Читать книгу "Жила-была одна семья - Лариса Райт"

— Я никого не встретила, Ир, не переживай!

— Я бы как раз меньше переживала, если бы ты наконец кого-то встретила. Сашуля, я понимаю, что тебе неприятно, но тридцать пять — это не восемнадцать, не двадцать пять и даже не тридцать, и с каждым годом…

— «Мои шансы и бла-бла-бла…» Я только позвонила, чтобы сказать, что со мной все в порядке.

— Да? Ну хорошо. Ой, извини, там, кажется, Маруся с Петей опять что-то не поделили. Я побегу, ладненько? Вернешься — поговорим.

Вот и весь разговор. А переживания ждать не могут, душевное волнение нельзя отложить на потом, для откровенности необходимы моменты, а не выверенное расписание. Что случилось? Когда из их отношений исчезла близость, которая была в юности? Саша ведь буквально в рот смотрела старшей сестре, ходила за ней хвостиком, подражала в манере причесываться, одеваться, говорить. С Ирой хотелось общаться, ее хотелось слушать, с ней можно было советоваться, думать, мечтать. А потом ее место прочно занял Вовка. Он стал другом, плечом, жилеткой, а Ира… В кого превратилась Ира? Может быть, она пыталась заменить им маму, которой не стало? Мама действительно умерла давно, но менторские нотки, учительское снисхождение стали проявляться в Ириных речах еще раньше. Конечно, она считала себя состоявшейся по сравнению с младшенькими. Имела право: муж, дети, работа. Все как у людей. «Наша святая», — так они с Вовкой часто между собой называли сестру. И Саша даже не знала, чего было больше в этом прозвище: иронии или все-таки преклонения. Нет, Иру не стоило посвящать в историю с Роудоном, она бы непременно завела песню о том, что им выпал шанс и надо было им воспользоваться. Ведь она давно уже заводила разговоры о нерушимости родственных связей, значении семьи в жизни любого человека и о пользе прощения, в первую очередь, конечно же, для того, кто простит.

— Мучаешься угрызениями совести? — обычно спрашивала Саша.

— Я? — Ира мгновенно вспыхивала, но упрямо отрицала всякие предположения о своих душевных муках: — Нет, конечно.

— Вот и я нет.

— Ну а если другой человек мучается, Сашенька?

— Пускай. Мне не жалко.

Ира была правильная, а Саша — нет. Ну а Вовка до последнего времени и вовсе считался неудачником. Так что им — младшим — было комфортно держаться вместе, подальше от готовых суждений, заученных фраз и высокомерного тона. Хотя последнее время Вовка не поддерживал Сашу в нападках на старшую сестру.

— Не кипятись, Сашуль, Ира просто желает нам добра, — отвечал он на жалобы об очередных нотациях о необходимости создания семейного очага.

— Что это ты ее защищаешь? — изумлялась Саша, а брат все переводил в шутку:

— Старый стал, сентиментальный.

— Тебе всего тридцать три.

— Христа в этом возрасте уже распяли.

— Ничего, ты еще поживешь.

Не пожил… Она уже не плакала, лежала на кровати, вбирала в себя остатки Вовкиной мудрости. Вытерла слезы, поднялась:

— Купальник, говоришь?

Необходимая тряпочка нужного размера и в яркую полоску вместо горошка обнаружилась за каких-нибудь пять минут в гостиничном магазине. Быстрая примерка, беглый осмотр себя в зеркало, резвые скачки по горячему песку, и вот она уже с удовольствием входит в море.

— А раньше я и не верила, что мертвые способны давать советы.

Саша произнесла фразу вслух и тут же поплатилась за это.

