Читать книгу "Мешок с костями - Стивен Кинг"

Сложенные листки представляли собой ксерокопии заметок из«Голоса Касл-Рока» и «Недельных новостей», газеты, которая, вероятно, современем стала «Голосом Касл-Рока». На каждом листке стояла дата, выписаннаярукой моей жены. Самая старая заметка датировалась 1865 годом и называлась ЕЩЕОДИН ВЕРНУЛСЯ ЖИВЫМ. Речь шла о Джереде Дивоуре, тридцати двух лет от роду.Внезапно я нащупал ответ на один из вопросов, который не давал мне покоя: олюдях, принадлежавших к разным поколениям, которые не сочетались между собой. Ясидел на корточках на деревянном настиле подвала, и мне на ум пришла одна изпесен Сары Тидуэлл. «Делают это и старики, и молодые, но без стариков молодымне понять, как это делается».

К тому времени когда Сара и «Ред-топы» появились в округеКасл и обосновались на лугу Тидуэлл, Джереду Дивоуру было шестьдесят семь илишестьдесят восемь лет. Старый, но крепкий. Ветеран Гражданской войны. К такомумогли тянуться молодые. И песня Сары соответствовала действительности: старикимогли показать молодым, как это делается.

Но что именно они сделали?

Заметки о Саре и «Ред-топах» ничего не прояснили. Я лишьмельком просмотрел их и отметил разве что общий тон. В них сквозило ничем неприкрытое пренебрежение. «Ред-топов» называли «нашими черными птичками с Юга» и«сладкоголосыми чернокожими». Указывалось на их «природное добродушие». В Сареотмечали «потрясающую для негритянки фигуру». Не остались без внимания «ееширокий нос, полные губы и высокий лоб». А также зачаровывающие как мужчин, таки женщин «приподнятое настроение, ослепительная улыбка и пронзительный смех».

Это были — Господи, спаси и охрани — рецензии. Можносказать, положительные. С учетом «природного добродушия».

Я быстро добрался до последней из заметок, в поисках причин,побудивших «черных птичек с Юга» к отлету, но ничего не нашел. Зато наткнулсяна вырезку из «Голоса» от 19 июля 1933 года (загляни на. 19, вспомнилось мне).Заметка называлась МНОГООПЫТНЫЙ ПРОВОДНИК-СЛЕДОПЫТ НЕ СМОГ СПАСТИ ДОЧЬ.

Из нее следовало, что Фред Дин вместе с четырьмя сотнямимужчин сражался с пожаром в восточной части Тэ-Эр, когда ветер неожиданнопеременился и огонь пошел на северную часть озера, которая до этого считаласьбезопасной. В это время года многие местные жили там в летних домиках, собиралиягоды, ловили рыбу, охотились (об этом я знал и сам). Место это называлосьСияющей бухтой. Жена Фреда, Хильда, находилась там с трехлетними близнецами,Уильямом и Карлой, пока ее муж тушил лесной пожар. Компанию ей составляли женыи дети многих других добровольцев-пожарных.

С переменой ветра огонь быстро пошел на Сияющую бухту, какписала газета, «словно взрывная волна». Языки пламени легко перескочили черезединственную защитную полосу, прорубленную в лесном массиве, и начали пожиратьакр за акром. Мужчин, которые могли бы противостоять пожару, в Сияющей бухте небыло, а женщины, конечно же, бороться с огнем не могли. Так же естественно, чтоони запаниковали, побросали в машины детей и пожитки и обратились в бегство. Наузкой дороге один из старых автомобилей сломался. Огонь подступал все ближе, сапреля в западном Мэне не было дождей, так что пищи ему хватало, а наединственном пути к спасению образовалась пробка.

Добровольцы-пожарные успели прибыть на помощь, но, когдаФред Дин нашел свою жену (она среди прочих пыталась откатить заглохший «форд» всторону), открылось ужасное: Билли крепко спал на полу у заднего сиденья, а вотКарлы в автомобиле не было. Перед отъездом из Сияющей бухты Хильда усадилаблизняшек на заднее сиденье. Как обычно, они сидели, взявшись за руки. ПотомБилл задремал и сполз на пол. Хильда в это время укладывала вещи в багажник.Карла, должно быть, вспомнила про оставленную игрушку и вернулась в домик. А вэто время ее мать села за руль и, не проверив, на месте ли дети, тронула старый«Де Сото»[139] с места. Карла или осталась в домике в Сияющей бухте, или шла подороге, догоняя уехавшие автомобили. В любом случае ей грозила смерть в огне.

На узкой дороге не было никакой возможности развернутьавтомобиль и поехать назад. Поэтому Фред Дин, отчаянный смельчак, побежалнавстречу ярко-оранжевым языкам пламени и черному дыму. А пожар раскрылогненные объятия, чтобы встретить его.

Я читал все это, стоя на коленях на дощатом настиле, ивнезапно запах копоти и дыма усилился. Я закашлялся, а потом кашель заглушилметаллический вкус озерной воды во рту и в горле. Вновь, на этот раз стоя наколенях под студией моей жены, я почувствовал, что тону. Вновь я наклонилсявперед, но выблевал лишь жалкий комочек слюны.

Я повернулся и увидел озеро. Гагары кричали в мареве,направляясь ко мне, молотя крыльями по воде. Синеву неба затянула дымка. Пахлоуглем и порохом. С неба начал падать пепел. Восточный берег озера Темный Следгорел. Время от времени оттуда доносились громкие хлопки: взрывались деревья сдуплом. Взрывались, словно глубинные бомбы.

Я смотрел вниз, желая избавиться от этого видения, понимая,что через секунду-другую оно превратится в реальность, как это уже случалось спутешествием на Фрайбургскую ярмарку. Но вместо черных с золотистыми ободкамиглаз пластмассовой совы я увидел перед собой ярко-синие глаза маленькойдевочки. Она сидела за столиком для пикника, вытянув перед собой пухлыеручонки, и плакала. Я видел ее так же ясно, как по утрам, когда брился, видел взеркале отражение собственной физиономии.

Она не старше Киры, только толстушка, и волосы у нее темные,а не светлые. Такие, как были у ее брата, пока он не начал седеть в тоневероятное лето 1998 года — года, до которого ей не дожить, если, конечно,кто-нибудь не придет ей на помощь. Она в белом шелковом платьице и красныхгольфах, и она тянется ручонками ко мне, крича: «Папочка, папочка!» Я смотрю нанее, а потом что-то горячее проносится сквозь меня, и я понимаю, что тутпризрак — я, а горячая волна — Фред Дин, бегущий к дочери. «Папочка!» —обращается она к нему — не ко мне. «Папочка!» — и обнимает его, не обращаявнимания на то, что сажа марает ее белое платье.

Фред целует ее, а дождь из пепла усиливается. Гагарыподнимаются в воздух, оглашая озеро печальными криками.

«Папочка, огонь приближается», — кричит Карла, когда онусаживает ее себе на руку.

«Я знаю, но бояться нечего, — говорит он. — Все у нас будетхорошо, сливка ты моя, ничего не бойся».

Огонь не приближается, он уже здесь. Восточная часть Сияющейбухты в языках пламени, и теперь они пожирают маленькие домики, в которыхмужчины так любили расслабиться, вернувшись с охоты или рыбалки. Горитразвешанное на веревках белье, выстиранное только утром. На землю летит дождьгорящих листьев. Раскаленная капелька сосновой смолы попадает на шею Карлы, идевочка кричит от боли. Фред сшибает смолу и несет дочь к воде.