Читать книгу "Индиговый ученик. Книга 2 - Вера Петрук"

Ноги сами вынесли Арлинга из каюты. Его никто не окликнул. Недельная штормовая качка утомила даже бывалых пиратов, которые отлеживались в кубриках. Вахтенный его не заметил, и Регарди беспрепятственно дошел до борта. Собственная смелость изумляла. Он впервые спустился с помоста и пересек палубу. Коснувшись животом мокрого дерева, Арлинг перегнулся вперед, захваченный дикой пляской стихии, которая беззастенчиво покрывала его лицо солеными поцелуями.

Если он уже мертв, то страх не имел значения. Прыгнуть вниз или остаться в слепом мире – грань, отделяющая его от Фадуны, стала тоньше волоса.

– Как мне быть, Магда? – растерянно прошептал Арлинг, не слыша себя в грохоте волн. Он всю жизнь мечтал о том, чтобы самому принимать решения, но когда этот миг настал, не знал, что делать с неожиданно обретенной свободой.

Выпустив из рук трость, Регарди нащупал нижнюю перекладину поручней и поставил на нее ногу. Шаг был сделан, дело осталось за малым. Колени предательски задрожали, но назад пути не было. Он слишком долго был мертвым. Пусть его вернут к жизни или похоронят. Однако первое было невозможно – количество проглоченных порошков до сих пор отдавалось в горле привкусом смерти. Значит, оставался один путь. «Но и его ты пробовал», – прошептал мерзкий голос в голове, напоминая о собственной слабости, когда он не сумел лишить себя жизни после гибели Магды.

Наконец, ему удалось отодрать прилипшую к палубе ногу. Судорожно схватившись за поручни, Арлинг неловко примостил ее к первой. Теперь ему мешали только руки, которые вцепились в мокрую древесину с такой силой, словно желали стать с ней одним целым. Ничего, успокоил он себя, нужно подождать, пока судно качнется на другой бок и тогда его просто выкинет за борт – хотел он этого или нет.

«Черная Роза» вздохнула и стала медленно заваливаться в сторону. Арлинг сжал зубы, чувствуя, как заскользили пальцы.

Пожалуйста, Магда, дай мне силы! Пусть будет так, как ты хочешь.

На этот раз Фадуна не заставила себя долго ждать.

Резкий толчок, и тонкая опора под ногами исчезла. Руки беспомощно схватили воздух, но что-либо изменить уже было нельзя. Полет длился недолго. Море приняло его в объятия, заботливо накрыв сверху волнами. Солено-горькая вода наполнила рот и проникла в легкие. Намокшая одежда потянула вниз, холод сковал тело, которое вместо того чтобы радоваться обретенной свободе, неожиданно стало отчаянно сопротивляться. Это неправильно – он должен был радостно тонуть, а не судорожно бить руками, силясь всплыть на поверхность. Когда-то он хорошо плавал. Когда-то ему не нужно было пускать вперед себя трость или вытягивать руки, чтобы пройти по ровной поверхности. Когда-то…

Магда была рядом. Он чувствовал ее присутствие так же хорошо, как и мощь воды, которая вертела его из стороны в сторону, забавляясь беспомощностью человека. Фадуна ждала, напевая свои странные песни. Ждала, но не помогала. Чувствуя, что боль в груди грозит разорвать его пополам, Арлинг собрал силы, и дернулся всем телом вверх, туда, где, ему казалось, находилось небо и вдруг полюбившийся воздух.

– Я еще не готов! – закричал он, глотая горькую воду. – Прости меня, Магда.

Фадуна рассмеялась и подплыла к нему ближе.

– Не хочу умирать, – прошептал он, чувствуя ее крепкие объятия.

– Держу! – оглушил его голос Нуфа, и Арлинга потянули наверх.

Море отпускало неохотно. Воздух вошел в горло, словно лезвие клинка, с болью рассекая наполненные водой легкие. Фадуна держала его за руку до тех пор, пока к ним не подплыла лодка. Когда их пальцы разъединились, Арлинг понял – Магда сделала свой выбор.

