Читать книгу "Пятый всадник - Александр Харыбин"

Я отписал ей, что сообщение принял, и что завтра же вылетаю. То, что не удалось сделать сюрприза своим неожиданным появлением, слегка огорчило. Я специально ничего Катерине не писал. Интересно, когда Профессор ей сообщил? Только сегодня, или еще давно? Ну, оно и к лучшему. Все равно из Баренцбурга до Базы без Катерины я бы не смог добраться. Так что, хорошо, что встретит.

Работницу пиццерии, стоящую за стойкой – полноватую тетку лет сорока в круглых очках – спросил по-английски, где тут найти гостиницу? Та начала отвечать довольно бойко, но с таким ужасным акцентом, что я мало что понял. Видимо, сообразив это по моему выражению лица, она стала говорить медленнее, время от времени вставляя в речь слегка исковерканные русские слова. Откуда она узнала, что я русский? На роже, что ли, написано?

По крайней мере, понял, что гостиниц здесь много, на любой вкус с соответствующими ценами. Сначала решил снять номер подешевле, но тетка, изобразив гримасу отвращения, сказала, что там совсем плохо. Насколько я понял, самые дешевые номера были в старых шахтерских бараках. С удобствами чуть ли не во дворе. Стоимость номера в более или менее нормальной гостинице колебалась в районе от трехсот до пятисот евро в сутки. Это показалось мне слишком высокой для захолустного городка ценой. Но Профессор снабдил меня корпоративной банковской карточкой, сказав, чтобы я экономил, но при этом не слишком ужимался. Я решил, что удобства во дворе – это как раз из второй категории. Бог с ним, от лишних расходов на триста евро у Конторы не убудет. Стоимость моих исследований за день в несколько раз выше.

Номер оказался вполне приличным. Хотя даже не в самой дешевой европейской стране точно такой же обошелся бы раза в три дешевле. Опять почувствовав голод, решил сходить в магазин и купить чего-нибудь съедобного.

Подумал, что с пакетом еды пробираться в номер будет некрасиво, зашел перекусить в бар на первом этаже гостиницы. Поужинав, собрался подняться в номер и посидеть в интернете, но любопытство, все же, взяло верх. Решил посмотреть на столицу Шпицбергена.

Наверное, в первый раз сюда надо приезжать летом, когда светло. Аккуратные двухэтажные строения по главной улице были раскрашены каждый своим ярким цветом, но свет фонарей был не в состоянии передать того впечатления, какое мог производить этот вид солнечным днем. Наверняка летом здесь должно быть легко и радостно среди этих желтых, красных и оранжевых домиков. За час удалось обойти практически весь городок. Что особенно удивило, так это погода. Я ожидал, что Шпицберген встретит меня морозом и метелью, но здесь оказалось теплее, чем в Москве, когда я оттуда вылетал.

Вернувшись в номер, лег на кровать, накрылся куцым гостиничным одеялом и заснул с мыслью о том, что совсем скоро увижу Катерину.

Вертолет до Баренцбурга был заполнен почти до отказа. Все пассажиры без исключения были русскими. Пообщавшись, узнал, что улететь мог еще вчера. Просто не надо было садиться в автобус. Я удивился, что Профессор не сказал мне об этом.

На аэродроме Баренцбурга меня ждала Катерина. Я заметил ее в иллюминатор, едва мы приземлились. Она стояла в полусотне метров от приземлившейся машины, и метель, поднятая винтом, раздувала капюшон пуховой куртки и била снегом ей в лицо. Казалось, она совершенно не замечала этого, всматриваясь в людей, начавших покидать вертолет. На площадке было темно, поэтому она не сразу разглядела меня. Я сделал несколько шагов в ее сторону и расставил руки. Она заметила меня и бросилась в мои объятья. Что-то нашло на меня. Я никогда так не делал, а сейчас вдруг подхватил ее на руки и закружил. Мелькнула мысль, что в маленьких женщинах есть определенный плюс. Все-таки, сорок пять килограммов – это не шестьдесят. Катерина тыкалась холодным носом в воротник моей куртки, говорила неразборчиво, я ничего не мог расслышать из-за шума двигателя вертолета. Если человеческое счастье измеряется мгновениями, то именно это мгновение можно назвать счастливым.

У аэродрома нас ждал снегоход. Катерина, передала мне меховые рукавицы, а затем, как заправский водитель, вскочила в седло, указав мне место сзади себя. Я не успел удивиться такому перевоплощению моей девушки, как мы уже мчались по снежной равнине, освещаемой только светом фар. Ехали достаточно долго, хотя Катерина на всем протяжении пути поддерживала довольно высокую скорость. Наконец, впереди замаячили огни на мачте, а еще через несколько минут стал виден небольшой поселочек из нескольких приставленных друг к другу бытовок. Это и было конечной целью нашего путешествия. Мы остановились у одной из бытовок. Катерина отстегнула от снегохода сумку и какой-то длинный матерчатый футляр, подозрительно напоминающий чехол для ружья.

– Вот мы и дома, – раздался ее радостный голос. Она открыла дверь бытовки, пропуская меня вовнутрь. После долгой дороги на холодном ветру показалось, что внутри стоит жар, как в парилке. Катерина включила свет, и я смог осмотреться.

В бытовке было на удивление просторно. Две небольшие кровати и письменный стол оставляли довольно много свободного пространства.

– Так я и живу, – сказала она, обводя рукой помещение, – а это – мой личный санузел.

Она открыла дверь в торце комнаты, продемонстрировав кабину с душем и унитазом.

– Да, неплохо, – ответил я, – жить можно.

– Вообще-то, свой собственный туалет и душ есть только у меня. У всех остальных – один общий, – похвасталась Катерина.

– А две кровати зачем? – зашевелилось внутри смутное подозрение.

– Так это Натальина слева, моей ассистентки, – засмеялась Катерина, видимо, заметив мрачное выражение моей физиономии, – ты же ее знаешь, она со мной на Базе работала. На прошлой неделе уехала в отпуск на пару месяцев.

Я сразу вспомнил эту страшненькую толстушку в очках и подумал, что вряд ли случайно момент отпуска этой Натальи так удачно совпал с моим приездом.

Катерина принялась передвигать кровать с явным намерением устроить двухместное ложе. Надо же, и двух месяцев не прошло, как она здесь, а так изменилась – водит снегоход, и еще это ружье.

– Олег, помоги мне, – прервал мои размышления ее голос. Конечно, я должен был сразу, как только она начала двигать эту тяжелую кровать, броситься к ней на помощь, но, вот задумался и слегка тормознул.

– Изначально хотели двухэтажную ставить, чтобы места больше было, но я уперлась рогами. А то, как бы мы могли вдвоем спать? – улыбнулась она, хитро посмотрев на меня.

Я поразился ее предусмотрительности. Значит, она была с самого начала уверена в том, что я приеду. Может, они это заранее с Профессором обговорили?

На следующий день, наскоро выпив по чашке кофе и позавтракав яичницей с поджаренной колбасой, пошли в Морозильник, как она называла место, где должны будут стоять контейнеры с замороженными людьми. Он располагался в шахте, которая уже лет двадцать или тридцать, как была заброшена. Подъемник спустил нас в слегка наклонную штольню, по которой нам пришлось пройти метров сто. Там было довольно светло. Освещение обеспечивалось многочисленными фонарями, висевшими на стенах. Их свет переливался на больших кристаллах льда, густо осыпавших стены и потолок. Это можно было бы назвать инеем, если бы не гигантский размер этих снежинок. Ничего подобного в своей жизни я еще не видел.