Читать книгу "Древние боги славян - Станислав Ермаков"

«Светлое и тресветлое солнце! Всем тепло и красно еси. Чему, господине, простре горячюю свою лучю на ладе вой? В поле безводне жаждею имь лучи съпряже, тугою им тули затче?»

А не потому ли сама Природа сопротивляется походу Игореву, что «Даждьбожи внуки», к коим относится и сам Игорь, и сопровождающие его князья помельче, забыли Природную веру предков, и князь Всеслав-чародей (ок. 1029–1101) был последним из языческих вождей, если не на словах, то по сути, коему благоволила Удача, укрывая его от врагов и спасая в самых страшных передрягах, коему боги даровали длинную жизнь — более семидесяти лет — и пятьдесят семь лет княжения.

Ренессанс славянского язычества в XI–XII вв., зафиксированный в строках «Слова…», отмеченный многими поучениями против традиционной веры той же поры, ироничная, если не издевательская, с подколкой, манера автора в обращении с «Даждьбожьими внуками», которые лишь потомки по праву рождения, но не по духу… — всё это вполне логично объясняет неблагоприятственность и ветров-стриб, и даже самого солнца, и того же Дива, всевидящего и сидящего на вершине древа, воистину Мирового, ибо к землям и странам оттуда взывает (но о том ещё пойдёт разговор в разделе «Дый/Дивъ»).

По древности почитания со Стрибогом может соперничать разве только Велес, тоже традиционно старый Бог, упоминаемый ещё в договорах с греками Олега и Святослава. В договоре Игоря его имя тоже могло быть заменено на «Бог». В противном случае следовало бы предположить, что при Игоре произошла некая религиозная реформа, принизившая роль «скотьего» бога.

Велес также соотносится с Рудрой (или его более поздним пониманием Шивой) хотя бы уже потому, что последний предстаёт в ипостаси древнейшего повелителя зверей — Пашупати. В прямом переводе с санскрита Пашупати — это «скотий владыка», хотя в контексте ведических текстов «пашу» — это даже не собственно «скот/животные», а «тварь/сотворённое», «душа». Но этот же бог «пасёт» навьи души в Иномирье (подробнее см. раздел «Велес — навий бог»)

О Стрибоге же достоверно можно говорить, что он каким-то образом связан с ветрами, но ветер, воплощение жизненной силы, дыхания, в славянском мировоззрении связан и с жизнью и со смертью (Славянские древности, т. I, с. 357–361).

С воздухом, духом, ветром славяне соотносили саму жизнь. В апокрифах говорится, что Бог вдыхает в человека душу. Воздух описывали как дыхание, дуновение, ветер. Дуновение же и дыхание связаны с зарождением жизни, животворящим духом: «Душа, представляемая как дыхание, отождествлялась с воздухом, паром, ветром, вихрем». (Славянские древности, т. II, с. 162–167). Кстати, «в разговорной речи Древней Руси родъ — рождение, порождение» (Колесов, 2000, с. 24). Так мы закономерно подошли к одному из самых непростых и дискутируемых ныне вопросов — о статусе бога Рода в славянском язычестве.

РАВЕН ЛИ БОГ РОД ЕДИНОМУ ТВОРЦУ?

Связь Рода с рождением и смертью — вне зависимости от его истинного положения в славянском пантеоне — не вызывает сомнения хотя бы в силу имени.

Упомянутый Рудра также почитался как даритель жизни и смерти. У него просили никого не убивать, а также помощи и исцеления в случае болезни. Следовательно, ведический Рудра тоже был хозяином жизни-смерти. Символ Рудры-Шивы — фаллический лингам, в виде каменной колонны покоящийся на йони — символе женщины. Согласно «Махабхарате» (XIII, 14, 33), линга и йони — символы Творения. Кроме того, искусство Любви, несомненно, принадлежит Шиве. Шива и его жена Дэви исполняют оргиастический танец — «тандава». Рудра-Вратья — тот, кто «воспылал страстью и благодаря этому обрел потомство» («Да размножимся мы, о Рудра, через детей» (РВ, II, 33,1), «Да создаст он благо нашему скакуну, здоровье барану и овце, мужчинам и женщинам, быку» (РВ, VII, 6,5), «Рудра-бык, отец мира» (РВ, VI, 49,10). Рудра, один из богов неба, связан с грозой, яростью стихий и ветрами. Ветра нагоняют тучи, из которых проливается живительный дождь: он — «Повелитель жатвы» (РВ, I, 43,4).

