Читать книгу "От Франсуа Вийона до Марселя Пруста. Страницы истории французской литературы Нового времени (XVI-XIX века). Том I - Андрей Михайлов"

Моралист в жизни и в литературе, Фенелон был непримиримым врагом искусственности. Между прочим, этим следует объяснить и его пристрастие к прозе: писатель полагал, что в поисках рифмы и метра легко утратить правдивость. Но эта подчеркнутая естественность и в портретах и в описаниях у Фенелона, а особенно у его продолжателей – и в литературе, и в живописи – подчас сама начинала казаться искусственной, в лучшем случае нарочитой. Фенелон, сам того не ведая, подготавливал сентиментализм.

Пьер Фейди с возмущением писал о чувственности многих созданных Фенелоном описаний. Действительно, почти весь эпизод у нимфы Калипсо написан именно в таком духе («Книдский храм» Монтескье несет на себе очевидный отпечаток влияния этих сцен романа). Интересно отметить, что Фейди связывает эту струю в книге Фенелона с традициями барочного галантно-авантюрного романа середины века, называя имена Скюдери, Ла Кальпренеда и Гомбервиля[528]. Между тем Фенелон был очень далек от нарочитой изощренности литературы барокко, ибо его основным принципом было стремление к простоте и ясности; появление в романе чувственных образов объясняется как раз стремлением к естественности. Здесь, конечно, не было барочной экзальтации; но Фенелон оказал значительное влияние на формирование литературы рококо.

Стиль романа отмечен той же тенденцией к простоте и естественности. Вместе с тем, по меткому замечанию французского исследователя Р. Нава[529], «Приключения Телемака» построены с мастерством опытного геометра. Однако это композиционное мастерство старательно скрыто за внешней непринужденностью рассказа (издатели тех лет довольно произвольно делили текст романа то на 10, то на 16 «книг», тогда как по замыслу автора их должно быть 18).

На стиле романа отразилось также мастерство Фенелона – церковного оратора. Но оратора не из придворной часовни (как Боссюэ), а из средней руки прихода (хотя сам Фенелон и был сановником и царедворцем). Поэтому прямая речь в «Приключениях Телемака» (а ее так много в романе) – это подчас незамысловатые нравоучительные беседы ученика и учителя, где поразить призвана не изысканная риторическая фигура, а неподдельное чувство и сила мысли. Искусство Фенелона не рационально, а эмоционально.

Мы уже говорили, что появление книги было восторженно встречено в лагере «модернистов». Однако взгляды Фенелона значительно отличались от позиции Фонтенеля и Удара де Ла Мотта. Поэтому остановимся кратко на отношении автора «Телемака» к знаменитому «спору »[530]. Писатель высказался по этому вопросу на закате жизни в «Письме к Академии». Написано было письмо в 1713 г., окончательно обработано в 1714-м, опубликовано в 1716-м, уже после смерти автора.

Во-первых, Фенелон приветствует ведение споров по творческим вопросам. Таким образом, он сразу же выступает антидогматиком, не стремящимся навязывать другим свое мнение. Воспитанный на произведениях античности, Фенелон и здесь продолжает восхищаться культурой прошлого, особенно своими любимыми поэтами – Гомером, Вергилием и Горацием. Вместе с тем, он признает у «древних» немало недостатков, даже у самых «почитаемых»[531]. В то же время в литературе Древней Греции и Рима, с его точки зрения, было просто много писателей слабых, в то время как среди «новых» уже есть такие, чьи «произведения очень хороши»[532].

Фенелон, не решая спора ни в пользу «древних», ни в пользу «новых», но призывая продолжать с уважением относиться к авторам античности и внимательно их изучать, высказывает пожелание, чтобы «новые превзошли древних». Он пишет: «Я буду рад увидеть в наш век в моем отечестве ораторов более пылких, чем Демосфен, а поэтов более возвышенных, чем Гомер. Мир, ничего не потеряв, только выиграет от этого. Древние не станут менее прекрасными, чем были до этого, а новые лишь приукрасят род людской»[533].

Фенелона иногда называют «ортодоксальным классицистом»[534]. Трудно придумать что-либо более неточное. В «споре древних и новых» Фенелон занял компромиссную позицию. Для него искусство античности было не «недосягаемым образцом» и не единственным примером для подражания, а живым наследием, которое продолжало увлекать и волновать. Как справедливо заметила Л. Горе, «Фенелон не был ни за древних, ни за новых; он был за Природу и за Красоту, являющуюся страстным выражением Природы»[535].

Как видим, поэтика Фенелона носит переходный характер. Очень многие из классицистических идей писателем сохраняются и поддерживаются. Так, характерная для классицизма концепция искусства как «подражания природе», т. е. воспроизведения ее «гармонии», требующая строгого отбора и противоположная натуралистическому описательству, находит в Фенелоне горячего сторонника. То же можно оказать и об отношении автора «Телемака» к общественной роли искусства. Для Фенелона последнее – не самоцель, а путь к совершенствованию человеческой натуры. Именно поэтому (вслед за Платоном) Фенелон изгоняет из своего утопического государства почти всех писателей и художников; оставляются лишь те, которые своими произведениями активно содействуют воспитанию народа.

Как и в классицизме середины и второй половины века, писателем решается антиномия общественного и личного, общего и частного. На первый план выдвигаются общественно-нравственные проблемы, проповедуется подчинение индивидуального общему. Как и в классицизме предшествующего периода, Фенелон тяготеет к созданию мало индивидуализированных, обобщенных образов. Но в романе по сравнению с предшествующей литературой классицизма усиливается динамика развития характера.

Конфликт у Фенелона из сферы личной, из сферы внутренних переживаний переносится во внешний мир, в область человеческих отношений, что придает фабуле романа бóльшую заостренность. В этом Фенелон предвосхищает поэтику просветительского классицизма. Как и в философском романе XVIII столетия, в «Приключениях Телемака» исторический и мифологический сюжет призван служить прикрытием открытой злободневности книги. Как и у просветителей (особенно в просветительской драматургии), актуальные политические проблемы облекаются у Фенелона в обобщенно-возвышенную форму, характерную для литературы классицизма. Отходит Фенелон и от нормативности классицистической эстетики, от прокламированного Буало культа правил. Фенелон если и не предвосхитил, то стоял на пороге многих художественных открытий Просвещения; думается, также и это, а не только его социально-политические, морально-дидактические и нравственные идеи, сыграло немалую роль в популярности писателя в XVIII в.