Он пришел в себя на палубе, ощущая спиной мокрые доски. Вода подкатилась к горлу и начала выливаться из него бурным потоком. Регарди чувствовал себя так, будто родился заново. Хотелось кричать на весь мир и смеяться беспричинным смехом идиота. Вместо этого он корчился в руках держащих его людей, извергая из себя морскую воду, которая все не кончалась. А вместе с водой на палубу «Черной Розы» вытекал яд бессилия, отчаяния и равнодушия, которым он заразился весной прошлого года. Сначала – на холме в Мастаршильде, потом – на дуэли с Монтеро. С каждым глотком воздуха, к нему возвращались надежда и желание жить. Пусть так, в слепую, но жить. Магда согласилась подождать – это был ее бесценный подарок.

– Я не подведу тебя, – горячо прошептал Регарди, забившись в кашле.

Людей он заметил не сразу. Вокруг было слишком много шума, и Арлинг не мог понять, какая его часть принадлежала людям, а какая – морю. Наконец, голос Абира пробился сквозь завесу хаоса и заорал у него над ухом.

– Следующего раза не будет, рыбья твоя башка! Тысяча чертей! Да ты бы на рее уже болтался, если бы он утонул. Акулий плавник тебе в глотку! Чего стоишь, как маяк на рифе? Думаешь, раз вытащил его, так тебе все с рук сойдет? Я тебе что сказал? Глаз не своди! Получишь двадцать плетей сегодня же!

– Слушай, Абир, зря ты так с мальчишкой, – пробасил рядом какой-то голос. – Он жизнь ему спас, а ты сразу – плетей… Нуф хороший парень, толковый, а этот, хоть и родня тебе, но, дьявол меня побери, он слепой! Какой от него прок? Овощ, только каюту занимает, будто у нас места навалом. Говорил тебе, давай оставим его на берегу. Море недаром его забрало. Такие – как бабы, только беды…

Басистому договорить не удалось, потому что раздался смачный хруст и звук падающего на палубу тела.

– Кто еще считает, что мой племянник овощ? – тихо проговорил Абир, но его было слышно даже сквозь шумную игру волн.

Много лет назад Арлинг с дядей засиделись за картами в питейной, и один сильно подвыпивший согдианец обвинил пирата в шулерстве. Драки не было. Хватило взгляда Абира – цепкого, обещающего неприятности, застревающего занозой в любом слове соперника. Регарди хорошо помнил его, потому что сам долго и безуспешно тренировался перед зеркалом. И сейчас он впервые был рад тому, что ослеп. Оказаться под прицелом такого взгляда ему бы не хотелось.

– Я в порядке, – прошептал он, пытаясь нащупать руку Абира. – Юнга не виноват, я сам упал.

– Двадцать плетей, – повторил дядя почти в гробовой тишине. – Их получит каждый, кто усомнится в моих решениях.

– И ты тоже, – добавил он, кладя руку на плечо Арлинга.

Вечером Регарди сидел на полу своей каюты и слушал, как бьют человека, спасшего ему жизнь. Любовь к миру, которая переполняла его после купания в море, сменилась на странное чувство тревоги и разочарования. Он думал, что Магда даст ему силы и вернет смелость, но Фадуна не любила легких путей. Регарди мог настоять на том, чтобы юнгу не били, но не сделал этого. Где-то глубоко в нем еще обитал страх, и, наверное, должны были пройти годы, чтобы он исчез без следа. Ему придется научиться жить с ним.

К кровати-гробу прикасаться не хотелось. Арлинг твердо решил, что попросит убрать ее, как только шумиха вокруг его падения в воду затихнет. Бесцельно побродив по каюте, он понял, что заснуть не сможет. Нуф получил уже двенадцать плетей, но по-прежнему не издал ни звука. Регарди вспомнил, как дома пару раз его пороли за непослушание. Роль палача выполнял ненавистный с детства конюх, которому Элджерон доверял наказывать провинившегося отпрыска. Во всех случаях Арлинг орал так, что было слышно далеко за пределами конюшни. Кричал не от боли, потому что били его в полсилы, а от возмущения и обиды. Юнге же должно было быть не только во много раз больнее, но и обидней – ведь он рисковал жизнью ради незнакомого слепого, овоща. Тем не менее, Нуф молчал. И каждый новый свист плети не давал Регарди покоя.