Читать книгу "Арабская кровь - Таня Валько"

– Воды, – Марыся едва выдавливает из себя, а у остальных девушек перехватывает дыхание. – Холодной воды из колодца, – говорит она уже громче.

– На компрессы, – поясняет она.

– С оливковым маслом, – добавляет Манар, обретая способность трезво мыслить.

– На бинты порежем скатерти и украшение трона.

Басма бежит реализовывать план, но перед этим успевает заскочить в дом и молниеносно переодеться в повседневную одежду.

– Лечу за детьми. Я приготовлю также ослов в дорогу, нужно немедленно двигаться. Следующего вторжения военных мы не выдержим. Кроме того, начинает темнеть. – Молодая, легко раненная в плечо двоюродная сестра показывает головой на бордовый шар солнца, быстро приближающийся к западу.

– Мы идем в горы, не будем вас задерживать.

Уцелевшие горянки с узелками на спинах направляются в сторону потемневших уже зарослей.

– Кроме того, большая группа больше бросается в глаза. Ее легче выследить. Прощайте, – говорит она уходящим.

– С Богом, – отвечают четыре девушки, которые должны доставить раненую в больницу в Налуте.

После осмотра они прикрепляют тонкий коврик между двумя ослами и кладут на него, как в гамак, раненую Айшу. Девушка стонет. Температура у нее поднимается с каждой минутой, ослабляя при этом организм.

– Я знаю одно тайное место по дороге, – сообщает Манар через час, когда они движутся слишком медленно в почти полной темноте. – Большая пещера, животные тоже войдут, мы там держим на всякий случай даже запасы еды и воды.

– Она может не дожить до утра, – говорит шепотом Марыся, забыв, что пострадавшая бредит в горячке и не слышит ее.

– У нас пятеро детей, которых мы не имеем права убить на скалах. Осел – глупое животное, в пропасть шагнет без страха. У них нет такого инстинкта, как у лошадей или верблюдов.

– Так, может, разделимся? – подает голос молчащая с самого начала пути Басма. – Вы с Суриной и детьми останетесь, а я с Мириам и Айшой медленно пойдем в больницу.

– А я знаю? – Старшей сестре не хочется доверять самостоятельное путешествие неопытной девушке.

– Я ориентируюсь в этих горах так же хорошо, как и ты. – Юная провожатая уверенно держит покорное животное за узду и тянет в направлении города.

– Пусть вас Аллах провожает. – Они прощаются. – Insz Allah, чуть свет к вам присоединимся.

Не оглядываясь, они продолжают медленно двигаться.

Впереди идет маленькая худенькая горянка. За ней – послушные ослы с раненой женщиной, а сзади, почти держась за хвосты животных, – Марыся. Через какое-то время, когда глаза привыкли к темноте, она уже замечает скалы, кусты, колючие опунции и опасные канавы. Через пару часов они останавливаются на отдых, дают больной холодной воды из источника и сами утоляют жажду.

– Скажи мне, ты ведь старше и наверняка более умная, чем я. – Басма на минуту подсаживается к Марысе. – Что этот большой черный парень имел в виду, когда сказал мне после этого… ну знаешь… – Девочка конфузится, не желая произносить слово «изнасилование». – Он сказал, что сделал… это в наказание за то, что мы являемся женами, сестрами и дочерьми мятежников. Каких мятежников? Мы простые горцы, наши парни хотели чего-то большего от жизни, но я-то уж вообще ни о чем понятия не имею, – грустно признается она. – Весь последний год я всего лишь хотела выйти замуж, чтобы наконец-то, как и у сестер, у меня был бутуз и свой парень.

– Ты так сильно этого хотела? А ты не слишком молода? – Марыся удивляется, что у девчонки могут быть такие взрослые мечты. «Она должна еще играть с куклами», – делает вывод Марыся.

– У нас жизнь тяжелая, не такая, как у вас, городских. Мы быстрее взрослеем и быстрее умираем. Так зачем долго ждать счастья и терять время?

– Ну да, – соглашается собеседница, в очередной раз убеждаясь, что это совершенно иной мир. «Ходим по той же самой земле, но, пожалуй, в другой обуви. Мы не должны стремиться изменить друг друга. Может, для нее раннее замужество – это благословение и заполнение пустых дней? Может, благодаря этому она чувствовала бы себя более ценной и нужной?»

