Читать книгу "Холодная гавань - Ричард Йейтс"

— Нет, подожди, — сказала она, уворачиваясь и отводя его руку. — Разве с другими не так? У всех вырабатываются свои речевые привычки. У тебя, кстати, тоже.

— Не, постой, так не пойдет. Ты просто…

— Но это правда, Эван. Ты всегда говоришь «решающее преимущество» — не «очевидное», не «безусловное», не «явное»… да-да, именно так. Или, как только что, употребляешь «не» вместо «нет». Еще ты постоянно…

Но дальше, кто что сказал или якобы сказал, не имело особого значения, поскольку обоим было уже не до разговора. Наскоро поставив на столик недопитые чашки и загасив недокуренные сигареты, молодые Шепарды из Амитивилля оказывались в объятиях друг друга.

Сначала казалось, что Эвана вполне устроит диван, но затем он оттолкнул ногой подальше кофейный столик и помог елозящей под ним, задыхающейся жене сползти на ковер.

— Ах, Эван, — шептала она, — не останавливайся.

— Ну что ты, родная, — успокоил он ее. — Не остановлюсь, можешь не сомневаться.

И обоим становилось ясно, если они успевали задуматься в такую минуту, что эта большая, уютная, в персиковых тонах квартира стоила любых денег хотя бы уже потому, что они могли иногда потрахаться на полу.

Только через час с лишним, когда они сидели на кровати, потягивая пиво из бутылок, Рейчел завела обещанный разговор. Есть в Колд-Спринге дом, сказала она, где им будет просторно, а ребенок даже получит свою комнату, и при этом платить можно в три раза меньше, но есть один минус.

— Рейчел, ты удивительная девушка. Как ты про это узнала?

— Подожди, сейчас скажу. Минус заключается в том, что там мы будем не совсем одни. Дом придется делить с… еще двумя людьми.

— Вот как? — Эван нахмурился и принялся в задумчивости обдирать бумажную наклейку с бутылки. — Ну, что ж, может, это не такой уж и минус. Ты их знаешь?

— Сейчас скажу. Дай только мне закончить, ладно? — Она сделала глубокий вдох. — Это, в сущности, идея моей матери. Видишь ли, дом мы будем делить с ней… и с моим братом, когда он будет приезжать на каникулы.

Все свое разочарование Эван выразил одним звуком:

— А-а.

— Я же, Эван, сказала, что тебе это не понравится, разве не так? Я с этого начала, правильно? Если хочешь, мы можем бросить эту тему.

Но, видимо, тема была слишком большой и хрупкой, чтобы вот так ее бросить, потому что после паузы она добавила:

— Просто не хочется…

— Чего не хочется?

— Не хочется завтра утром звонить ей с такой новостью. Она принимает такие вещи близко к сердцу. Ее это «ранит». Она мечтает жить в Колд-Спринге, но понимает, что большой дом ей одной не по карману… Вот первая причина, почему она расстроится. А во-вторых, она это рассматривает как великодушный жест по отношению к нам, так что у нее будет еще один повод расстроиться. С ней невозможно. То есть она моя мать, я ее люблю и все такое, но с ней очень и очень…

— Я знаю, милая, — тихо промолвил Эван.

— Ну вот, сказала же — все, а сама говорю и говорю. Прости. Прости меня.

— Все нормально. Говори, я ничего не имею против.

— Она… сумасшедшая, Эван. Я серьезно. И всегда такой была. Я не хочу сказать, что ее надо помещать в психушку, нет, но она сумасшедшая. Сколько себя помню, каждый год она придумывала повод, чтобы нам переехать на новое место, и каждый раз она искренне верила, что это сделает нас счастливее. Ну, не сумасшествие? Или любила повторять, что мой отец «трус», только потому, что не преуспел в бизнесе, — а это как?

Пока Рейчел произносила свой монолог, как бы слушая себя со стороны, к ней приходило понимание того, что есть, вероятно, некий универсальный смысл в том, что всякая выросшая дочь начинает поносить собственную мать. Возможно, точно так же поступают сыновья по отношению к своим отцам или вообще все взрослые дети по мере того, как присутствие в их жизни родителей идет на убыль. В любом случае это понимание не помешало ей добавить жару — она словно хотела посмотреть, как далеко осмелится зайти.

— А еще от нее плохо пахнет.

— От нее — что?

— Плохо пахнет. Ужасно так говорить о своей матери, но это правда. То ли она редко принимает ванну, то ли забывает при этом пользоваться мылом, а только, сколько себя помню, я всегда остерегалась подходить к ней близко. И знаешь что, Эван? Ты удивишься, но я до сих пор никому об этом не рассказывала.

— Это хорошо, — сказал он. — Мне нравится, что мы всё говорим друг дружке.

— От нее пахнет… тухлыми помидорами, — сказала Рейчел после паузы, в раздумчивости, наморщив лоб в желании подыскать сравнение поточнее. — Или, скорее, старым, прогорклым майонезом.

Удовольствие от поношения собственной матери быстро улетучивалось — может, оно, в принципе, преходяще? — а кроме того, ее зацепила совершенно неожиданная реплика мужа: «Мне нравится, что мы всё говорим друг дружке».

Вот так простодушно выболтать то, что у тебя на сердце, — разве это не прерогатива женщин? Но в его глазах Рейчел читала подтверждение сказанного, и от этого ее охватил легкий трепет. Она даже готова была рассыпаться в комплиментах, но он ее опередил.

— Интересно, как твоя мать узнала про это жилье?

— Я думаю, из газетного объявления; она всегда читает раздел, посвященный недвижимости. Это у нее с молодости.

— Странно, да? Большой дом — и так дешево. Да еще обставленный.

— Ну, обставленный, если верить ей, достаточно скромно, но зато «со вкусом». И вот еще что забавно, Эван. Дом «очень удачно расположен» — ее слова. Видимо, имеется в виду, что это неподалеку от твоих родителей. Даже как-то… неловко, что она так неравнодушна к твоему отцу.

— Да, пожалуй.

— Короче, я записала адрес и фамилию риелтора, но вот уж не думала, что тебя это может…

— Ну а что, почему не взглянуть? Тем более… обалдеть!.. — Он издал смешок, а на губах заиграла кривая ухмылочка. — Представляешь, как мой палаша этому обрадуется?

У Рейчел, когда она вышла из машины и увидела дом, так понравившийся ее матери, в голове сразу промелькнуло словечко «развалюха». Вытянутый, как пенал, двухэтажный, из белой дранки, крытый черным рубероидом, он был сродни таким же примитивным строениям в поселке, но его угловатость скрадывали деревья и кусты, из-за которых он не сразу открывался взору.

— Есть где разгуляться. — Риелтор сунул в карман свой комплект ключей и остался у дверей, давая молодым возможность оглядеться вокруг.

Стены имели самодельный вид — большие панели из светло-серых термоизоляционных плит, скрепленных с помощью деревянных реек, из которых торчали шляпки гвоздей, — и ничем не отличались от стен в родительском доме Эвана, поэтому Рейчел не стала привлекать к ним его внимания.

А разгуляться в самом деле было где. На первом этаже запросто разместились бы две пары, при этом особенно даже не входя в соприкосновение, а на втором этаже это ощущение строго обособленной частной жизни только усилилось.