Читать книгу "Катынь. Ложь, ставшая историей - Иван Чигирин"

…Как бы то ни было, в 50-е годы катынская мина в СССР не сработала — а ведь это разоблачение, пожалуй, могло уже тогда взорвать Варшавский Договор и нарушить хрупкое равновесие сил в мире. И кому потом, в ядерной пустыне новой Европы, была бы интересна правда…

Однако в 1964 году Хрущёва сняли, пришёл Брежнев, фронтовик и патриот, и «разоблачительные» настроения были похоронены почти на двадцать пять лет, до прихода к власти Горбачёва.

…По свидетельству В. А. Александрова, бывшего помощника секретаря ЦК КПСС Вадима Медведева, в СССР «катынское дело» всплыло осенью 1987 года. Тогда четыре человека направили в ЦК записку. Это были сам Медведев, который до того, как стал секретарём, возглавлял отдел по связям с социалистическими странами, Соколов (по-видимому, тогдашний министр обороны, кандидат в члены Политбюро Сергей Соколов), министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе и ещё один секретарь ЦК, приснопамятный Александр Яковлев. В 1992 году Александров вспоминал:

«В записке „четырёх“ практически ставился вопрос о внесении ясности в эту страницу истории, подводился вывод о необходимости признать вину сталинского режима и снять этот моральный груз с советско-польских отношений. Записка была внесена в расчёте обсудить её на Политбюро 17 декабря 1987 г., когда обсуждался вопрос о подготовке к визиту Горбачёва в Польшу летом 1988 г…»

Обратите внимание: здесь ведь говорится не о расследовании, а о «признании вины сталинского режима». Но откуда авторы взяли, что в расстреле виноват именно сталинский режим? Появились какие-то новые данные? Нет, потому что в последующие годы Яковлев сотоварищи лихорадочно искали хоть какие-то документы по Катыни — искали и найти не могли. Получается, что это — задание? Но кто его дал? Неужели поляки?

Впрочем, не одни поляки яростно разыгрывали катынскую карту, но и ещё одно государство, главный конкурент СССР за влияние на планете. Был там и свой поляк, зоологический русофоб Збигнев Бжезинский, однако не стоит преувеличивать его влияние — когда заседала комиссия Мэддена, он ещё учился в Гарварде, а когда молодой перспективный советский учёный-обществовед Яковлев[169]стажировался в Колумбийском университете, был в том же Гарварде рядовым преподавателем. Нет, это игры куда более давние. «Перестройка» явно планировалась ещё при Хрущёве, а когда планировался сам Хрущёв?

…В 1987 году катынская тема в повестку дня включена не была. Но команда «правдоискателей» не отступала, и Александров достаточно откровенно пишет, как она продавливала свою линию.

«Осечка с кардинальным решением проблемы, заложенном в записке „четырёх“, исключала повторение этого же варианта, но не снимала возможности частичных шагов. Следующий шаг нашего отдела состоял в том, что в марте или апреле 1988 г. в Смоленск был направлен зав. сектором Польши Светлов, который привёз серьёзные наблюдения и предложения по приведению в порядок захоронения польских офицеров. На базе этих наблюдений была направлена, кажется, за подписью Медведева записка в ЦК… Она обсуждалась на Политбюро 5 мая 1988 г., и по ней было принято решение относительно обустройства захоронения в Катыни. Но принципиальная сторона преступления тогда не рассматривалась.

Это решение шло в русле подготовки к встрече на высшем уровне в Варшаве, когда польская сторона могла поднять вопрос о Катыни. Однако остро этот вопрос поляками не ставился на встречах на высшем уровне ни в 1988, ни в 1989 гг., хотя в обоих случаях польской стороной выражалась неудовлетворённость крайне медленным освещением „белых пятен“ истории, среди которых была Катынь. Созданная на этот счёт в 1988 г. советско-польская комиссия учёных, в которой советскую сторону возглавлял Смирнов, практически топталась на месте».

Это была так называемая «советско-польская комиссия учёных по изучению истории двух стран», сформированная в 1987 году для внесения ясности в «белые пятна» истории советско-польских отношений. Тогда были выделены несколько тем для изучения: советско-польская война 1919–1921 гг.; роспуск компартии Польши в 30-х годах и чистка её руководства; освободительный поход в Западную Украину и Западную Белоруссию в 1939 г.; катынский расстрел; «пакт Молотова-Риббентропа»; депортация поляков с территории Западной Украины и Западной Белоруссии; действия советских войск во время Варшавского восстания.

Уже из одного перечисления тем виден уклон работы комиссии. Жестокие притеснения украинского и белорусского народов польским правительством, деятельность Армии Крайовой, судьба пленных красноармейцев, засылка банд на советскую территорию в 20-х годах, наконец, само Варшавское восстание — эти «белые пятна» комиссией не рассматривались. «Нагибали» явно Советский Союз — а тот послушно «нагибался», вплоть до известной позы. Почему, интересно? Ведь агенты влияния одного государства в верхних этажах власти другого — это конспирология, наука шизофреническая, к которой никак нельзя относиться всерьёз…

…Впрочем, толку от работы комиссии, по крайней мере по катынскому вопросу, не вышло никакого. И неудивительно — ведь доказательная-то база оставалась той же самой! Но «четвёрка» по-прежнему абсолютно уверена, что в расстреле виноват СССР, и всё так же гнёт свою линию.

«Важным этапом исследования трагедии Катыни стала работа Комиссии народных депутатов СССР по политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении, которую возглавлял Яковлев… Во все архивные службы страны были направлены письма за подписью Яковлева с просьбой выявить и представить материалы, связанные с секретными протоколами и их последствиями. Одной из производных изысканий комиссии стало выявление документов по польским военнопленным.

Эта деятельность комиссии соприкасалась с работой Международного отдела по польскому направлению. Позиции формировались фактически параллельно. С одной стороны, весной 1989 г. было принято решение ЦК КПСС по расширению поиска архивных документов. С другой стороны, Главархиву было дано поручение на этот счёт от Совмина СССР, подготовленное в МИД, где активный поиск вело историко-дипломатическое управление во главе с исследователем германской политики Ковалёвым».

Итак, поиски шли, причём абсолютно безуспешно. А тем временем поляки начали нажимать. 22 марта 1989 года тогдашний министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе, зав. международным отделом ЦК Валентин Фалин и председатель КГБ Владимир Крючков пишут в ЦК КПСС:

«По мере приближения критических дат 1939 года всё большую остроту принимают в Польше дискуссии вокруг так называемых „белых пятен“ отношений с СССР (и Россией). В последние недели центр внимания приковывается к Катыни. В серии публикаций, авторами которых выступают как деятели, известные своими оппозиционными взглядами, так и учёные и публицисты, близкие к польскому руководству, открыто утверждается, что в гибели польских офицеров повинен Советский Союз, а сам расстрел имел место весной 1940 года.