Читать книгу "Пятый всадник - Александр Харыбин"

– Мериновский что-то темнит, – решил перейти я к волнующей меня теме, а, заодно, отвлечь своего собеседника от мрачных мыслей.

– Что значит – темнит?

Я рассказал о сегодняшнем происшествии в машине у Германа, когда Бармалей отказался дать мне данные по взрыву. В продолжение моего рассказа Профессор несколько раз хмурился. Когда я закончил, сказал.

– Хочет тебя совсем выдавить из проекта. Но он не совсем адекватно воспринимает ситуацию. Хорошо, я поговорю с Командором. Ты получишь все, что нужно. А Мериновский, я думаю, больше так поступать не будет.

Слова Профессора вызвали облегчение, но до конца не успокоили. Почему он думает, что Командор его послушает? Я поделился своими сомнениями.

– Я думаю, послушает, – уверенно ответил Профессор, – я слово волшебное знаю.

– А если у Командора своя игра, в которой Мериновскому назначена особая роль? А если цели этой его игры совсем не совпадают с целями Организации?

Что-то при этих моих словах мелькнуло во взгляде Профессора. Будто догадка. Тень пробежала по его лицу, но спустя секунду он уже смотрел на меня обычным взглядом.

– Все будет хорошо, не переживай, – уверенным тоном произнес он, – езжай на Базу. Отдохни. Займись реактором. А хочешь – на Северную базу слетай. По Катерине, наверное, соскучился?

Профессор затронул больную тему. Я и в самом деле совсем не прочь был навестить Катерину. Ну и интересно было посмотреть на место, где замороженные люди будут пережидать Конец Света. Глядишь, самому придется там же в холодильнике лежать.

Похоже, он по выражению моей физиономии прочел мои мысли, потому что тут же улыбнулся во весь рот.

– Ну, вот и прекрасно. Я узнаю, когда туда ближайший рейс, и куплю тебе билет. Загранпаспорт есть у тебя? – я отрицательно мотнул головой.

– Это плохо. Визы туда не требуется, а вот загранпаспорт нужен. Придется получить. Сделай фотографии, а я тебе его быстро устрою. Договорились?

Я кивнул. Создалось впечатление, что Профессор очень хочет убрать меня куда подальше. Но цель этого его желания оставалась для меня загадкой. А, может, он просто хочет, чтобы я отдохнул и заодно прибавил рабочего настроения Катерине?

Так или иначе, но покинул Профессора в приподнятом настроении. Еще бы – Бомба взорвалась, я еду к Катерине – чего еще для счастья нужно?

На следующий же день после визита к Профессору мне удалось получить все данные, касающиеся результатов испытания. Так что одна проблема отпала. Я уже не боялся, что Бармалей выдавит меня из проекта.

Обработка результатов показала, что выход нейтронов из ядра был выше, чем в экспериментах, где вместо урана была медь. Я, конечно, мог ошибаться, потому что неизвестно было – сколько нейтронов поглотил урановый тампер, а сколько вышло наружу. Но если, как следовало из моих расчетов, тампер поглотил половину, то выход нейтронов из дейтерида должен был процентов на двадцать превышать то, что наблюдалось с медью. Это показалось странным, так как медь давала лучший электрический импульс. Видимо, уран имеет на систему какое-то влияние, которому я пока не могу найти объяснение.

Получение загранпаспорта заняло две недели. Это время я даром не терял – кроме обработки данных, полученных после того самого эксперимента со взрывом Бомбы, проделал несколько опытов на реакторе. Взрывных экспериментов больше не проводил. Я уже узнал все, что хотел, и эта тема больше не интересовала. Мало того, мысль о том, что я приложил руку к возможному убийству в будущем тысяч ни в чем не повинных людей, вызывала настоящие мучения. Я решил, что больше в этом деле участвовать не буду. И ни за что не расскажу им о том, как можно во много раз увеличить мощность взрыва. Иногда я представлял, как смотрю телевизор и вдруг слышу экстренное сообщение об атомном взрыве в каком-нибудь мегаполисе. А на экране – обгоревшие и изуродованные тела женщин и детей. От таких фантазий мороз пробирал по коже.

Решил, что как только вернусь со Шпицбергена, то поставлю перед Профессором вопрос – занимаюсь чем угодно, только не Бомбой. Если нельзя будет проводить эксперименты с реактором, то лучше крыс тогда замораживать. Или собачек. Сам тогда стану первым подопытным для заморозки.

34

Путешествие до столицы Шпицбергена заняло не так много времени, как я ожидал. Казалось бы – настоящий край земли, а лететь всего четыре часа. Лонгйир, главный и единственный город на Шпицбергене, встретил темнотой, несмотря на то, что на часах был разгар дня. То, что к этому можно было привыкнуть, казалось просто диким. Ну, какой нормальный человек может привыкнуть к ночи, длящейся полгода?

Роуминг на мобильнике работал. Я позвонил на номер Катерины, но приятный женский голос в трубке ответил что-то невразумительное. Слушать до конца не стал, так как и без того было понятно – абонент недоступен. Черт! Было ясно, что в месте, где находится Катерина, мобильной связи нет. Можно было бы попробовать связаться с ней через Интернет, но не факт, что у нее под рукой сейчас есть компьютер, да еще подключенный к сети и с открытой нужной страницей. Позвонил Профессору. Слава Богу, он тут же взял трубку. Я объяснил ему, где нахожусь и что не получается дозвониться до Катерины.

– Так ты до нее и не дозвонишься. Мобильные там не работают.

– И что – вообще никакой связи нет?

– Почему же? На Базе есть спутниковый телефон, но вряд ли она его с собой таскает, так как он тяжелый. Есть интернет, тоже спутниковый, хотя, правда, довольно медленный. Завтра будет вертолет до Баренцбурга. Там Катерина тебя встретит и отвезет на Базу. Я предлагаю тебе на ночь остановиться в гостинице, а сегодня вечером можешь местные достопримечательности посмотреть.

Какие могут быть достопримечательности в городке за Полярным кругом, я так и не понял. Может, белые медведи? Тут как раз собрался отходить автобус в город, и я поспешил к нему, успев юркнуть в закрывающиеся двери. Дорога от аэропорта до города была недолгой. Весь путь справа от нас высились заснеженные сопки, слева лежала водная гладь. Этот довольно безрадостный пейзаж освещался лишь фонарями, стоящими на обочине дороги. Я подумал, что обычному человеку достаточно пары месяцев жизни в таких условиях, чтобы он сам добровольно полез в холодильник. Хотя, возможно, я выбрал не самый удачный сезон для визита сюда. Может быть, когда здесь круглые сутки светит солнце, то здешнее окружение воспринимается по-другому.

Автобус остановился на небольшой площади, ярко освещенной фонарями. К площади примыкала группа небольших двухэтажных строений. Я заметил приличных размеров здание с яркой вывеской, внешне напоминающее торговый центр, и направился туда. Как и предполагал, это оказалось неким подобием не слишком большого супермаркета. Заметив около входа несколько столиков и стойку пиццерии, почувствовал, что не на шутку голоден. Обычно в забегаловках я не ем, стараясь дотерпеть до того момента, когда можно будет покушать дома, или, на худой случай, купить булку, пакет кефира и съесть это в машине. Но тут пришлось изменить принципам. Я подошел к стойке и заказал пиццу и бутылку пива с совершенно незнакомым названием. Наверное, норвежского. Сел за столик и начал это все, не спеша, уплетать. Слегка утолив голод, решил проверить – есть ли в этом заведении бесплатный вайфай? Вытащил телефон – соответствующий значок на экране говорил, что есть. Выходить в сеть я всегда предпочитал с компьютера, а не с телефона, поэтому достал из сумки ноутбук и включил. Вайфай на самом деле работал, и довольно неплохо. И, что самое приятное, был бесплатным. Я тут же зашел в социальную сеть, надеясь получить новости от Катерины. Надежда оправдалась – мне было сообщение с очередной фоткой. Она писала, что будет встречать меня на вертолетной площадке Баренцбурга. Ага. Сюрприз не получился. О моем прилете на Шпицберген она уже знает. Вот, предатель, однако, Профессор.