Читать книгу "Кофейня на берегу океана - Вячеслав Прах"

Каждое утро на протяжении недели Роза выходила из спальни на балкон, если его так можно назвать. Балконом у них считалось пространство вне комнаты, огороженное высокими перилами; а вокруг – бескрайний синий океан. Роза пила гранатовый сок, она пресытилась апельсиновым, и смотрела на мертвого кита.

– Ты все еще слышишь океан?

– Слышу, – отозвался любовник.

– Подойди, посмотри на кита. Его снова окружили люди.

– А зачем мне на него смотреть? – донеслось из спальни. – Сильно он изменился со вчерашнего дня?

Роза ухмыльнулась, осознавая, что не встречала в своей жизни более циничного и комичного персонажа. В тот же момент она подумала, что самые талантливые комики – это просто циничные люди.

Они с Парижем ни разу не подошли к мертвой туше, а на третий день Париж даже пожаловался Розе, что кит преграждает ему обзор, и что если власти его не уберут, то он вынесет его сам по частям. На пятый день от кита начал исходить отвратительный смрад, старательно стучавшийся в их окна. Стоило только открыть окно, и приходилось зажимать нос. На седьмое утро кит исчез с пляжа, оставив после себя громадное пятно размером с две стопы великана. Еще через день это пятно полностью смыло водой.

Париж был благодарен властям этого города за ценный вклад в их тихую, размеренную жизнь в маяке. Вновь запахло только морским воздухом и бетоном, знаете, есть такой особенный запах у сырых камней – его не спутать ни с чем.

Глава пятая

– Интересно, сколько жизней у китов?

– Явно меньше, чем у кошек.

Роза сама не поняла, как произнесла это вслух. Париж мог ответить на любой вопрос, который волновал Розу.

Вчера утром они ходили на рынок. Знаете, есть такие рынки в курортных городках, как этот и многие другие, которые открываются в пять утра, а закрываются примерно в полдень. Так вот, на таких рынках всегда можно купить свежую рыбу, овощи и мясо – любой продукт будет качественнее, чем в магазине. Цены те же, а встречаются и ниже. Такие места в основном посещают только местные или редкие туристы, блуждающие в такую рань по городу, такие как Роза и Париж.

С тех пор как Париж узнал об этом рынке, он каждое утро вставал в шесть утра, чтобы принести оттуда фрукты и рыбу, пока Роза спит. Он научился торговаться и даже вступать с местными в спор, если ему что-то не нравилось.

– А почему ты только что спросила о китах?

– А тебе разве не интересно, сколько у китов жизней?

– Нет. Меня больше интересует бытовой вопрос данной темы – чтобы киты не пахли в моей спальне!

– А тебе не интересно, сколько у тебя жизней? – Роза пропустила его очередную остроту мимо ушей.

– У меня одна жизнь, – быстро ответил мужчина.

– Это та, о которой ты знаешь и помнишь. А если в прошлой жизни ты был…

– Кем? – перебил ее Париж.

– Ну… Каким-то известным писателем или актером. Скажем, поэтом Шекспиром.

– Ты читала Шекспира? – удивился тот.

– Еще бы не читала… – засмеялась Роза. – Я этого Шекспира терпеть не могу, его сонеты я бы больше никогда не открыла.

– Ты знаешь хоть один наизусть?

– Знаю.

– Прочитай мне его, Роза.

Она затаила дыхание, а затем:

– В тоске не гаснет жар мятежный,Горит за сенью гробовой,И к мертвой пламень безнадежныйСвятее, чем любовь к живой.

Парижу понравилось, что Роза близка к искусству, он сам никогда не разбирался в нем, будь то картина или стих.

– Красиво. Впервые слышу Шекспира.

– Нет, это Байрон, – отрезала Роза.

– Что с тобой, родная?

Он увидел, как слезы выступили на ее глазах, а губы задрожали.

– Ничего, – она взяла себя в руки и начала искать пачку сигарет в сумочке, где лежали большое зеленое яблоко и плитка черного шоколада. Сигареты исчезли несколько месяцев назад, а привычка искать их в трудные минуты в своей сумочке осталась.

– Что ты ищешь, Роза?

– Шоколад.

Она отломила плитку и положила ее в рот.

Вечером, когда солнце опустилось за горизонт, в кофейню пожаловал солидный мужчина в дорогом костюме, с роскошной женщиной рядом. Этот высокий гладко выбритый ухоженный человек (Роза всегда обращала внимание на мужской маникюр) сел вместе со своей спутницей за соседний столик от двух постоянных посетителей этой кофейни.

– Я думаю, ты не рассердишься на меня, если я закажу нам местный кофе… – послышался красивый мужской голос, полный достоинства и уважения, за спиной у Парижа, Роза незаметно заглянула за соседний столик.

– Ты преувеличиваешь, Поль. Я совсем не против.

Они заказали себе кофе и отведали – каждый по одному глотку.

– Ну и гадкий у них кофе, – с жаром возмутился мужчина.

– Гадкое оно, – подметила женщина.

– В этом я с тобой соглашусь, – как должное добавил Поль. – Но тем не менее, я все же закончу эту историю.

– Я тебя внимательно слушаю, дорогой.

В этих приторных словах Роза уловила не нотку, нет, а целый аккорд притворства. Да, их слушала внимательно не только Роза, но и весь зал.

– Ты меня знаешь, когда я пишу, то нуждаюсь в тишине больше, чем собака нуждается в хозяине. Поэтому, я закрываю ставни, окна, занавешиваю их шторами, чтобы не поступал солнечный свет. Сажусь в полутемной комнате за стол и начинаю писать. Даже яркий свет иногда меня отвлекает…

– А я тебе уже тысячу раз говорила, Поль, что ты тем самым посадишь свое зрение, а твоему доктору придется отрабатывать свои деньги, и выписать тебе очки! Мне кажется, они тебе не к лицу.

Дама скривилась так, будто съела дольку лимона.

– Не начинай, прошу тебя, – отмахнулся от нее мужчина. – Значит, все как обычно – приглушенный свет, бокал сухого, красного вина и только я и мои герои. Знаешь, эту книгу я писал восемь месяцев, и как к любой другой своей работе, я уже к ней привык. Даже в какой-то степени я ее полюбил, если так будет угодно! – мужчина немного откинулся на стуле и поднес указательный палец ко рту, задумавшись. – Я писал в тот день до поздней ночи. Это еще ничего, бывает, я выходил из рукописи, подходил к окну, отворял ставни и встречал рассвет. Да, такое часто случается, что садишься с утра писать, а заканчиваешь на следующее утро. Когда я ухожу к своим героям, то не чувствую, как проходят часы, и иногда мне на душе становится досадно оттого, что я теряю так много времени. Но не в этом суть! Быть писателем – это уметь постоянно слушать, складывать все услышанное на полочки памяти, а затем открывать эти полки и применять. Примерять, я бы даже так сказал, на своих героев услышанные мною ситуации, обстоятельства, вдыхать в них слова, мои или моих знакомых. Быть писателем – это еще и постоянно прислушиваться к своему внутреннему голосу, порой у меня возникает такое чувство, что мой внутренний голос принадлежит не мне, а кому-то, кто есть надо мной выше. Писать – это значит выдумывать, творить, отсекать все лишнее и ненужное, оставив только прекрасное, совершенное; быть писателем – это в первую очередь быть повелителем своей фантазии, того мира, в котором поселятся мои герои и станут его пленниками.