Читать книгу "Призраки вокруг нас. В поисках избавления - Джеймс Холлис"

Ну и, конечно, отец вряд ли сможет исполнить свою архетипическую роль, если у него самого не было отца. Ведь невозможно передать детям то, чего ты сам был лишен. Так, наши школы превратились в емкости для хранения и сдерживания растерянных подростков. Затем они плавно перекочевывают в университеты, но продолжают тем не менее нуждаться в сильном и дарующем силу отце, одобряющим избранный ими путь, удовлетворяющим их любопытство и нужды индивидуации. Так много молодых людей нуждаются в отцовской силе притяжения, но прокладывать путь в темноте непросто, и не каждый осознает всю важность отсутствующего фрагмента в психической мозаике.

Пожалуй, самым тонким и неуловимым наваждением в нашей жизни является призрак неоконченного в прошлом дела. Утверждая это, я не берусь судить наших предков или преуменьшать их достижения. У всех из нас есть доступ к информации, различным моделям, а главное – мы обладаем возможностью задавать вопросы, рисковать, следовать по своему уникальному пути, который нашим предшественникам показался бы немыслимым. Но ни в коем случае нельзя забывать слова Юнга о том, что тяжелейшее бремя детей – непрожитая жизнь родителей. Более того, он считал, что большинство из нас зависят от того, что наши предки

недорешили, от вопросов, на которые они не ответили. Мне часто казалось, что существует некая безличная карма, которая переходит от родителей к детям. И я всегда считал, что должен ответить на вопросы, которые были поставлены судьбой еще перед моими прадедами, что я должен, по крайней мере, продолжить то, что ими было не исполнено[33].

Прозрение Юнга очень глубоко, и нам нужно постоянно помнить об этих вещах. Разве в Библии не сказано прямым текстом, что «грехи» отцов переходят к детям в третьем поколении? А в античных трагедиях говорилось о том, как, разгневав богов, можно обречь на проклятие семью и все последующие поколения, пока не появится герой, способный вытерпеть все страдания, принести себя в жертву, но снять это навязчивое проклятие. А психотерапевтам постоянно приходится сталкиваться с призраками родителей пациента, а значит, и с призраками их родителей и более далеких предков, сформировавшими устойчивые комплексы и модели, оставившими вопросы без ответов и наполнившими смыслом разные имаго.

Если мы, терапевты, работаем с человеком, который ощущает свою сексуальность, только находясь «под кайфом», значит, налицо влияние родительских запретов, комплексов, сдерживающих или карательных посланий, отделяющих человека от его природы. Если перед нами женщина, не способная высказать вслух свой гнев, свои надежды и желания, то налицо сдерживающая одержимость, лихорадочное наваждение. Порой эти наваждения так четко встроены в структуру личностной истории, что человек попросту не осознает их, думая, что «так всегда и бывает», «такой я и есть на самом деле», «а как может быть иначе?». Перед нами всегда стоит имплицитная задача – получить разрешение на то, чтобы быть собой, желать того, что глубже всего желаешь, служить настоящему мгновению. Однако заряженное имаго, комплекс постоянно противостоит получению этого разрешения.

Итак, чтобы продолжать наши размышления, нам необходимо более подробно остановиться на понятии комплекса, этом бесценном даре Юнга. Из всех его прозрений идея комплекса, пожалуй, самая полезная. Ни один час моей психотерапевтической практики не проходит без размышлений о комплексах, без ощущения их присутствия. Я всегда чувствую, как все мы боремся с этими призрачными явлениями, имеющими власть над нашим настоящим и способными свести на нет все наши потенциальные способности, вынуждая воспроизводить одни и те же истории.

Каждое утро, когда мы встаем и чистим зубы перед зеркалом, мы не говорим себе: «Сегодня я буду заниматься теми же самыми глупостями, теми же самыми непроизвольными и регрессивными глупостями, которыми я занимаюсь все эти годы!» Но ведь мы и в самом деле день за днем совершаем те же самые глупые, непроизвольные и регрессивные поступки – зачем и почему?

Глава 4. Навязчивость комплексов

…Мы тащим призраков бесценных через неубранное ложе нашей памяти.

Пол Хувер. «Теория пределов»

Немногим более века назад Карл Юнг заканчивал обучение в Базельском университете. Темой выпускного диплома он выбрал интересный случай женщины-медиума, которая якобы общалась с душами умерших. Неправда ли, необычная тема для научной медицинской работы – и тогда, и сейчас?

В этой работе он изучал женщину, способную впадать в сомнамбулические состояния «подвешенного» сознания, во время которых души умерших переговаривались через нее голосами, очень похожими на принадлежащие этим людям при жизни. Была ли она мошенницей? Или у нее был психоз? Какая ей была от этого выгода? Дипломная работа Юнга, написанная в 1903 году, была озаглавлена «О психологии и патологии так называемых оккультных явлений». Однако ее автор скрыл, что объект исследования – его кузина Хелена Прайсверк, которую он знал лично и которой доверял[34]. Исследуя ее необычный дар, Юнг пришел к выводу, что состояние ее Эго было исключительно лабильным, похожим на состояние усталости, алкогольного опьянения или стресса, когда отдельные элементы психики получают независимость и способность к самовыражению. Если рассматривать наши сны как примеры того, насколько различными могут быть аспекты нашей личности, как мы действуем в стрессовом, измененном состоянии сознания, произносим слова, о которых на следующий день жалеем, то поймем, что расщепленные части нас берут начало от сказанных нами же слов. Именно для определения этих энергий Юнг использовал термин комплекс, за десять лет до этого введенный берлинским психиатром Теодором Зихеном (1862–1950).

Когда Юнг получил назначение в клинику Бургхольцли, которая до сих пор является функционирует при Цюрихском университете, ее руководитель Эйген Блейлер (1857–1939) поручил ему заняться изучением диагностических свойств теста словесных ассоциаций[35]. (Тогда этот «тест» назывался более точно «экспериментом», поскольку не предполагал правильных ответов.) Испытуемый должен был дать слово-ассоциацию на слово-стимул, в то время как врач фиксировал его реакцию. Занимаясь этими исследованиями, Юнг увидел, что нормальные люди порой неадекватно (то есть эмоционально) реагируют, казалось бы, на обычные слова. Со временем он собрал большое количество случаев, когда слово-стимул затрагивало некий бессознательный материал. Действительно, все мы по-разному реагируем на стимулы, которые жизнь нам предлагает. И наши реакции напрямую зависят от нашей личной истории, психоактивной истории, которая всегда реактивна и заряжена аффективными квантами энергии.