Читать книгу "Быть или иметь? Психология культуры потребления - Тим Кассер"

Развод

Исследования четко показали, что дети часто становятся на рельсы материализма вследствие развода родителей. Арик Риндфляйш с коллегами опросили 261 молодого человека в возрасте от двадцати до тридцати двух лет, проживающих в среднего размера городе на Среднем Западе[56]. Сравнив 165 участников из полных семей с 96 участниками из семей разведенных, они пришли к выводу, что вторая группа намного чаще демонстрировала откровенно материалистический настрой (по шкале Ричинс и Доусона).

Ученые также исследовали, не обусловлен ли данный эффект развода в первую очередь финансовыми трудностями, как правило, характерными для разведенных пар, и в ходе статистического анализа пришли к выводу, что «распад семьи ведет к материалистической ценностной ориентации скорее вследствие ограничения межличностных ресурсов, таких как любовь и привязанность, нежели ресурсов финансового характера»[57]. Иными словами, после развода способность родителей использовать оптимальные методики воспитания обычно резко ухудшается, в результате чего дети меньше окружены теплом и заботой. В итоге многие из них, пытаясь восполнить данный пробел и почувствовать себя в большей безопасности, защищенными и связанными с окружающими тесными узами, начинают активнее преследовать материалистические цели, считая, что богатство обеспечит им это. Но, как вам еще предстоит убедиться, это не слишком эффективная стратегия.

Социально-экономический статус семьи

На первый взгляд, данный статус семьи как способствующий материалистической ценностной ориентации детей может показаться нелогичным. Обычно принято считать, что чем богаче родители, тем корыстнее ребенок, ибо дети из богатых семей имеют практически все, что только могут пожелать, и при этом часто хотят еще большего. Однако результаты исследований в области материалистических ценностей подтверждают развиваемый мной тезис: именно в бедной среде создаются условия, в которых люди озабочены удовлетворением базовых потребностей в средствах к существованию и защищенности и в своем стремлении удовлетворить эти потребности начинают ориентироваться в первую очередь на материалистические цели. Когда ребенок не уверен, что завтра его накормят обедом, что у него будет крыша над головой и что можно, ничего не опасаясь, спокойно выйти на улицу, это нередко приводит к хроническому ощущению незащищенности. Такие чувства зачастую сохраняются на всю жизнь, и даже если финансовое положение человека стабилизируется, в конечном счете они все равно проявляются в четких материалистических тенденциях.

Мы с коллегами проанализировали описанную выше гетерогенную выборку подростков и собрали информацию об образовании и роде занятий их родителей, а также получили из Бюро переписи США и полиции данные о средних уровнях дохода и преступности в районах проживания семей наших респондентов на момент опроса. Оказалось, что подростки, которые отдают приоритет материальным ценностям, чаще воспитываются в бедных семьях, чем те дети, которые во главу угла ставят такие ценности, как самопринятие, хорошие отношения с окружающими и забота о благе общества[58]. Аналогичный вывод сделали и Коэны. Они утверждают, что дети из семей с низким социально-экономическим статусом больше восхищаются материалистическими ценностями и чаще мечтают «стать богатыми». Прямое влияние местной среды на материализм детей в их исследовании просматривается довольно слабо, но дети-материалисты, как правило, учились в школах, в которых учителя были не в состоянии поддерживать порядок, а для учеников было характерно неповиновение властям, драки и хулиганство[59]. Очевидно, что такая учебная среда не способствовала развитию у школьников чувства безопасности.

Все эти выводы позволяют с большой уверенностью предположить, что детство, проведенное в малоимущей семье в неблагополучных бедных районах как минимум накладывает отпечаток на формирование материалистической ценностной ориентации. По-моему, такая зависимость объясняется тем, что в подобной социальной среде дети обычно не чувствуют себя в безопасности и неудовлетворенные потребности заставляют их ставить перед собой исключительно материалистические цели. К этому их упорно подталкивает и общество.

Материализм и нация

Но семья – это только одна из сред, воздействию которых подвергается каждый человек, и один из источников опыта, удовлетворяющих либо не удовлетворяющих нашу потребность в защищенности. Помимо этого, мы все являемся членами и представителями определенных сообществ, культур и наций, и условия и обстоятельства, характерные для этих сред, существенно влияют на удовлетворение наших потребностей и, следовательно, на то, какие ценности мы проповедуем в жизни. Как и в случае с семьями, исследования свидетельствуют о том, что, если культурная среда не поддерживает и не удовлетворяет потребностей человека в безопасности, защищенности и средствах существования, он, скорее всего, отдаст предпочтение материалистическим ценностям.

Кросскультурное исследование Рональда Инглхарта

На протяжении последних трех десятилетий политолог Рональд Инглхарт изучал причины и следствия фокусирования людей на материалистических ценностях. Вместе с коллегами он провел исследования по всему миру, сравнивая материалистическую ориентацию с тем, что называл «постматериалистическими» ценностями. В отличие от ученых, о которых мы уже говорили, Инглхарта интересуют прежде всего социальные, а не личностные ценности. То есть если в исследованиях с использованием всех описанных выше шкал людей спрашивали, насколько для них как для личностей важны богатство и материальные блага, то Инглхарт при оценке материализма интересуется у респондентов, какие, по их мнению, цели должны преследовать их общества и правительства.

Инглхарт просит респондентов проанализировать ряд разных ценностей и выбрать из списка наиболее, с их точки зрения, важные. Некоторые ценности в первую очередь касаются поддержания сильной экономики и обеспечения национальной безопасности и социальной стабильности. Они относятся к категории материалистических. В отличие от них постматериалистические ценности связаны с такими понятиями, как свобода, красота окружающей среды и цивилизованность. Инглхарт считает, что материалистические ценности произрастают прежде всего на почве неудовлетворенных потребностей в безопасности и средствах к существованию, в то время как постматериалистические отражают потребности высшего порядка: в самоуважении, сопричастности, знаниях и эстетике[60].

Центральный тезис работы Инглхарта сводится к тому, что, по мнению ученого, события общенационального масштаба, которые угрожают безопасности и защищенности, заставляют людей сосредотачиваться на материалистических ценностях за счет постматериалистических. Чтобы проверить эту гипотезу, Инглхарт опросил десятки тысяч респондентов по всему миру, с помощью собранных данных протестировал еще множество предположений и теорий, но в рамках этого обсуждения для нас с вами будут интересны три следующих вывода[61].