Читать книгу "Аконит - Ирена Мадир"

Максимилиан.

Она отрывисто кивнула, давая понять, что услышала его. Язык словно прилип к небу, изо рта никак нельзя было выдавить и слова. Кора не могла уйти. Не могла оставить Гила. Не могла оставить дядюшку Криса. Он не заслуживал того, что с ним собирались сделать. Совсем не заслуживал.

Когда его вывели, исхудавшего, заросшего, с седыми волосами, бьющими по щекам, Кора всхлипнула. Ноги едва держали ее.

Кристофер поднял взгляд, сразу же находя своего бывшего напарника, своего старого друга, свою названую племянницу и своего сына. Гил неровно выдохнул, на глазах его выступили слезы, он было сделал шаг вперед, но его удержали, а дядюшка Крис неодобрительно покачал ему головой.

На эшафот Кристофер взошел сам, что-то бросив своему конвоиру, и тот криво усмехнулся. Неужели пошутил? Кора почувствовала, как слезы, остужаемые ветром, заструились по щекам. Все же она их не сдержала.

Пока зачитывали обвинение и приговор, Кора следила за дядюшкой. Он по очереди останавливал взгляд на каждом из них. Сначала серьезно посмотрел на своего старинного друга, и папа ответил медленным кивком, а Кристофер облегченно улыбнулся. Затем перевел взгляд на Максимилиана, который буркнул что-то неразборчивое, вроде «какой же ты идиот», вызвав ухмылку у дядюшки Криса. Затем Кора поймала его взгляд и снова всхлипнула, усердно стирая рукавом слезы, чтобы видеть его без мутной пелены. Она не знала, как выразить хоть что-то, потому просто постаралась улыбнуться ему, смаргивая все новые слезы.

Дядя тоже улыбнулся, как улыбался ей всегда, мягко и ободряюще, мол, выше нос, Бельчонок. Кора не могла смотреть на него и не могла не смотреть. Внутри нее все разрывалось, боль раздирала на кусочки, отчаяние жгло льдом, но Кора смотрела. Она хотела бы касаться взглядом, обнять его крепко-крепко, но бессилие ее было бесконечным. Она только утирала слезы и смотрела в глаза цвета неба, которое Кристофер больше не увидит.

Тяжелые тучи громыхнули грозно, молния вдали прорезала воздух фиолетовой вспышкой.

Кора вдруг почувствовала, как рука ее соскальзывает с пальцев Гила, который вновь вырывается вперед. Его сдерживали папа и Максимилиан, а подоспевший Рие затыкал ему рот.

– Не надо, frère, не нужно.

И Кора поняла, что услышала часть слов, что видела, как глаза Гила разгорались светом. Вот-вот он закончит то, что хотел крикнуть: «Я Аконит». Он смог бы доказать это, он мог бы прямо в сей же миг убить всех на площади и всю собравшуюся толпу. Он мог спасти отца. Он мог.

– Пожалуйста, – Гил всхлипнул, – я должен…

Но Рие грубо пнул протез Гила так, что ему пришлось повиснуть на Максимилиане, чтобы удержать вертикальное положение. Кора опустила взгляд к протезу, который теперь был перебит почти пополам. Рие знал, куда и как ударить, чтобы лишить Гила возможности ходить.

Челюсть тряслась, а зубы отбивали рваный ритм. Кора прижалась к отцу, который приобнял ее и придерживал, чтобы она не упала. А Кора была близка к этому – к тому, чтобы свалиться без чувств прямо там. Особенно когда с ужасом заметила, что Кристофера подвели к виселице. Совсем скоро на него наденут мешок, и лицо его скроется.

Кристофер тоже знал это, потому теперь жадно всматривался в лицо своего сына. Гил плакал, и это уничтожало Кору еще сильнее. Она уже тихо выла на одной ноте, неспособная даже на какую-то осмысленность. Она только думала об отце и сыне.

О Кристофере, который хоронил изуродованное тело, думая, что это его ребенок. О Кристофере, который смотрел, как гроб с мертвой женой опускается в землю. О Кристофере, который жил так долго, топя горе в выпивке, стреляя в голову из револьвера, где в барабане лишь одна пуля, словно надеясь все закончить. О Кристофере, который наконец вернул сына. И о Гиле, который теперь терял отца.

В последний раз блеснули голубые глаза, а губы сложились в улыбке.

В последний раз.

Мешок опустился на голову Кристофера, а веревку закрепили на его шее. Когда люк под ногами его раскрылся, Кора не выдержала, она вскрикнула, раздирая себе горло криком, и все потемнело.

Потемнело, как наверняка потемнело в глазах Кристофера. Только вот Кора просто потеряла сознание, она очнется, а Кристофер нет. Он перестал быть. Он отдал себя в уплату за то, чтобы его сын имел шанс жить.

Кристофер Хантмэн умер.

История Аконита закончилась.

V. Lotus

Лотос – водное многолетнее растение, единственный представитель семейства Лотосовые.

…Это растение во многих верованиях олицетворяет божественное начало и считается священным. Например, в религии Маан-Маан цветок является символом богини, единой в четырех ликах. По преданиям, лотос, который благословлен богиней, дарует долгую жизнь, здоровье и счастье…

Б. Флауэрс. «Комментарии к описанию растений»

40. Нортвуд

Начало осени выдалось теплым. Немного пожухлая трава устилала землю, качались, шелестя иссушеной листвой, ветви деревьев, где-то виднелись кусты и острая крыша небольшого храма Первого.

Кора привычно опустилась на лавочку, как опускалась всегда, приходя на кладбище к Гилу вместе с Кристофером. Теперь она приходила к Кристоферу вместе с Гилом. Со дня казни уже прошел год. С тех пор многое изменилось.

Новоиспеченный дюк Баррет покинул страну. Ему не предъявили обвинений, как и его погибшему отцу, но всполошенное событиями общество, конечно, не могло как раньше относиться к Барретам. Король еще зимой отрекся от трона, чтобы хоть как-то смягчить народные волнения от того, что один из его приближенных, к тому же связанных родственной связью, создал лабораторию, где проводили опыты над детьми.

Бывшие узники лаборатории (по крайней мере, те, которые хотели) медленно начали приобретать старые имена. Пришлось поработать в архивах, чтобы отыскать имена детей, пропавших в то время, и понять, кем были «кирпичи».

Из кипящей столицы Кора уехала в маленький городок. Там она вела свою колонку, посвященную женским правам. Пока ей нравилось, к тому же там не было ни единого напоминания о том, через что пришлось пройти. Ни знакомых полицейских, ни убийств, ни сплетен о власти. Изредка что-то докатывалось и до них, но быстро затухало. В городке всегда было относительно спокойно – то, что нужно тем, кто ужасно устал от смертей и боли.

– Мистер Нортвуд, – Рие шутливо поклонился, подходя ближе.

После свадьбы, которая прошла в очень узком кругу самых близких, Гилберт взял фамилию Нортвудов. Потому что Гилберт Хантмэн так и остался числиться без вести пропавшим узником лаборатории. Вместо могилы теперь стоял небольшой обелиск, посвященный не только юному Хантмэну, но и другим детям, погибшим или пропавшим из-за