– Больше всего мне жаль твой кулон, – говорит Басма, вставая. – Этот разбойник сорвал его с меня и забрал. Потом, мерзавец, потерял! Эх!

– А тебе не жаль жениха, матери, родственников?

Хорошо, что в темноте не видно возмущенного выражения лица Марыси.

– Такого кулона у меня уже никогда не будет.

* * *

До возвышающегося перед городом холма девушки добираются на рассвете.

– Никуда не двигайся, – в трубке телефона едва слышен голос Хамида. – На сегодня запланировано большое наступление на Налут.

– Почему ты раньше не позвонил? – Марыся оглядывается в панике, но погруженный в туман город спит спокойно.

– Пробовал, но не было связи. Дорота рассказывала мне, что ты на какой-то свадьбе в горах. Удалось развлечься? – спрашивает он с интересом.

– Да уж, сногсшибательно, – иронизирует она, не желая вдаваться в подробности.

– Ты уже, конечно, дома? – беспокоится заботливый муж.

– До больницы еще полчаса пути. Если бегом, то, может, даже меньше.

Вместо ответа – тишина и подавленный вздох, потому что Хамид старается не упрекать жену за необдуманные действия.

– Я по-прежнему должен оставаться в Триполи, – сообщает он, – чтобы помочь Муаиду в реализации одного достаточно важного предприятия. Может, до этого времени война закончится, а если нет, то благодаря его планам наверняка, – признается Хамид. – Ты уже не двигайся из больницы никуда: только там безопасно… – Он приглушает голос, словно на что-то решается. – Мириам, любимая, было бы лучше, если бы ты больше не делала таких дальних походов, – наконец осторожно советует он жене.

– Поверь, это было мое первое и последнее путешествие в Налуте! – сообщает она вдруг, впервые с незапамятных времен полностью соглашаясь с мужем.

Слышны треск и шум, и телефон в одну минуту глохнет.

– Басма, мы должны поспешить! – кричит Марыся подруге, которая, кажется, спит стоя.

– А? Что? – спрашивает та глуповато.

– Бегом к больнице!

На горизонте с севера появляется самолет, тут же за ним другой, третий. Слышны первые выстрелы и падающие бомбы. Девушки мчатся сломя голову, не обращая внимания на камни, неровности и пыль, набивающуюся им в глаза и рот. Сейчас они держат ослов с обеих сторон и тянут их за собой.

В мгновение ока они оказываются на узком шоссе, вьющемся среди деревьев и ведущем с гор к городу. Ослики стучат копытцами, девушки грохочут ботинками, а больная издает то тихие, то громкие стоны. Город словно вымер: никто в такой ситуации не выходит из дому.

Марыся держится одной рукой за живот, потому что снова чувствует разрывающую боль в паху. «Если я не потеряю ребенка, это будет чудо», – вертится в ее голове. Но сейчас плохой момент для того, чтобы беречься. Будущая мама должна спасти не только себя, но и маленькую жизнь, которая растет и хочет видеть дневной свет. «Клянусь, клянусь, если только доберусь до этой чертовой больницы, – говорит она себе мысленно, – уже никогда из нее даже носа не высуну. Боже, помоги!» Она надеется на то, что натовцы не будут бомбить учреждение службы здоровья. Ливийцы делают это редко. В Мисурате это было исключением, которое только подтверждает правило. «Мама, любимая, – шепчет Марыся, – молись за меня. Как жаль, что я не умею этого делать ни в одной религии, а ведь была воспитана даже в двух вероисповеданиях. Ради Аллаха, если только переживу, то начну с мужем ходить в мечеть, – обещает она в панике. – Или с матерью в костел, – подключает она и другого Бога. – Или, по крайней мере, начну читать Коран и Библию». Марыся едва дышит, от усталости у нее подкашиваются ноги. Басма тихо сопит, но эта крошечная девочка сильна, как бык. Обстрел идет на окраинах города. Видимо, там находятся позиции лоялистов или их склады с оружием. Девушки наконец добегают до больницы и заходят за опущенный шлагбаум. Даже сторож спрятался: ему неохота выполнять работу в таких опасных условиях.