Читать книгу "Пятый всадник - Александр Харыбин"

Управились за полчаса. Даже быстрее, чем я ожидал. На берегу молча сложили лодку в чехол и быстрым шагом направились к машине. Было заметно, что все волнуются, и на лице у каждого написано только одно желание – поскорее убраться отсюда. Я был с ними солидарен.

Герман вел машину быстро, намного быстрее, чем допускали как правила, так и соображения безопасности. Но никто не попросил его сбросить скорость. Ближайшей многоэтажной застройки, где можно было бы затеряться среди машин, достигли за считанные минуты. Остановились на обочине. По моим прикидкам, от места испытания мы удалились километра на два. Я посмотрел на часы – почти час ночи. Неплохо. На все ушла пара часов. Мериновский вытащил передатчик, помедлил с занесенным над клавиатурой пальцем, затем быстро набрал код и нажал пуск.

Такого, признаться, я не ожидал. Ослепительная вспышка осветила все вокруг, как днем. Господи! Какая же там была мощность? По большому счету, свет от вспышки не должен был так далеко распространяться, потому что ее закрывали довольно высокие холмы по берегам озера. Собственно, когда выбирали место, на это и рассчитывали. Единственное реальное объяснение – шар раскаленной плазмы мог сам подняться в воздухе на несколько десятков метров. Что ж, такое не исключено. Вспышка продолжалась секунды две-три, прекратившись так же внезапно, как и начавшись. Затем раздался жуткий грохот, как от очень близкого разряда молнии. Я попытался представить, что сейчас творится на озере. Воображение рисовало жуткую картину цунами, смывшего все на берегу и поваленные на десятки метров вокруг деревья. Надо валить отсюда, пока не понаехали пожарные, полиция, а еще товарищи в штатском с Лубянки. Это же надо такое – атомный взрыв в двух шагах от столицы. Не дай бог еще оцепят здесь все вокруг. А в то же время – что толку оцеплять жилой район с несколькими десятками тысяч жителей, который к тому же примыкает ко МКАДу. Тут я еще раз убедился в правильности выбора места. Здесь, конечно, затеряться было на порядок проще, чем в какой-нибудь глуши в сотне километров от столицы.

– Данные получены – раздался приглушенный голос Мериновского. Ну, слава Богу! Значит, датчики перед разрушением успели передать сигнал. Теперь здесь делать абсолютно нечего.

– Все, валим отсюда нахрен, – высказал вслух Герман то, о чем подумали все присутствующие. Он нажал кнопку стартера, заревели восемь цилиндров и выпустили на волю табун диких лошадей, понесших нас прочь. Главное – добраться до МКАДа, а там уже нам ничего не грозит.

– Стой! – вдруг крикнул Седой, сидевший на переднем сиденье. Герман резко затормозил, да так, что я с размаху уткнулся физиономией в спинку его сиденья. Выглянув из-за нее, я увидел в свете фар черный силуэт человека, бегом удаляющегося от нас по дороге.

– Черт! Ты чуть не сбил его!

– Да хрен его знает, как он выскочил на дорогу. Похоже, из тех кустов. Весь в черном – ни хрена не видно.

Человек продолжал бежать от нас, не оглядываясь. Псих, что ли? Никто в своем уме не станет бежать ночью посреди дороги. Герман медленно догнал его, приблизился вплотную и посигналил. Человек подпрыгнул на месте и, пробежав несколько шагов, остановился и обернулся.

На нас смотрели совершенно обезумевшие от ужаса глаза. Яркий свет фар внедорожника Германа позволял рассмотреть человека во всех подробностях. Я сразу обратил внимание, что лицо его было явно обожжено. Вместо волос на голове была бесформенная масса, одежда дымилась. Он смотрел на нас невидящим взором и, похоже, не собирался двигаться с места. У меня вдруг засосало под ложечкой – появилась мысль, что этот тип – жертва наших испытаний. Если рассуждать по совести, то мы его должны сейчас посадить в машину и доставить до ближайшей больницы. Но это поставило бы под угрозу нашу безопасность, да и вообще, дело всей Организации. Хорошо, что не я принимаю здесь решения.

Герман резко нажал на газ и объехал человека по обочине. Я оглянулся назад. Человек опять продолжил свой бег в том же направлении.

– Вы видели этого типа? – спросил Седой.

– Я думаю, он в момент взрыва оказался на берегу, – предположил я.

– Нет, просто псих какой-то. Не мог он так быстро от берега досюда добежать, – возразил мне Герман.

Я почему-то подумал, что его слова – просто попытка успокоить угрызения совести. А, может, предотвращение с нашей стороны поползновений оказать этой жертве науки неотложную помощь.

– Похоже, не жилец он, – подал свой голос Мериновский, – все лицо обгорело. Наверняка такую дозу схватил, что через пару дней отойдет к прадедам.

Никто не ответил. Я тоже предпочел промолчать. Честно говоря, я боялся, что высказанное вслух мнение насчет того, что было бы правильно оказать помощь жертве наших же действий, как раз и вызовет у моих спутников желание помочь. А это повлечет для нас серьезные проблемы. Нет, в разведку в тыл врага мне точно нельзя. В книжках про войну в Афганистане и Чечне я читал, что нашим разведгруппам часто приходилось ликвидировать случайно встреченных на маршруте людей, чтобы избежать провала. А ведь этими людьми могли быть женщины или дети. Я иногда пытался поставить себя на место командира такой группы, вынужденного принимать решение об убийстве ни в чем не повинного безоружного человека, и понимал, что мог бы просто свихнуться от такого выбора. А ведь оставить свидетеля спокойно уйти – значит поставить под удар своих же товарищей и успех операции.

Сейчас старший группы – Герман, значит, все остается на его совести. Осознание этого факта несколько успокоило, хотя внутренний дискомфорт остался. Для себя решил, что если этот тип так и будет продолжать бежать по дороге, то скоро на него еще кто-нибудь наткнется и окажет помощь. Если не собьет в темноте. Как он вообще умудрялся бежать? Судя по ожогам лица, он вообще ничего не должен видеть. В то же время, пробежать вслепую не менее километра – это из области фантастики.

До МКАДА по пустой ночной дороге добрались буквально за минуту. Там вклинились в поток машин, которых здесь полно в любое время, даже в воскресенье, и поехали спокойно. Не доезжая полкилометра до поста ДПС, Герман остановился на обочине и с помощью бутылки с водой и щетки очистил номера от грязи.

На подъезде к посту сердце заколотилось, но, как оказалось, совершенно напрасно – ни одного гаишника на улице у поста не было видно. Стало даже немного обидно – в двух шагах от них взорвали атомную бомбу, а те и носом не повели. Вспышку-то наверняка видели, да и грохот здесь тоже должен был стоять не слабый. Хотелось бы знать их мысли по этому поводу? Близкий разряд мощной молнии? Метеорит типа недавнего Челябинского? Похоже, наши испытания вообще мало кого заинтересовали. Очень может быть, что об этом событии завтра не будет никакого упоминания ни в прессе, ни во всемирной паутине. Ну и, слава богу. В данном случае лишняя известность совершенно ни к чему.

После поста поехали намного быстрее. Видимо, до этого Герман не хотел выделяться из потока и сейчас это компенсировал. Бармалей вытащил ноутбук и стал проверять данные, полученные с датчиков. Копался он довольно долго.