Читать книгу "Тотальная война. Выход из позиционного тупика - Эрих Людендорф"

полководец. Но для государственного мужа вопрос сводится к одному тяжелому решению, а от полководца такие решения требуются ежедневно и ежечасно. От его решений находятся в постоянной зависимости радость и горе многих сотен тысяч людей и даже целых наций. Для солдата нет ничего более великого, но в то же время и более тяжелого, как стоять во главе одной армии или всех действующих войск (см. схему 3).

Поздно вечером в Лебау пришло донесение, что 1-й резервный корпус прибыл в Вартенбург. Перед XVII армейским корпусом русский VI армейский корпус находился в поспешном отступлении за Ортельсбург, и южнее Бишофсбурга он был еще раз отброшен. Преследование вела небольшая часть XVII армейского корпуса, главные же его силы вечером 27 августа стали на ночлег у Менсгута.

На 28 августа оставалось только отдать приказ I армейскому корпусу занять Нейденбург. Но он уже двинулся туда по своей инициативе. XX армейский корпус должен был развивать наступление, указанное ему на 27-е, атакуя особенно энергично 41-ю пехотную дивизию. Ландверной дивизии фон дер Гольца предстояло атаковать Гогенштейн. I резервный и XVII армейский корпуса продвинулись, оставив заслон к Ортельсбургу, на запад, на Алленштейн и Пассенгейм. Рано утром 28 августа мы поехали в Фрегенау и расположились у восточного выхода из этой деревни под открытым небом. Генерал фон Шольц находился поблизости. С I армейским корпусом у нас была весьма жалкая телефонная связь. С другими частями установить связь оказалось невозможно.

Первое полученное нами впечатление было неблагоприятным. Правда, Нейденбург был нами взят, но 41-я пехотная дивизия, атаковавшая в тумане Ваплиц, была отбита. Она очень сильно пострадала, находилась теперь западнее Ваплица и с беспокойством ожидала неприятельскую контратаку. Я командировал туда на автомобиле офицера. Он не сообщил ничего утешительного о ее состоянии. Ландвер у Мюлена не продвигался вперед. Если бы противник атаковал сосредоточенными силами правое крыло XX армейского корпуса, то тут мог бы наступить серьезный кризис. По возможности следовало сражение не затягивать. Ренненкампф в конце концов мог подойти. Но неприятель на участке 41-й пехотной дивизии бездействовал, а неманская армия не двинулась вперед.

Капитан Гартенверфер из штаба XVII армейского корпуса привез на аэроплане через неприятельскую линию фронта хорошие сведения о продвижении корпуса в тылу противника.

После полудня обстановка продолжала изменяться в нашу пользу.

Днем 3-я резервная дивизия, а позже и 37-я пехотная дивизия выиграли пространство к западу от Гогенштейна. Ландверная дивизия фон дер Гольца также ворвалась в Гогенштейн. Неприятельский фронт как будто начинал слабеть. Генерал фон Гинденбург пожелал проехать вперед в Мюлен. Мы как раз попали в момент налетевшей паники, причиненной русскими пленными, которых в большом количестве вели назад. Она произвела неприятное впечатление и распространилась далеко в тыл.

Вечером мы отправились в Остероде. Гражданские власти вследствие неудачного мобилизационного распоряжения уже покинули город. Это увеличивало беспокойство среди населения.

В положении отдельных войсковых частей мы не могли отдать себе ясного отчета. Что сражение было выиграно, не оставалось никаких сомнений, но получило ли оно характер Канн, оставалось еще невыясненным. I армейский корпус получил приказ выдвинуть отряд в Вилленберг, туда же должен был направиться и XVII армейский корпус. Надо было русским отрезать путь к отступлению.

В течение ночи мы еще получили следующие сведения: XII русский армейский корпус прошел из Алленштейна в Гогенштейн и там сильно потеснил ландвер. I резервный корпус достиг района к югу от Алленштейна; дальнейшим движением он должен был замкнуть кольцо вокруг XIII русского армейского корпуса и здесь закончить бой. I и XIII армейские корпуса должны были тем временем отрезать отступление другим частям.

29 августа утром я решил проехать в Гогенштейн, чтобы распутать смешавшиеся там части. Операция против армии Ренненкампфа должна была подготовляться независимо от того, будет ли он наступать или останется на месте.

Еще несколько случайностей имело место, прежде чем мы смогли окончательно увериться в победе.

Рано утром 29 августа[5] мы узнали из донесений летчика, что неприятельский армейский корпус двигается с юга на Нейденбург и уже приближается к городу. Следовательно, он с тыла подходил к I армейскому корпусу, который дрался фронтом на север против отступающих русских. Почти одновременно последовал телефонный вызов из Нейденбурга. Нам было сообщено, что по городу ложатся неприятельские шрапнели, затем разговор оборвался. Все имевшиеся свободные силы были высланы по направлению к Нейденбургу, чтобы поддержать I армейский корпус в ожидавшемся бою. Но генерал фон Франсуа справился с положением своими силами, а противник действовал менее решительно, чем ему позволяла обстановка.

После того как все приказы были отданы, я выехал в Гогенштейн. Дорога пересекала поле сражения, и оно произвело на меня глубокое впечатление. Восточнее Гогенштейна в общей массе тянулись наши колонны и пленные русские. Навести среди них порядок было нелегко. I резервный и XX армейский корпуса расположились вдоль дороги между Алленштейном и Гогенштейном. Штаб армии имел, таким образом, по крайней мере два корпуса в своих руках.

Бой подходил к концу, 3-я резервная дивизия глубоко прорвалась сквозь противника и прибыла в Мушакен, к востоку от Нейденбурга. Другие же части достигли Вилленберга. Появившиеся здесь позднее русские, бежавшие по пересеченной лесистой местности, пробовали еще в нескольких пунктах прорвать германское кольцо. 30 августа, в особенности около Мушакена, дело дошло до серьезных боев, но в судьбе сражения уже ничего нельзя было изменить.

Генерал Самсонов застрелился. Он был погребен неузнанным недалеко от Вилленберга. Его жена, которая приехала по делам военнопленных в Германию, установила могилу мужа по медальону, который при погребении был снят с покойного генерала как отличительный признак. Взятые в плен русские командиры корпусов прибыли в Остероде и представились генералу фон Гинденбургу.

Число пленных и количество военной добычи общеизвестны.

Потери противника убитыми и ранеными также были тяжелы. Распространенный рассказ, что русские были тысячами загнаны в болото и там погибли, – миф. По соседству нигде даже не было болота.

Было выиграно одно из самых блестящих сражений во всей мировой истории. Победившие войска перед тем уже неделями находились в боях, частью неудачных. За это мы должны быть обязаны устройству войск в мирное время. Этот бой является славной страницей для вождей и войск, для офицеров и солдат и для всего отечества.

По моему предложению, это сражение было названо битвой при Танненберге, в воспоминание того боя, в котором Тевтонский орден был разбит союзными литовской и польской армиями. Неужели германцы допустят, чтобы литовцы и особенно поляки нас осилили? Неужели должна погибнуть вековая германская культура?

Я не мог от всей души радоваться