Читать книгу "Искушение - Трейси Вульфф"

Зачем?

Зачем мы вернемся сюда? Чтобы освободить тебя…

Нет. Зачем вы явились сюда?

Я опускаю взгляд, стыдясь того, что натворила. Стыдясь гордыни, внушившей нам мысль, что мы можем просто так отобрать что-то у этого существа, которое и без того столько страдало. Стыдясь ошибок, которые я совершила и которые привели нас сюда.

Нам было нужно сокровище, которое ты оберегаешь. Сердечный камень, – говорю я. – Мы думали, что сможем забрать его у тебя. Это было дурно с нашей стороны. Прости нас.

Сердечный камень? – Он склоняет голову набок, словно пытается взять в толк, что я имею в виду.

Да, сердечный камень.

Медленно-медленно, так медленно, что поначалу я думаю, что это только чудится мне, грудь горгульи начинает светиться темно-красным светом. Гигант смотрит на нее, и то же самое, потрясенные до глубины души, делаем мы.

Вам нужен сердечный камень? – спрашивает он и хлопает себя по груди.

О боже. Сердечный камень – это не самоцвет, который он охраняет. Это его каменное сердце. И после всего того, что мы с ним сделали, он все равно готов отдать нам его всего лишь потому, что мы оставили попытки убить его.

Я с судорожным всхлипом падаю на колени. Кто сотворил с ним такое? Кто мог быть настолько жесток?

Он снова хлопает себя по груди.

Тебе нужен сердечный камень?

Нет, – отвечаю я. – Мне он не нужен. Но спасибо тебе.

Мы нарушили этические нормы и слишком многое принесли в жертву. Мы потеряли Зевьера. И я не стану усугублять дело, убив и это безвинное существо.

Я погубила все, потому что недостаточно упорно сражалась за то, во что верила, за то, что считала справедливым. Я знала, что неправильно пытаться отнять у Хадсона его вампирскую сущность. Знала, что с нашей стороны неправильно его судить. И неправильно рисковать жизнями из-за того, что мне не хватило сил убедить остальных в том, что они неправы.

Сколько всего неправильного. Что же теперь делать? И как вернуться домой?

– Грейс, – говорит Джексон, прислонившись к стене, чтобы не упасть. – Я понимаю, что ты расстроена, но ты должна его взять.

– Я не стану этого делать, – отвечаю я, склонив голову в знак признательности своему собрату-горгулье. – Я не стану убивать эту горгулью.

– Когда ты успокоишься, ты об этом пожалеешь.

– Я много о чем сожалею, но об этом не пожалею никогда, – отвечаю я, не поворачиваясь к нему. Вместо этого я прижимаю голову к ноге горгульи и снова превращаюсь в человека.

Спасибо, друг мой, – говорю я ей. – За все. Обещаю тебе, что я вернусь.

Отстранившись, я вижу, что Джексон подобрал с земли тело Зевьера и, перекинув его через плечо, идет к выходу из пещеры. Мэйси помогает Флинту ковылять следом, а последней идет Иден, опустив правое плечо, – видно, что каждое движение причиняет ей адскую боль.

Я спешу догнать их – нам все еще нужно найти способ вернуться домой, – но у выхода из пещеры останавливаюсь и опять машу рукой гиганту-горгулье. И улыбаюсь, когда он машет в ответ.

Мы обходим горячие источники и возвращаемся на поляну, где стало на несколько градусов холоднее. Над нашими головами полыхает зеленое северное сияние. Испытание должно начаться через три с небольшим часа, ни у Джексона, ни у меня нет сил для участия в нем. Не говоря уже о том, что я понятия не имею, как нам вернуться домой. Оба дракона утверждают, что они смогут лететь, но сломанная кость ноги Флинта проткнула кожу, и я видела, как выглядит крыло Иден.

Это крыло не выдержит даже ее собственного веса, не говоря уже о пассажирах.

Мэйси останавливается, не дойдя пары футов до озера, и вслед за ней к воде подходим мы все, растерянные и охваченные страхом. Она помогает Флинту опуститься на песок, затем становится на колени и начинает рыться в своем рюкзаке. Мэйси извлекает горсть кристаллов и магическую книгу.

Джексон тем временем кладет тело Зевьера на землю в нескольких футах от Флинта и валится рядом. То же самое делает и Иден. Она пытается сохранять внешнее спокойствие, но я вижу муку в ее глазах, когда она смотрит на Зевьера, и понимаю, что она испытывает не только физическую боль.

На меня давит и собственная душевная боль, когда я впервые после смерти Зевьера смотрю в лицо друзьям.

Я чувствую себя такой виноватой, что мне тяжело смотреть им в глаза, но я должна. И я встречаюсь с каждым из них взглядом и говорю:

– Мне так жаль. Мне не следовало втягивать вас в мои проблемы.

Я гляжу на изувеченное тело Зевьера и задыхаюсь от горя.

– Я не могу вернуть Зевьера к жизни. Я бы, не раздумывая, поменялась местами с ним и с любым из вас, если бы могла. Простите меня, мне так жаль.

– Это не твоя вина, – говорит Джексон, голос его звучит хрипло, в глазах читаются усталость и мука. – Это я настоял, чтобы мы отправились сюда. Я не пожелал слушать тебя, когда ты высказала свои сомнения. Это я виноват во всем. Если бы я только…

– Перестаньте, перестаньте оба, – рявкает Мэйси, вытирая ладонями слезы со щек. – Вам не за что извиняться. Мы все приняли решение отправиться сюда. Мы все знали, на какой риск идем – знали куда лучше, чем Грейс, поскольку в детстве нам всем рассказывали о Неубиваемом Звере. Но мы все равно решили попытаться.

Слезы текут и текут по ее лицу, она откашливается и вытирает их снова.

– Мы прилетели сюда и напали на это бедное существо, потому что сказали себе, что тем самым мы предотвратим нечто худшее. Мы сказали себе, что делаем благое дело, хотя все в нем было не благом, а злом. И вина за это тоже ложится на нас всех. Мы играем с магией всю нашу жизнь. Мы творим заклинания, меняем обличья и даже сотрясаем землю, – тут она смотрит на Джексона, – когда нам заблагорассудится. Но мир, в котором мы живем, и наши привилегии сопряжены с ответственностью, о которой мы узнаем в школе, но о которой по-настоящему не задумываемся, пока нам не приходится задуматься.

Она глядит на Зевьера, и мне кажется, что сейчас она зарыдает, но тут она расправляет плечи и смотрит всем в глаза – всем, кроме меня.

– Мы – все мы – забыли об этих уроках, когда решили явиться сюда и взять на себя роль Бога и в том, что касалось Хадсона, и в том, что касалось Неубиваемого Зверя, и даже в том, что касалось наших собственных жизней – несмотря на то, что моя кузина умоляла нас этого не делать. И вина за это лежит на нас всех, нам придется с этим жить и мучиться еще очень долго.

Она откашливается еще раз.

– Но наш долг и перед памятью Зевьера, и перед этой бедной горгульей, и перед всеми людьми в школе – перед всеми сверхъестественными существами, которые не понимают, во что превратился Круг и что они творят, – заключается в том, чтобы извлечь урок из этой ошибки и сделать все, чтобы их остановить. Это не загладит нашей вины, не исправит нашей ошибки, но, возможно, помешает другим совершить нечто еще более ужасное, чем то, что наделали мы.