Читать книгу "Битва за космос - Том Вулф"

Как и предсказывал Йегер, при приближении к 1 Маху стабильность восстанавливалась. Йегер не отрывал взгляда от махометра. Стрелка достигла отметки «0,96», дрогнула и исчезла со шкалы.

А на земле они услышали… этот голос.

– Слышишь, Ридли? Сделай еще одну заметку, ладно? – (Если ты не слишком устал.) – …Что-то не то с этим махометром… – (Смешок.) – …Он будто чокнулся…

И в этот момент на земле услышали гул, прокатившийся над пустыней, как и предсказывал физик Теодор фон Карман много лет назад.

И потом голос Ридли из В-29:

– Если это оно, Чак, то мы справились. Но лично я думаю, что у тебя галлюцинации.

И вновь бесстрастный тягучий голос Йегера:

– Похоже на то, Джек… И я продолжаю подниматься вверх, как летучая мышь.

Х-1 прошел сквозь «звуковую стену» без всяких последствий. На скорости 1,05 Маха Йегер почувствовал, будто пробил насквозь небо. Оно стало темно-фиолетовым, показались звезды и луна – и в то же время светило солнце. Он достиг верхнего слоя атмосферы, где воздух был настолько разрежен, что в нем отсутствовали отражающие частицы пыли. Когда Х-1 капотировал в конце подъема, Йегер на семь минут погрузился в… настоящий рай для пилотов. Он летел быстрее любого человека за всю историю авиации, и здесь была почти полная тишина, потому что ракетное топливо кончилось, и он находился так высоко в безбрежном пространстве, что лишился ощущения движения. Чак был хозяином неба. Это было ничем не нарушаемое одиночество короля, над куполом мира Оставалось семь минут, чтобы спланировать вниз и приземлиться в Мьюроке. И он успел-таки проделать несколько торжествующих двойных, переворотов через крыло, пока внизу кружились озеро Лейк и Хай-Сиеррас.

На земле тут же все поняли, когда услышали короткий разговор Йегера с Ридли. Проект был секретным, но переговоры по радиосвязи мог перехватить кто угодно в округе. Упомянув про «чокнутый махометр», Йегер хотел сказать, что приборы на Х-1 показывают величину 1 Мах. Когда он приземлился, тут же проверили самописцы. Не оставалось никаких сомнений: аппарат достиг сверхзвуковой скорости. Поразительную новость немедленно сообщили начальству в Райтфилд. Через два часа из Райтфилда позвонили и дали несколько серьезных указаний. Утренние события становились совершенно секретными. Само собой разумеется, в прессу ничто не должно было просочиться. И вообще никому ничего не полагалось знать. Известия не должны были пересечь взлетно-посадочную полосу. А тем, кто непосредственно принимал участие в проекте и, естественно, все знал, запрещалось устраивать какие-либо празднования. Трудно понять начальство из Райтфилда Несомненно, большую роль здесь сыграли пережитки военного времени, когда каждое изобретение, потенциально имеющее стратегическое значение, окутывалось покровом тайны. Все молчали. А может, шеф из Райтфилда просто не знал, что ему делать с Мьюроком. Ведь там, в толевых палатках посреди пустыни, жили какие-то таинственные, грубые, безумные монахи…

