Читать книгу "Чернокнижник - Максим Войлошников"

Следует отметить, что Киево-Могилянская академия во все эпохи свято блюла заветы Петра Могилы. В польские времена она подготовила многих талантливых православных людей для короны Речи Посполитой, которые отлично показали себя на войне Хмельницкого с поляками. В этой гражданской сваре они равномерно участвовали с обеих сторон, и ратная слава одних перекрывалась кровавыми подвигами других. Надо сказать, что многие воины получили закалку еще в Тридцатилетней войне, в войне с турками, в войне с русскими и в других сражениях той эпохи.

Хотя главные вожди, оспаривавшие власть над Украиной, окончили иное заведение — иезуитский колледж во Львове. То были Богдан Хмельницкий и Иеремия Вишневецкий, планы которого стать польским королем сорвало восстание. За то отплатил Иеремия казакам страшным разгромом их войска под Берестечком летом 1651 года. Только, видно, не малой ценой была куплена та кровавая месть — спустя месяц он скончался в своем лагере без видимой причины — будто кто-то пришел за отданной в заклад душой.

Ну а после Переяславской рады 1654 года, в тяжкое время разделения, когда Украину рассекала граница, проходившая в двадцати верстах от Киева, академия сделалась дополнительным окном в Европу с ее европейскими науками и чернокнижием. Неслучайно в России только учеба в этой академии делала человека полноправным членом как церковной иерархии, так и сообщества чернокнижников…

Итак, Лодья сделался студиозусом академии, число учащихся которой в это время доходило до тысячи двухсот человек. Учеба в древнем Киеве показалась весьма привлекательной даровитому северянину. Впрочем, не часто он посещал лекции тамошних профессоров, предпочитая посвящать время чтению старинных книг и инкунабул, находившихся в наглухо запертых хранилищах в подвалах Академии. Однако только смутными намеками упоминается в позднейших письменных источниках, какие именно области старинного знания привлекали его. В частности, о самых запретных томах, на которых стояло факсимиле Влада Дракулы, пожертвованных академии князем Иеремией Вишневецким, двоюродным племянником Петра Могилы.

Именно из хранящейся в Академии древней летописи узнал Лодья странную историю о полоцком князе-оборотне Всеславе, которому в XI веке удалось занять Киевский престол. Эта история почему-то заинтересовала его, и он ее законспектировал.

В целом же следует отметить, что атмосфера древнего, живописного, южного — по сравнению с его родными местами — города, по-видимому, пагубно влияла на усидчивость двадцатидвухлетнего студента. Часто видели его стоящим на киевских кручах и озирающим широкую долину Днепра. Видели его и в других местах.

Однажды вечером в кабаке «Золоте барильце»[7]на Подоле собралось, как обычно, много посетителей, и дым стоял коромыслом. Тут были и чумаки, и школяры, и заезжие крестьяне, и мещане — кого только не было. Кабак большой, и места в нем всем хватало. Внезапно в дверях показалась чернобровая молодка в красивом платье, с роскошной темной косой, обмотанной вокруг головы наподобие короны. В руках она держала мешок, из которого высовывалась усатая кошачья голова.

Весь народ в кабаке моментально притих. «Босорка! Ведьма!» — шепот, точно верховое пламя, пронесся по скоплению людей.

Босоркун — было у древних славян имя горного духа, вызывавшего ветер и летавшего с ним незримо. Он приносил засуху и болезни. Особенно вредил он людям в ночь на Ивана Купалу. Вот в честь него, видно, и прозвали молодку за вредность и злонравие, потому как пользы людям от нее было не больше. Впрочем, венгры, в старину завоевавшие славянские земли, старую ведьму так и называют — босоркань.

Не обращая внимания на присутствующих, она уселась на лучшем месте.

— Ну-ка, кабатчик! Вина мне и молочка котику! — приказала она в наступившей тишине.

Кабатчик тут же принес глиняный глечик с вином, оловянную кружку и поставил на стол перед гостьей. А коту пододвинул блюдце с молоком. Кот вылез из мешка и стал лакать. Девица тоже пригубила вино.

— Что-то кислое оно у тебя, не веселит! — сказала она, опустошив пару кружек и блестя хмельными глазами. — Веселья хочу! Пляски хочу!

Она вскочила, щелкнула пальцами, притопнула каблуками, разлетелся подол.

— Пляшите все! Да с мордобоем!

Она захохотала визгливо и вновь опустилась на сиденье. А все присутствующие поднялись разом на ноги и, как завороженные — впрочем, слово «как» здесь неуместно, — принялись выплясывать, кто как мог. А затем то один другому в морду заедет, то другой по загривку саданет — танец перерастал в драку. Никто не остался в стороне!

Веселившаяся ведьма вдруг увидала на противоположном конце зала широкоплечего светловолосого и синеглазого парубка, спокойно сидевшего за столом. Он пил пиво и с интересом наблюдал за развитием событий.

— А ты кто такой? А ну, пляши! — крикнула молодая ведьма незнакомцу и снова щелкнула пальцами.

Но он продолжал сидеть, как ни в чем не бывало, и дуть пиво, как будто не на его голову обрушилось колдовство.

— Тихо! — крикнула ведьма, притопнув каблучком.

Все танцевавшие и дравшиеся остановились как вкопанные и стали оглядываться, приходя в себя и силясь понять, чего это они такое тут творили?!

— Ты кто такой?! — крикнула ведьма голубоглазому незнакомцу и подскочила к нему.

— Я нездешний, — отвечал он, разглядывая ладную фигуру ведьмы.

— Москаль?

— Студент.

— Не боишься меня? — слегка наклонилась она и вперила взгляд зеленых глаз в его синие очи.

— Нет.

— Тогда приходи сегодня в полночь на Лысую гору. Покумимся. Придешь?

— Приду, — ответил он спокойно.

— Ну, так жду тебя!

Ведьма захохотала и, подхватив кота, исчезла из кабака. Радовалась, наверное, что получила еще одну крещеную душу в свое распоряжение.

Золотой бочонок.

Глава 13. Лысая гора

Надо сказать, то, о чем рассказывал писатель Н. В. Гоголь уже в XIX веке, в своей фантазии «Вий», разумеется, является лишь отдаленным выражением атмосферы ужаса перед сверхъестественным, которая царила в тогдашнем Киеве. Прежде всего, следует заметить, что действительность была подчас намного разнообразнее и страшнее, чем сюжет этой повести. Самые жуткие события той поры не сохранились в изложении свидетелей, поскольку поведать о них было уже некому.

Песчанистая Лысая гора располагалась ниже по Днепру, примерно в восьми верстах к югу от Академии, окруженная речкой Лыбедью. В те времена редкий киевлянин решился бы в ночное время подняться на Лысую гору, где обитали злобные духи викингов, отчаянно резавшихся там в Олеговы времена, и которую поэтому еще со времен литовских князей облюбовали ведьмы, колдуны и иные поклонники нечистого. Ряды последних весьма умножились после того, как менее четверти века тому назад Петр Великий, за компанию со шведским королем Карлом XII, пролил на этой земле целые реки людской крови, доставив обильную трапезу духам зла. Тот, кто по глупости или на спор решался подняться туда во тьме, не возвращался живым. Нередко поздним вечером загорались на ее верхушке дьявольские зеленые огни, и слышалась странная визгливая музыка, приносимая порывами холодного ветра, и значит, происходил там ведьминский шабаш.