Читать книгу "Пятый всадник - Александр Харыбин"

Я молча развел руками, давая понять, что точнее предсказать не могу.

– Где мы будем ее испытывать? – спросил я.

– Понятно, что не на Базе. И, вообще, не в этом районе. С мощностью ты, конечно, озадачил. Будем искать подходящее место.

Первый экземпляр Бомбы я подготовил через месяц, когда на землю уже лег первый снег. Сборка несколько дней лежала в лаборатории, поблескивая своими поликарбонатовыми боками с узорами разводки, отдаленно напоминая древнюю керамическую амфору. Устройство весило под центнер, так что я один едва мог его ворочать. Упаковывали Бомбу втроем с Профессором и Германом. Закатили ее в деревянный ящик и залили со всех сторон полиуретановой пеной. До испытания остались считанные дни.

Я все это время мучился мыслью – где же будет происходить испытания. Ведь это не шутка – ядерный взрыв, пусть и малой мощности. Когда узнал, где это произойдет, то потерял дар речи. Мне показалось, что руководство сошло с ума – устраивать атомный взрыв в паре-тройке километров от столицы. Но Профессор сказал, чтобы я так не переживал, потому что все продумано и это – самый оптимальный вариант. Несмотря на его уверенный тон, у меня все равно насчет этого остались очень большие сомнения.

И вот момент настал. С самого утра меня била нервная дрожь, которая не прекращалась все время, пока вдвоем с Германом грузили на Базе Бомбу и везли ее в столицу. Немного успокоился только, когда мы поздно вечером прибыли в район испытаний на юго-востоке сразу за МКАДом. По дороге к нам подсели Бармалей и Седой. Поставили машину у тротуара в многоэтажной застройке и около часа сидели, выжидая нужный момент.

– Ну, все, поехали, – произнес Герман посмотрев на часы.

Полная ослепительно-белая Луна смотрела на нашу немногочисленную группу, изредка стыдливо прикрываясь полупрозрачной завесой редких облаков. Все-таки испытания надо было проводить в пасмурный день – при таком освещении на поверхности озера мы все будем как на ладони. Хотя, в то же время, вспышка, отраженная от облаков, будет видна на большем расстоянии. Это если рванет. Честно говоря, в то, что испытания пройдут успешно, верилось с трудом. Я прислушивался к себе, пытаясь понять – чего же мне хочется больше, но так и не пришел к определенному выводу. Типичный когнитивный диссонанс. Так недолго и свихнуться. Ученый, занимавший не менее половины моего сознания, естественно, был бы доволен, если бы его теории нашли свое подтверждение. Но его оппонент, не менее крепко засевший в мозгах, доказывал, что наличие ядерного оружия в руках тех, кто был сейчас рядом со мной, вряд ли осчастливит Человечество. А еще, и в этом я практически не сомневался, создаст опасность для меня лично.

– Всем пока сидеть в машине, я схожу на разведку, – прервали мои размышления слова Германа. Я не сразу понял, что это сказал именно он – так сильно изменило волнение его голос. Ага, все-таки, волнуется. Почему-то мне было приятно осознавать то, что такой всегда крутой и спокойный, Герман, оказывается, может бояться. Интересно – чего именно. Того, что не рванет? Или, наоборот, рванет слишком сильно? А, может, того, что после взрыва нас всех тут же повяжут? Так или иначе, гадать бесполезно – все равно не узнаю правды.

Герман исчез в темноте. Через некоторое время я стал жалеть, что на испытания не взяли Профессора. Наедине с оставшимися в машине почувствовал себя неуютно. Странно – ведь я считал Германа совершенно чужим мне человеком, а вдруг оказалось, что могу жалеть о его отсутствии.

По прошествии, как мне показалось, целой вечности, придорожные кусты раздвинулись, и я непроизвольно издал вздох облегчения. Мне показалось, что такой же вздох раздался и со стороны моих спутников. Герман сел в машину и осторожно, без хлопка, закрыл за собой дверь.

