Читать книгу "Вампир Лестат - Энн Райс"

Однако его полная неподвижность начинала нервировать меня.Глаза его были неестественно широко раскрыты, а губы слегка изогнулись, какбудто само мое присутствие возбуждало его. Его гладкая и изящная белая рука,спокойно лежащая на столе, никоим образом не гармонировала с его внешностью.

Бросив быстрый взгляд на зал, я увидел, что моих рабов втаверне нет. Наверное, играют в карты в соседней комнате, подумал я, илиразвлекаются наверху с женщинами. Так или иначе, они с минуты на минуту должныприйти.

Я через силу улыбнулся молчаливому и странному соседу ивновь обратился к лежащим передо мной записям. Однако он вдруг заговорил:

– Как вижу, вы очень образованный человек?

Он задал вопрос на латинском языке, на котором говорила всяИмперия. Однако акцент у него был довольно сильный. Он очень тщательнопроизносил каждое слово, и речь его была почти музыкальной.

Я ответил, что да, к счастью, я получил хорошее образование,и вновь вернулся к работе, надеясь, что мой ответ заставит его прекратитьразговор. Мне было приятно и интересно смотреть на него, но вступать с ним вбеседу не было никакого желания.

– Вы умеете писать и по-латыни, и по-гречески? –снова задал он вопрос, глядя на мои завершенные заметки.

Я вежливо объяснил ему, что греческие фразы в моем текстевсего лишь цитаты из другого источника и что сам я пишу по-латыни. Потом опятьуткнулся в работу.

– Однако вы ведь кельт, не так ли? – уточнил он,использовав греческое название галлов.

– Нет, что вы, я римлянин, – возразил я.

– Но вы выглядите совсем как кельт. Вы похожи на нас,такой же высокий и говорите совсем как мы.

Его последние слова очень меня удивили. Вот уже много часовя сидел здесь и потягивал вино. Я никуда не выходил. Тем не менее я объяснилему, что моя мать была из племени кельтов и что я ее совершенно не знал. А мойотец – римский сенатор.

– А что это вы пишете на греческом и латинском языках?Что вас так увлекает?

Я не стал отвечать ему грубостью. Этот человек начиналинтриговать меня. Однако к своим сорока годам я уже знал, что, как правило,люди, которых встречаешь в таких вот тавернах, бывают интересны только втечение первых нескольких минут, а потом общение с ними начинает смертельноутомлять.

– Ваши рабы говорят, – мрачновато-торжественнопроизнес он, – что вы пишете великую историю.

– Вот как? – несколько напряженно сказал я. –А где, кстати, мои рабы, хотел бы я знать?

Я вновь огляделся, но нигде их не увидел. Тогда яподтвердил, что действительно пишу историю.

– И вы бывали в Египте… – продолжил он, протягиваяпо столу руку.

Я не ответил и снова пристально всмотрелся в него. Было внем нечто такое, что трудно передать словами, – в том, как он сидел, какжестикулировал только одной рукой. Обычно так вели себя недалекие люди, которымхотелось показать, что они обладают величайшей мудростью, в то время как насамом деле в них не было ничего, кроме безмерной самоуверенности.

– Да, – ответил я наконец с некоторой долейосторожности, – я бывал в Египте.

Он заметно оживился. Глаза его сначала широко раскрылись,потом он прищурился и сделал едва заметное движение губами, словно говоря сам ссобой.

– А вам известны египетские язык и письменность? –слегка сдвинув брови, очень серьезно спросил он. – Знакомы египетскиегорода?

– Разговорный язык – да, я его знаю. Но если подписьменностью вы понимаете древнее рисуночное письмо, то нет, его я не могу прочесть.И не знаю никого, кто мог бы это сделать. Я слышал, что пиктографическое письмоне могут прочесть даже старые египетские монахи. Они не понимают смыслаполовины текстов, которые им приходится переписывать.

Он странно засмеялся. То ли его развеселили мои слова, то лиему было известно нечто такое, чего не знал я. Потом он глубоко вздохнул,отчего ноздри его слегка расширились и лицо вновь сделалось холодным. Он былпоистине замечательным человеком.

– Его могут прочесть боги, – прошептал он.

– Что ж, хотелось бы мне, чтобы они и меня этомунаучили, – весело ответил я.

– Правда? – От удивления он едва незадохнулся. – Повторите, что вы сейчас сказали!

– Я пошутил, – пожал плечами я. – Я толькохотел сказать, что мне хотелось бы научиться читать египетские письмена. Тогдая смог бы узнать истинную правду о египтянах, вместо того чтобы читатьглупости, написанные о них греческими историками. Египет – неведомая и никем непонятая страна…

Я вдруг остановился. С какой стати я разговариваю с этимчеловеком о Египте?

– В Египте до сих пор живут настоящие боги, –совершенно серьезно сообщил он, – боги, которые существовали там всегда.Приходилось ли вам бывать в самых глубинах Египта?

То, что он говорил, показалось мне весьма любопытным. Яответил, что путешествовал довольно далеко вверх по Нилу и что видел таммножество чудес.

– Но что касается настоящих божеств, – продолжаля, – то я едва ли могу поверить в достоверность рассказов о богах сголовами животных…

Он покачал головой, как мне показалось, даже несколькопечально.

– Истинные боги не нуждаются в том, чтобы в их честьвозводили статуи, – сказал он. – У них человеческие головы, и онипоявляются только тогда, когда сами того хотят. Они существуют так же, каксуществуют растения, выходящие из-под земли, как существует все на земле, каккамни и луна, в великом молчании ведущая отсчет времени благодаря своимнеизменным циклам.

– Вполне вероятно, – едва слышно произнес я, нежелая раздражать его.

Так вот оно что! Он просто фанатик! Мне следовало сразудогадаться, что сочетание ума и детской наивности свидетельствует о егофанатизме. Мне припомнилось кое-что из записок о галлах Юлия Цезаря. Он писал отом, что кельты ведут свое происхождение от Диспатера, бога ночи и тьмы.Неужели сей странный человек верит во все это?

– В Египте есть древние боги, – мягко заговорилон. – Древние боги есть и в этих землях, но только для тех, кто умеет импоклоняться. Я говорю не о ваших храмах, возле которых торгуют животными, чтобыосквернять алтари, а мясники потом продают оставшееся мясо. Я говорю обистинном поклонении, о настоящих жертвах богу, единственных, к которым онприслушивается и на которые откликается.

– Вы говорите о человеческих жертвоприношениях? –уточнил я.