру долго сушили полотенцами, расчесывали дурацкой, похожей на одежную щеткой — Геля даже испугалась, что после всего этого волосы будут выглядеть кошмарно. Однако зря волновалась — выглядели они просто замечательно, зверски блестели и вообще.

Даже стыдно стало. Думала ведь, что попала к каким-то дикарям — керосиновые лампы, вода ведрами. А еще учится в лицее с углубленным изучением истории! Все здесь было: и электричество, и телефон, и водопровод, и нормальная ванна. Двадцатый век все-таки.

Ладно, теперь надо бы разобраться с одеждой. Не ходить же все время босой и в сорочке, как призрак.

Дождавшись, пока Аглая Тихоновна пойдет звонить доктору (тот вынужден был вернуться на службу, но велел телефонировать ему каждый час и сообщать о состоянии дочери), Геля полезла в шкаф.

Платьев было довольно много и некоторые даже ничего себе — шерстяное серое и еще одно, с матросским воротником, но все ужасно длинные.

На широкой верхней полке стояли какие-то круглые коробки. Сняла одну, заглянула — там была шляпка, самая обычная, соломенная, с голубой лентой.

Так, а где же они здесь держат трусы и майки?

Может ли человек без трусов чувствовать себя уверенно? Конечно, может. Если он младенец или дикарь. А цивилизованной девочке трусы необходимы.