Имя Род встречается в многочисленных церковных поучениях против восточнославянского язычества с XII по XVII в. (Мильков, 1999, с. 95, 101, 333, 366–367; Гальковский, 1913, т. 2).

И. И. Срезневский в числе синонимов слова «Род» приводит «геенна, огонь неугасимый». Он же указывает, что это — имя божества древних славян (Срезневский, 1989, т. 3, ч. 1, кол. 135–138).

В Слове Исайи-пророка (XII в.) Род и Рожаницы как бы противопоставлены самому библейскому Богу-Творцу: «…Служат Богу и волю его творят, а не Роду, ни Роженицам, кумиром суетным…»

«Того ради не подобает хрстианом игр безовскых играти, иже ест плясание, гудба, песни мырскыя и жрътва идлъская, иже молятся огневи пре овином и вилам и Мокошии и Симу и Рьглу и Перуну и Роду и Рожаници…» — предупреждает «Слово о мздоимании» (Там же, с. 84–89).

В XVI в. в «Уставе преподобного Саввы» находим исповедальный вопрос: «Не сблудила ли с бабами богомерзкие блуды, не молилася ли вилам, или Роду и рожаницам, и Перуну, и Хорсу, и Мокоши, пила и ела?» (Аничков, 1914, с. 267).

Особое положение Рода в славянском пантеоне, казалось бы, вполне доказательно обосновано Б. А. Рыбаковым (Рыбаков, 1981, с. 438–470). Отталкиваясь от обратного, он сделал широко известный вывод об исключительной роли Рода у славян, опираясь в первую очередь на текст: «…Вседержитель, иже единъ бесмертен и непогибающих творец, дуну бо человеку на лице дух жизни, и бысть человек в душю живу: то ти не Род седя на воздусех, мечеть на землю груды, и в том ражаются дети… Всем бо есть творец Бог, а не Род» («Слово о вдуновении»). Справедливости ради отметим, что мысль не нова. Она появилась ещё в XIX в., но в полной мере её развил и явил миру академик Б. А. Рыбаков.

Большинство современных популяризаторов славянской мифологии и последователей природной веры вслед за Б. А. Рыбаковым называют в качестве Бога-Творца именно Рода. Б. А. Рыбаков, один из наиболее ярких и в то же время неоднозначных отечественных историков XX столетия, выступает в таком случае как непререкаемый авторитет (несмотря на всю критику, которой подверглась его посылка с самого выхода книги). Под неоднозначностью имеется в виду спорность ряда выводов, которые делает глубоко уважаемый нами учёный, крупный археолог и историк в книгах «Язычество древних славян» (М., 1981) и «Язычество Древней Руси» (М., 1987).

«Обожествление Рода вряд ли случайно. Священный смысл божества заключен в его имени, и каким бы ни было это имя, до нас не дошедшее, символично, что табуировавшее его слово было словом Родъ. Еще в прошлом веке К. Н. Бестужев-Рюмин писал: „Что касается Рода, то нечего искать в нем предка, а надо остановиться на свидетельстве одной рукописи XVI века, приводимой Н. В. Калачевым: „То ти не Род седя на воздусе мечет на землю груды, и в том рождаются дети“. Таким образом, Род не есть олицетворение рода (gens), а сам создатель“ (1872, с. 24). Б. А. Рыбаков считает это указание важным и согласен с Бестужевым-Рюминым, а между тем в его работе ясно говорится: „не Род“ все это делает, а кто-то другой, и ниже становится ясным, кто именно: „Всем бо есть творец бог, а не Род“ (Рыбаков, 1981, с. 449). Согласиться с тем, что язычники противопоставляют Рода христианскому Богу, значит утверждать единобожие древних славян, что, конечно же, странно. Славяне — язычники, они поклонялись многим богам, которых христиане назвали впоследствии бесами. Родъ, скорее всего, — выражение обобщенного представления культа предков и плодородия, на что указывает и этимология корня (*ărd — 'успех, урожай, прибыль', но и 'забота'; см.: Трубачёв, 1959; на с. 152 говорится о том, что корень имеет также значение 'происхождение'). Лишь в позднейшей традиции Родъ упоминается наряду с наименованиями атрибутов „воинского бога“, обычно свойственных Перуну: гром и молния (Рыбаков, 1981, с. 452)» (Колесов, 2000, с. 27).