Читать книгу "Гордая птичка Воробышек - Янина Логвин"

— Что слышали! Надеюсь, с учебой и спортом проблем нет?

— Э-э… ну, в общем-то, н-нет.

— Вредные привычки?

— Не-а!

— Матери по дому помогаем?

— Стараемся.

— Это хорошо, — с пониманием приподнимает Люков уголок рта. — Будут проблемы, не будет денег. Не будет проблем, будут у каждого свои носки. Арифметика проста, все ясно?

Мне становится смешно, а в глазах мальчишек появляется уважение, граничащее с обожанием.

— Ясно!

— Ну, что же мы сидим?! Женя! Илья! — снова берет бразды правления в свои руки хозяин дома, наворковавшись с мамой. — Давайте еще по бокальчику! За знакомство и просто за хороший вечер! Поверить не могу, что вы все у меня в гостях! Валюша, перед десертом положена прогулка, как ты смотришь на то, чтобы немного прогуляться по саду и посмотреть на лошадей?.. Думаю, тебе и мальчикам будет интересно взглянуть на конюшню. Надеюсь, что и Илья с Женей к нам также присоединяться. А, Женечка?.. — смотрит на меня лукавым взглядом Градов. — Ты ведь помнишь Сантьяго? Санти сейчас подрос и стал такой красавец! А Валдай и вовсе показывает себя выше всяких похвал! Только и слышу от тренера, как он доволен питомцем. Через неделю, если Илья позволит, Валдай примет участие в первых соревнованиях!

Он не упоминает о своем подарке, и за это мне хочется сказать Большому Боссу спасибо. Как и Люкову за то, что этим вечером он умерил свою обиду и холодность к отцу, и держится с моими родными на удивление непринужденно, с каждой минутой все больше завоевывая симпатию мамы и братьев. Рассказывает интересные вещи о Китае, заставляя нас всех удивляться менталитету и диковинности восточного народа и его жизни. Впечатляться фактам из истории этой удивительной страны.

— Босс, где Яшка? — спрашивает Илья некоторое время спустя, когда мы все выходим на улицу, и мама отвлекается на братьев, чтобы привести в чувство их по-обезьяньи перекошенные от обилия ярких впечатлений физиономии.

Роман Сергеевич хмуро оглядывается на меня и вдруг добела сжимает рот. Смотрит на сына с ожиданием в глазах, но тот лишь крепче обхватывает мои плечи рукой, давая отцу понять, что не против моего присутствия при их разговоре.

— У себя. Ты уже знаешь, что он порвал с Ириной?

— Слышал.

— Понятно, — тяжело вздыхает Градов. — Но она здесь ни при чем. При всей моей нелюбви к этой девушке, я не могу ее винить. Их отношения давно закончились. Если и вовсе были.

— Что случилось?

— Он искал тебя. Я не знаю зачем, но догадываюсь. Видно Яшке, как и мне, было, что тебе сказать. А может, попросить прощения.

— Босс, не томи…

Градов неожиданно резко проводит рукой по волосам, сильно, почти с видимой болью выталкивая из расширившихся до предела легких воздух.

— Сынок… не мучай! — отводит злой взгляд, сцедив слова сквозь зубы, чтобы уже через мгновение взять себя в руки.

— Он на таблетках и капельнице. У него очередной срыв. В тот день, когда ты улетел, он пытался вскрыть себе вены. Сейчас с ним круглосуточно находятся Донг и врачи. Мы надеемся, что он справится, но его психическое состояние не вдохновляет.

— Ч-черт… Воробышек?

Я понимаю его без слов.

— Конечно, Илья, иди…

— Ты…

— Нет, я никуда не исчезну, обещаю. Когда ты вернешься, я буду здесь, — с мамой, братьями и Романом Сергеевичем.

— Никуда… — строго повторяет Люков. — Слышишь, птичка! Никуда!

Он возвращается в дом, даже не вспомнив о Валдае, не взглянув на отца и не заметив эмоцию неприкрытой надежды, осветившую его лицо. Не отметив шумного вздоха и поднявшихся плеч мужчины, как будто кто-то облегчил лежащую на них ношу. Не услышав горького:

— Оба мои, но такие разные… Как же я сожалею, сынок!

Мальчишки при виде конюшни и паддока приходят в шумное восхищение, галдят как сущие дети, снова приводя маму в смущение, и мне где-то становится жаль, что Илья не слышит их восторга. Той радости, что так удивляет, заражает и смешит одновременно. Того бешеного вихря живых эмоций, что владеет сейчас братьями, что так заряжает жизнью.

Мы все еще держимся с Боссом друг друга, когда Илья возвращается к нам через время. Вместе спрашиваем: «Как он?» и вместе получаем ответ: «Паскудно. Но жить будет».

* * *

«ПОСЛУШНИК ТЬМЫ»

(Пьеса)

(Конец)

БРОДЯГА: Я был в пути сто зим, сто долгих весен. Числа исхоженным дорогам я не знал. Его искал, а он, как в небе мглистом просинь, как вечный пилигрим, все ускользал. Теперь меж нами океан безмерен, ни обойти его скитальцу, ни свернуть. И коль сюда пролег мой бренный путь, кто знает, может, час конца отмерен?..

Скажи мне, добрый человек, зачем я здесь?

ТРАКТИРЩИК (Растерянно отступая): Ах, если бы я только знал…

БРОДЯГА (Глядя исподлобья): Не знаешь?

ТРАКТИРЩИК (Опуская голову): Не на того ты, странник, уповаешь…

БРОДЯГА(С горьким упреком): И все же, думаю, ответ на это есть. Ты неспроста мне дал испить вино. Горит огнем проклятое клеймо, что в самом сердце. Душу выжигает. Как странно… (Бродяга встает с камня, обращая свой взор к трактиру.) Тяжесть отпускает, и я… (Внезапно роняет из рук на землю пустой бокал, впиваясь дрогнувшими пальцами в свой ворот.)…Как будто чувствую его! Того, кого искал так много лет!

ТРАКТИРЩИК (Удивленно): В чем твой секрет? Я, путник, что-то не пойму…

На крыльце показывается молодой гость трактирщика. Он медленно спускается со ступеней и подходит к бродяге. Остановившись от послушника в шаге, поднимает взгляд на покрытое шрамами, иссушенное болезнью и солнцем лицо.

ГОСТЬ: Он износил свою суму, и небо, наконец-то, нас венчает последней встречей… (Обращаясь к бродяге.) Думал, бесконечным окажется твой путь для нас двоих. Тот путь, что есть конца начало.

Послушник тьмы, охнув, опускается перед мужчиной на колени, касаясь изувеченными пальцами подола его дорожного платья.

ГОСТЬ: Ну что ж, меня нашел ты, вот он я. Твое чутье тебя не обмануло. С дороги в сторону не отвернуло, и Бог, по-прежнему, тебе, Мирэй, судья. Я здесь стою, с тобой лицом к лицу, тот, кто тебе покорен был и верен, пока Всевышний не открыл глаза… (С сожалением.) Что по щеке твоей ползет слеза! Твой грех уж нами надвое разделен. Скиталец я, такой же, как и ты…

БРОДЯГА: Прости, послушника, молю… И отпусти.

ГОСТЬ (Опуская руку на голову склонившегося перед ним бродяги): Простивший да простит тебя и примет. А я тебя простил уже давно. Трактирщик! Эй! Подай же нам вино! И да отринет…