Читать книгу "Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия - Евгений Аврутин"

…И понял, что, как бы ни упивался местью, не может не слышать нарастающий топот за спиной. Стремительно нарастающий. А когда обернулся, увидел надвигающуюся на него морду вороного коня, понял, что сейчас ему нужны обе руки.

Джейн внезапно поняла, что может вдохнуть. Она и сама видела огромного чёрного коня, взлетевшего на холм, белую фигурку на его спине.

Правая рука Счастливчика протянулась к револьверу. Он привстал. Но не успел…

Джейн видела над собой диск Луны. Ей показалось, будто от него отделился серебряный луч и со свистом понёсся к Земле. И задержался над ней, наткнувшись на какое-то препятствие.

Вот короткий мерзкий звук Джейн не расслышала. Зато почувствовала, как туша, сидевшая на ней, просто валится на сторону.

Она дышала, с удивлением ощущая – может дышать и в груди вроде бы ничего не сломалось. Видела, как белая фигурка, такая знакомая, слезает с коня, и ещё быстрее соскакивает такой же знакомый человек с чёрной бородой. Приземляется в шаге от неподвижного Счастливчика, пихает ногой, нагибается, смотрит…

– Поздравляю, Александр Петрович, – уважительно сказал Данилыч, – с одного замаха раскроили. Меня такому удару донцы за месяц научили. Говорю же, нечего вам среди этих пушек и ракет делать, на Кавказ надо. Так это, Жанна Францевна, тот злодей и был, которого послали вашего папеньку убить?

– Да, – сказала Джейн – она, оказывается, может ещё и говорить. Данилыч не очень деликатно откатил ногой бывшего мистера Счастливчика под уклон.

– Извини, я не смог сдержать обещание, данное на борту «Пасифика», – сказал Саша, втыкая саблю в сухую крымскую землю. Когда он втыкал, сабля была тёмной, когда выдернул и обтёр о траву – блеснула в лучах луны.

Джейн вспомнила его обещание – не убивать англичан. Она молчала, хрипло дыша. Данилыч нагнулся к Джейн.

– Жанна Францевна, можно мне понять, не наделал ли злодей какого вреда? Лександр Петрович, скажите ей.

Джейн не сопротивлялась, когда мужские руки, второй раз в жизни, причём за последние три минуты, ощупали её горло и живот.

– Здесь? Здесь? Здесь? Но? Но? Но? Это хорошо, что «но», – сказал Данилыч, завершивший осмотр секунд за тридцать. – Ребра целы, шею не попортил, это главное. Синяки, верно, будут.

Джейн бормотала «спасибо» на двух языках и услышала «спасибо» от Саши, протянувшего ей пакет с мундиром.

– Спасибо. Возвращаю. Надеюсь, джентльмен не собрался на штурм в госпитальной пижаме?

– Спасибо, Саша, – наконец сказала Джейн, не замечая, что из глаз полились слезы. – Штурм в три часа, – всхлипывая и смеясь, сказала она, – я не уверена, что он успеет присоединиться к своему полку.

Джейн все же ещё не пришла в себя, к тому же слезы помешали ей разглядеть, как Саша молниеносно толкнул ногой Данилыча. И не увидела, как на его лице мгновенно вспыхнула улыбка, яркая, как недавний взмах клинка.

– Джейн, – спокойно сказал он, – ты уже убедилась: нам нельзя вообще прощаться – что-нибудь происходит.

Джейн кивнула сквозь слезы и улыбку. Тем более Сашины слова подтвердил выстрел, раздавшийся неподалёку.

– Уходить надо, Лександр Петрович, – сказал Данилыч, уже вскочивший на коня, – нам всяко надо от этого места подальше быть.

– Джейн, до встречи, – сказал Саша, не без труда (но все же удачно) забравшись в высокое седло.

– Sasha! Hrani teba Gospod! – крикнула Джейн вслед затихающему конскому топоту.

Смахнула слезы, ощупала пальцами болевшее горло и попыталась понять, где же находится госпиталь.

* * *

– Лександр Петрович, так она вам час штурма назвала?

– Да, – ответил Саша. В нем ещё бушевал недавний бой, удачный удар с одного замаха, радость и надежда.

– Правильно сделали, что ускакали. Надо её совесть поберечь. Как наших-то теперь упредить?

Саша вынул часы.

– Только напрямик, по траншеям. В объезд нет времени.

– Вот оно что! – сказал Данилыч. Эти слова относились не к Сашиной идее, а к зрелищу, увиденному ими, едва они выехали на холм.

Саша понял, кто недавно стрелял. Неподалёку шла странная и жестокая конная игра. Один кавалерист, в высокой каске, отбивался от другого, в белой чалме и белом бурнусе. В полную силу он драться не мог, так как второй всадник, в чалме, пытался выстрелить в него из пистолета, но кавалерист в каске, видя это, уклонялся, и стрелок не хотел терять заряд.

– Нашего давят, – сказал Данилыч, – выручим.

Действительно, несмотря на сабельный лязг, были слышны ругательства всадника в каске, недвусмысленно объяснявшие, к какому роду-племени он относится.

Саша рванулся вперёд, но тут Данилыч его опередил. Стрелок не сразу увидел новых врагов, развернулся, пытался прицелиться в Данилыча, но тот коротким и резким взмахом (Саша не успел разглядеть, как Данилыч выхватил клинок) врезал шашку ему в чалму, и стрелок рухнул с коня.

Его товарищ, оценив изменение соотношения сил, поворотил коня и ускакал.

– Как же тебя занесло сюда, мил чело… здравствуйте, вашбродие, – вежливо сказал Данилыч. Подъехавший Саша узнал Сабурова.

У жандармского ротмистра утомился конь, на лице была свежая сабельная отметина. Но все же не она бросалась в глаза. На лице Сабурова было чувство, метче всего названное Лермонтовым: одна, но пламенная страсть.

И эта страсть руководила им. Увидев, кто подъехал, он качнулся в седле, вынул левой рукой пистолет, направил на Сашу.

– Вы арестованы за продолжающееся сношение с неприятелем и пребывание во вражеском расположении.

– Вашбродие, да и вы, как погляжу, в чужом лагере оказались, – заметил Данилыч. Левую руку он положил на плётку, готовясь выхватить её одним взмахом и выбить пистолет.

Саша тронул шпорами коня, выдвинулся вперёд. «Он в меня целит, а я не боюсь», – отстраненно подумал он.

– Господин ротмистр, – спокойно и громко сказал он. – Сейчас я намереваюсь исполнить поручение начальника штаба Севастопольского отряда князя Васильчикова, уведомив наше командование о точном часе начала штурма неприятелем наших позиций. Время штурма – три часа ночи. Кто-нибудь из нас должен прорваться к бастионам и сообщить время штурма.

Сабуров молчал. Пистолет подрагивал в его руке.

– Господин ротмистр, – продолжил Саша, сам удивляясь, как находит такие слова, – это не наше личное недоразумение. Если вы не позволите нам до трёх часов прорваться к своим и предупредить о штурме, вы совершите не только подлость, но и предательство. Позором будет не ваше рукопожатие, позором будет даже дуэль с вами. Не предавайте Отечество, помогите мне спасти Севастополь этой ночью. Вспомните, что значит слово «жандарм». Это – воин…

– Лександр Петрович, – прервал его Данилыч, – свернуть надо хвилософию. Французский спага других привёл. Накатят – не ускачем.