Так или иначе, к вечеру подвиг Йегера был почти забыт. Вокруг утренних событий воцарилась странная и неправдоподобная тишина. Конечно, предполагалось, что никаких торжеств не будет, но наступила ночь… Йегер, Ридли и еще несколько человек зашли к Панчо. В конце концов, закончился рабочий день, а они были пилотами. И потому они немного промочили горло. И были вынуждены посвятить Панчо в тайну, потому что та обещала угостить бесплатным бифштексом любого пилота, который достигнет сверхзвуковой скорости, и еще потому, что им хотелось видеть выражение ее лица при этой новости. Панчо угостила Йегера огромным бифштексом и сказала, что, несмотря на это, все они – орава несчастных дятлов. А пустыня остывала, и поднимался ветер, и гремели раздвижные двери. Они выпили еще и затянули песни под старое рассохшееся пианино. На небе появились луна и звезды; Панчо выкрикивала ругательства, которых еще никто никогда не слышал; Йегер с Ридли орали, видавшая виды стойка гудела; и сотни фотографий погибших пилотов качались на проволоке; а лица живых отражались в зеркалах. Вскоре они ушли, покачиваясь, спотыкаясь, крича и визжа среди изувеченных артритом деревьев. Проклятье! – никому нельзя было рассказать, за исключением Панчо и чертовых деревьев Джошуа!

В течение последующих пяти месяцев Йегер достигал сверхзвуковой скорости больше десяти раз, но руководство военно-воздушных сил по-прежнему настаивало, чтобы всё держалось в тайне. Журнал «Эйвиэйшн уик» опубликовал заметку об этих полетах в конце декабря (не упоминая имени Йегера), и это вызвало лишь незначительную полемику в прессе: разгласила ли газета государственную тайну? А ВВС отказывались делать это достижение достоянием гласности вплоть до июня 1948 года. Только тогда все узнали имя Йегера. Он получил лишь долю той известности, которую мог бы получить, если бы мир узнал о нем сразу же, 14 октября 1947 года, как о человеке, «сломавшем звуковой барьер». Этот затянувшийся процесс признания имел любопытные последствия.

В 1952 году в Соединенных Штатах показали британский фильм «Пробивая звуковой барьер» с Ральфом Ричардсоном в главной роли, и его продюсерам пришло в голову пригласить на премьеру человека, который действительно сделал это, – майора военно-воздушных сил США Чарльза Э. Йегера. ВВС дали согласие, и у Йегера должна была начаться полоса праздничных мероприятий. На просмотре фильма Йегер испытал настоящее потрясение. Он не мог поверить в то, что увидел. Фильм «Пробивая звуковой барьер» был основан вовсе не на его, Чарльза Э. Йегера, подвигах – нет, создателей вдохновила гибель Джеффри де Хавилланда, разбившегося на DH-108. В конце фильма британский пилот разгадывает тайну барьера, двигая рычаги управления в обратную сторону во время пикирования с работающим двигателем. Аэродинамическая тряска вот-вот разнесет его машину на куски, и здравый смысл подсказывает летчику перевести рычаг назад, чтобы избежать катастрофы, но он переводит его вниз… и преодолевает 1 Мах спокойно, как птица, восстанавливая полный контроль над самолетом!

«Пробивая звуковой барьер» стал одним из самых захватывающих фильмов об авиации. Он казался чрезвычайно реалистичным, и люди уходили с сеанса убежденными в двух вещах: звуковой барьер преодолел англичанин, и сделал он это, переведя в околозвуковой зоне рычаги управления в обратную сторону.

После показа фильма Йегеру поручили встретиться с прессой, а он даже не знал, с чего начать. Ему вся эта картина казалась возмутительной. Он не хотел показывать свое раздражение, ведь интервью устраивалось военно-воздушными силами. Пытаясь держаться как можно спокойнее, пилот сообщил всем и каждому, что фильм – полное надувательство от начала и до конца. Продюсеры несколько смущенно ответили, что фильм, напротив, документальный. Йегер согласился – что ж, пусть будет так. Но прошло некоторое время, и начали твориться страшные вещи. Йегер постепенно понял: люди думают, будто он – первый американец, преодолевший звуковой барьер… и что он узнал, как перевести рычаги в обратном направлении, от англичанина, который сделал это первым в мире. Последней каплей, переполнившей чашу терпения, стал звонок министра военно-воздушных сил.

– Чак, можно я кое-что спрошу? Это правда, что ты прорвал звуковой барьер, двигая рычаги в обратном направлении?