Читать книгу "Секреты - Жаклин Уилсон"

В прошлом году я писала работу об истории этих мест и обнаружила, что участок Латимер назывался прежде лесом Латимер и все эти лесные угодья входили в крупное владение Паркфилд. Но потом, еще во времена королевы Виктории, леса были вырублены и земли застроены, а позднее, уже в шестидесятые годы, маленькие викторианские дома, тесно прижатые друг к другу, были снесены, и весь этот обширный муниципальный участок заняли нынешние дома-башни. Паркфилд-Мэнор тоже снесли, и теперь здесь стоят наши особняки. И называют Паркфилд не участком или районом — мы живем в «комплексе Люкс».

Участок Латимер очень большой, очень унылый и очень опасный. Я, в сущности, никогда не бывала в этом районе, но иногда мы проезжали через него на машине. Мама всегда подымает стекла и запирает дверцы машины изнутри на тот случай, если какой-нибудь латимерский мальчишка бросится к машине у светофора, просунет руку в окно и постарается заграбастать ее «Рольтекс». Эти часы всего лишь подделка, она приобрела их в Гонконге, когда была там в командировке, но на вид их от настоящего «Рольтекса» не отличишь.

Никто никогда даже не пытался украсть у нее часы. Если какие-нибудь ребята и приближались иной раз к машине, то лишь затем, чтобы помыть стекла, но стоило папе взмахнуть рукой и прикрикнуть на них, они тотчас отбегали. И все же мама и папа всегда говорят о Латимере так, словно это истинное преддверие ада.

— Все они тут одного пошиба: ленивые матери-одиночки, наркоманки да шайки мошенников, — говорит мама.

— Они пьяницы и отщепенцы, почти поголовно. Не понимаю, почему их не схватят всех и не запрячут в тюрьмы, — говорит папа.

Всякий раз, когда до нас доносится издали вой полицейской сирены, они вздыхают и качают головами:

— Опять Латимер!..

Ненавижу, когда они говорят так.

Мои ноги горели в тяжелых школьных башмаках, рюкзачок оттягивал плечи. Мне уже не хотелось тащиться пешком через весь город. Я решила, что буду храброй: пройду через Латимер совершенно одна.

И я пошла, чувствуя себя маленькой Красной Шапочкой, чей путь лежит через густой темный лес Латимер. Шла очень быстро, несмотря на саднящие ноги, почти бежала, как если бы за мной гнались вполне реальные волки. Две старые леди, тащившие свои тележки с покупками, и три мамаши, катившие в детских колясках белье из прачечных самообслуживания, вовсе не показались мне такими уж страшными, но, когда я углубилась в Латимер, с его грязными бетонными башнями, вздымавшимися над моей головой в самое небо, мне становилось все тревожней.

Что-то влажное шлепнуло меня по голове. Это был не дождь. Я осторожно провела рукой по макушке, надеясь понять, в чем дело. И услышала, как на одном из балкончиков, высоко-высоко, кто-то захихикал. Ясно: я стала мишенью в соревновании по плевкам. Я еще больше заторопилась, все чаще опасливо поглядывая вверх. Ничего приятного — быть оплеванной. А что, если они станут швырять в меня чем-нибудь? Говорили же, что буквально на днях здесь бросили в полицейского старый телевизор! Да одна только моя пижонская форма частной школы для них вполне достаточный повод, чтобы наброситься на меня.

Съежившись в своем пальто, я шла так быстро, как только могла.

— Толстуха несется, задница трясется!

Это был маленький, с острым личиком мальчонка лет шести, он орал на меня из-под навеса, где стояли баки для мусора. Я вздернула подбородок, не желая замечать его. Тогда он стал выкрикивать кое-что похуже, сыпал руганью, какой мне никогда не приходилось слышать.

— Вымой рот с мылом, паршивец! — сказала я.

Мой голос прозвучал ужасно самоуверенно и высокомерно. Он взвизгнул от смеха.

Я торопилась к следующей башне. Там были мальчишки постарше, они кружили на своих скейтбордах, с грохотом взлетали на самодельные дощатые настилы, взвивались в воздух и с разлету обрушивались на асфальт. Они стали делать круги вокруг меня, и я каждый раз отскакивала, стараясь увернуться.

Среди них была и одна девочка, она тоже кружила там на велосипеде, выписывая фантастические фигуры на одном заднем колесе. Она была совершенно такая же крутая, как мальчишки, с растрепанными волосами, большим красным шрамом на лбу, бледная и худенькая. Она была такой худышкой в плотно обтягивавших ее джинсах и тесноватой курточке из овчины со сбившейся шерстью. Я смотрела на нее с завистью.

Она заметила, что я смотрю на нее. И показала мне язык. В ответ я тоже высунула язык.

Тогда она ухмыльнулась. Я тоже. Получилось так, как будто мы знакомы.

Глава 7Дарлинг

Позвонила мама. А я уже и ждать перестала.

— Привет, Дарлинг, — сказала она беззаботным тоном, как будто я просто заглянула к Нэн на чай.

— Мама! — У меня сразу пересохло во рту, так что я едва могла говорить.

— Что это опять с твоим голосом, Дарлинг? Простудилась? Ну, ты в своем репертуаре. Держу пари, что ты не носишь овечью курточку.

Мамин голос был такой обычный. От этого все стало проще.

— Со мной все в порядке, мама. Правда. И Нэн выбрала по каталогу новое пальто для меня. Красное. Очень красивое.

— Тебе нельзя носить красное, ты слишком бледная. А в красном твои щеки вообще станут бесцветными. Скажи своей бабушке, чтобы не швыряла деньги на ветер. Твоя курточка еще долго будет отлично носиться.

Я почувствовала, что у меня вспыхнули щеки. Мне так не терпелось поскорей надеть это красное пальто. Нэн сказала, оно мне очень пойдет. Вилли немного поддразнивал меня и все распевал «Леди в красном», Лоретта сказала, что оно стильное, а Пэтси захлопала в ладоши и объявила, что я буду выглядеть в нем просто красавицей.

— Оно уже заказано, мама, — пробормотала я. — А вообще, как ты… Ты в порядке?

— Конечно. Правда, Гэри меня сильно достает, прошлую ночь он, можно сказать, не спал ни минуты, но я думаю, у него режутся зубки, так что до некоторой степени можно его извинить. Знаешь, Кайл становится таким щекастым, а Бетани вечно на все жалуется, маленькая плакса, но ведь это не ново. Она говорит, что скучает по тебе, детка. Мило, не правда ли? И это при том, что вы просто сводили меня с ума своими вечными перепалками. Но вообще-то нам всем тебя не хватает, Дарлинг.

У меня запершило в горле.

— Мне тоже не хватает тебя, мам, — хрипло выговорила я.

— Ну, так когда же ты возвращаешься? Может, мы заедем за тобой в субботу?

Нарядная комната Нэн вдруг поплыла перед моими глазами, разбилась на мелкие осколки. Даже когда я закрыла глаза, все кружилось, словно в калейдоскопе.

— Мама, я не вернусь, — прошептала я.

— Что ты сказала? Говори громче, детка, тут у меня Гэри орет на своем стульчике, ты его слышишь? Мне кажется, он тоже по тебе скучает. Ты ведь для него как маленькая мама. Ты всегда умела обращаться с детьми.

— Мама, послушай. Теперь я живу у Нэн. Ты знаешь. Все это было сказано… После того, как Терри… Ну, ты знаешь.