– Все тихо. Можно начинать.

– Точно никого? – раздался хриплый голос Седого.

– Если бы я кого-нибудь увидел, то так и сказал бы, – в ответе Германа мелькнуло раздражение.

– Ладно, хватит дурака валять – надо дело делать, – вмешался Мериновский. Весьма кстати. Я и раньше замечал, что Герман Седого недолюбливал, а сейчас, на фоне всеобщей взвинченности вполне мог начаться нешуточный конфликт. Мериновский, как бы подавая пример остальным, вышел из машины. Я последовал за ним.

До озера надо было идти еще метров триста. Мы с Мериновским понесли устройство и приборы, а Герман с Седым – лодку в чехле. Наша ноша была явно раза в два тяжелее. Пока дошли до берега, руки просто отваливались. Мы передвигались медленнее и очень скоро отстали. Я шел позади, и за носилками с устройством и широкой спиной моего спутника разглядеть дорогу не было никакой возможности. Пару раз даже спотыкался, чертыхаясь, но ношу не выронил. Боязни, что заряд может взорваться при падении с высоты в один метр на мягкий грунт, не было. Также я был уверен, что такое происшествие не способно вызвать поломку – вся конструкция была прочная и надежная. Опасался, что в случае неудачи это падение сочтут её причиной. А становиться виновником потери серьезных средств и большого количества времени не хотелось.

Наконец, наткнулись на Германа с Седым, копошащихся в кустах в пяти-семи метрах от берега. Послышался жужжащий свист компрессора для накачивания лодки. Мы поставили носилки рядом с ними. Интересно – хватит ли заряда аккумулятора? Если придется накачивать «лягушкой», то застрянем здесь надолго. На репетиции позавчера его хватило, даже с запасом. Но тогда он был заряжен до предела. Будем надеяться, что и на этот раз его не забыли зарядить.

Пока темный силуэт лодки потихоньку приподнимался, набухая, мы с Бармалеем принялись распаковывать устройство. Работа была не самая простая, так как пространство между корпусом и стенками ящика было залито застывшей полимерной пеной. Не везде она легко отделялась, так что приходилось орудовать ногтями и ножом, который я благоразумно захватил с собой как раз в расчете на что-то подобное.

Наконец, я заметил, что прежде матово-черный бок лодки начал испускать серебристое сияние отраженного света луны. Это явно говорило, что процесс накачивания близок к завершению. У нас с Мериновским тоже практически все было готово. Свист прекратился. Герман с Седым потащили лодку к воде. Мы осторожно положили устройство на носилки и последовали за ними.

Так как лодка была двухместной, то, учитывая еще и немаленький вес груза, монтировать все на воде предстояло Бармалею с Германом. Они уселись на деревянные скамеечки, мы с Седым погрузили все причиндалы и, не без труда, оттолкнули лодку от берега. Затем подняли устройство на поплавок и пристегнули к фалу, тянущемуся от лодки. Герман налег на весла, и суденышко стало быстро отдаляться от берега. Фал натянулся, но поплавок с устройством крепко врос в песок и наотрез отказывался двигаться. Нам с Седым пришлось зайти в воду, чтобы затащить его в озеро. Сквозь резину сапог проступал холод ледяной воды. Да, не самое лучшее время для подобных акций. Хотя, если разобраться, с погодой нам повезло – нечасто бывает так, чтобы во второй половине ноября стоячий водоем не был затянут ледяной коркой.

Как я и предполагал, при свете полной луны одинокая лодка на поверхности озера маячила, как высоковольтная вышка, поставленная посреди футбольного поля. Осталось только надеяться, что смотреть на это безобразие кроме нас тут некому. Зато все действия Мериновского с Германом были как на ладони. По крайней мере, можно было не гадать – чем они занимаются и когда все закончат.