— А теперь верите? Вы умеете впадать в астрал и вызывать души умерших из космоса? — Какая-то тетка в цветастом купальнике и шляпе с широченными полями буквально схватила ее за руку и затараторила: — Вы для меня просто находка. Я приехала сюда залечить рану, а она все равно кровоточит. Вот если бы он сам мог сказать, что я должна остановить свои муки и продолжать жить, тогда я бы нашла в себе силы забыть и продолжить свой путь без него. Смерть близких — это так ужасно. Не представляю, как я переживу! — Женщина уже подобралась настолько близко, что поля ее шляпы закрывали Сашу от солнца.

— Соболезную, — механически произнесла Саша, сделав робкую попытку выбраться, но на ее пути попался крепкий орешек:

— Мой Толик — он был такой замечательный, такой ласковый, такой внимательный…

— Ваш муж?

— Муж? — брови мгновенно сложились в домик с острой крышей. — Господи, да что ему будет?! Вон в баре сидит, пиво потягивает, судоку решает. Японец, блин!

«Неужели сын?» — про себя ужаснулась Саша.

— Хомяк. Так вы мне поможете? Он должен сам отпустить свою мамочку!

— Сожалею. Я хомяков в космосе не встречала.

— Нет? — Дама недоверчиво оглядела Сашу и нехотя отступила.

Счастье. Еще несколько шагов, и можно плыть и чувствовать себя свободной от любых поползновений на личное пространство…

— Нет?

Саша резко обернулась — ее нахально рассматривал двадцатилетний юнец. Что ж, сама виновата: во-первых, со спины она и на пятнадцать потянет, а во-вторых, надо было соображать и просить у менеджера в аэропорту отель, где поменьше соотечественников. Хотя вряд ли стоило рассчитывать на богатый выбор гостиниц. В конце концов, турецкий курорт — совсем не то место, куда стоит приезжать без брони, надеясь на удачу. Но ведь когда-то в чем-то должно было ей повезти! Почему бы не в этот раз? Нашелся свободный номер в более чем приличном отеле — и это главное, а от назойливого внимания обитателей этого пятизвездочного рая при желании можно избавиться.

— Так кого ты встречала в космосе?

Саша поморщилась, демонстративно отвернулась и снова пошла в глубину. «Хам», — приклеила она ярлык и потеряла всякий интерес к тому, что происходило у нее за спиной. А оттуда все же долетали фразы:

— Слышь, красотка, поделись опытом! Русалка, не уплывай! А… ты, наверное, с другой планеты. Ку-ку, я есть человек разумный.

Последнее привело Сашу в восторг: кто бы говорил об уме!

— Э-э-э! Может, ты оглохла?! Я же с тобой разговариваю.

Она поежилась. «Скорее бы исчезнуть из поля зрения этого придурка!» Встала на мысочки, вытянула руки, приготовилась оттолкнуться от дна, чтобы погрузиться в воду и оказаться хотя бы на несколько метров подальше от неугомонного преследователя, как вдруг:

— Да ты ведь стоишь неправильно! Смотри, как надо нырять!

— Сашуля, ты неправильно стоишь. — Папа ласково хлопнул ее между лопаток. — Выпрями спину, вытянись в струнку. Вот, уже лучше. Давай, теперь пошла. Ну! Раз, два, три!

Саша сделала вдох, с силой оттолкнулась от бортика и в который раз свалилась в бассейн беспомощным кулем. Вынырнула злая, расстроенная. Еще больше расстроилась, когда увидела, как смеется отец.

— Нодарчик, умоляю тебя, покажи этой дурехе еще раз. Сил моих больше нет.

Девочка не успела обидеться на «дуреху», засмотрелась, как высокий черноволосый дядя Нодар не спеша подошел к бассейну, чуть присел, улыбнулся сквозь густые усы, подмигнул ей заговорщицки, легко оттолкнулся и исчез под водой. Ни всплеска, ни брызг. Лишь легкое колыхание зеркальной глади. И вот он уже на поверхности. Теперь в бассейне снова много шума: растирание плеч, фырканье, сплевывание капель с усов. А сверху, как из другого мира, доносится папин голос: