Читать книгу "Шерлок Холмс. Дыхание бога - Гай Адамс"

— А до этого он проявлял признаки психической нестабильности?

— Ни в коей мере, — ответил Манн. — Вообще-то, лорда Руфни можно было назвать образцом сельской респектабельности.

— Если не считать его увлечения оккультизмом, — вставил Холмс. — Хотя, возможно, за пределами Лондона это модно.

— Оккультизм? — переспросил инспектор.

Я пояснил:

— Он был членом герметического ордена «Золотая заря». Надеемся, этот факт подскажет нам, в каком направлении вести расследование.

— Да?.. Что-то мне трудно в это поверить.

— В то, что Руфни был членом оккультного общества, или в то, что это как-то нам поможет? — спросил Холмс.

— Честно сказать, и в то и в другое, — проговорил полицейский. — Люди здесь более консервативны, чем в больших городах, а Руфни был прихожанином местной церкви. Он активно участвовал в местных праздниках, в чтениях на рождественской мессе и так далее. Вы же знаете, как это бывает с подобными людьми: для них важно играть заметную роль в жизни сообщества.

— Это правда, — признал Холмс. — И возможно, именно это обстоятельство, а не какое-то там благочестие вынуждало его принимать участие в здешних богослужениях.

— Может, и так…

— И всё же вы не верите?

— Если ваша информация взята из достоверных источников, — ответил Манн, — что ж, тогда я вынужден поверить.

Мы подъехали к Руфни-холлу.

Огромный особняк из кирпича отбрасывал мрачную тень на ухоженные газоны. Мы подкатили по гравиевой дорожке к входу и выбрались из двуколки.

— Чем бы вы хотели заняться в первую очередь, Холмс? — спросил инспектор. — Осмотреть кабинет или опросить прислугу?

Холмс улыбнулся:

— Предлагаю начать с кабинета. Оценим свежим взглядом место действия, прежде чем показания прислуги уведут нас в сторону.

Манн проводил нас к нужной комнате. У двери он остановился и уступил дорогу Холмсу.

Мы с инспектором остались в дверях, откуда неотрывно следили за Холмсом. Всякий раз, когда я вижу своего друга за работой, я вспоминаю о том, как индейцы выслеживают зверя на охоте. Они словно читают по глубине и наклону следа, по качеству оставленной зверем шерсти… Гостиная и газон перед домом были сейчас для Холмса местом охоты, его долинами Юты и равнинами Среднего Запада. Мой друг целиком отдавался этому промыслу: он расшифровывал следы на ворсе коврика у камина, определял по запаху марку мебельной политуры, исследовал состояние угля в камине.

Подобное зрелище неизменно доставляло мне удовольствие. Я заметил, что и Манн был им увлечён. Он наблюдал молча, не то что его коллеги, которые, вместо того чтобы оценить способности Холмса, постоянно стремились продемонстрировать свои. В какое-то мгновение Манн достал блокнот и сделал несколько коротких записей. Это вызвало у меня улыбку: Холмс обрёл благодарного ученика.

— В комнате есть несколько намёков на то, что смерть Руфни не следствие обычного приступа безумия, — заявил Холмс. — Судя по следам сажи на изразцах, камин дымил сверх нормы. Сажа определённо содержит необычные для открытого огня частицы, но, прежде чем что-либо утверждать, я бы хотел провести анализ. Похоже, в этом камине, помимо дров, жгли что-то ещё.

— Это «что-то» могло стать причиной поведения Руфни?

— Вы думаете о «корне дьяволовой ноги»? — вопросом на вопрос ответил Холмс.

Я признался, что так и есть. В последнем деле фигурировал корень африканского растения radix pedis diaboli. Его сожгли в закрытой комнате, и все, кто вдохнул дым, лишились рассудка и погибли.

— Безусловно, сходство здесь есть, — согласился Холмс. — Что-то подействовало на Руфни настолько безжалостно, что он решил отужинать своей собственной коллекцией. — Мой друг осторожно пошевелил носком ботинка осколки на полу. — И, судя по крови на этих стёклах, притупило боль до такой степени, что он не обращал внимания на порезы.

— Так, вы полагаете, речь идёт об отравлении? — уточнил Манн.

Холмс поднял руку:

— Не отешите, инспектор, это только мои первые впечатления. До тех пор пока расследование не докажет, что впечатления являются фактами, называть их иначе было бы грубейшей ошибкой. А теперь скажите: вы или ваши люди забирали что-нибудь из этой комнаты?

— Нет, сэр, я знал, что вы захотите осмотреть комнату в том виде, в каком она была на момент смерти Руфни, и лично проследил за тем, чтобы ничего подобного не произошло.

— Очень любезно с вашей стороны. И ваши действия принесли первые плоды — теперь мы знаем, что некто забрал кое-что со стола Руфни уже после его смерти.

— Почему вы в этом уверены? — спросил я.

— Потому что на столе четыре письма и пять конвертов, — сказал Холмс, усаживаясь за стол. — Очевидно, этот печально закончившийся приступ безумия случился с Руфни, когда он просматривал свою почту. На столе порядок — он не из тех, кто оставляет бумаги где попало. Вот перед нами стопка писем. Одно — приглашение на премьеру, другое — на званый ужин. Вот письмо, адресованное ему как члену совета управляющих гимназии, а вот просьба о финансовой помощи от некой благотворительной организации. Это письмо, как вы можете видеть, было распечатано первым и отнесено к тем, на которые Руфни решил ответить отказом. Оно лежит под другими пятью конвертами. — Холмс огляделся. — Корзины для бумаг нет, а Руфни был человек аккуратный; можно заключить, что он собирался эти письма сжечь. Тот факт, что он этого не сделал, означает, что его прервали. Итак, где пятое письмо и что в нём было?

— А разве не может человек просматривать письма утром? — предположил я.

— Ответ зависит от того, имеет ли этот человек намерение на них отвечать. Лорд Руфни явно считал, что его корреспонденты могут и подождать. К тому же, — Холмс указал на стопку писем, — его корреспонденция была крайне скучной.

Мой друг склонился совсем низко над столом и улыбнулся.

— О, здесь был ещё и шестой конверт! Следовательно, могло быть и шестое письмо. — Он обратился к Манну: — У Руфни было что-нибудь при себе?

— Не в том смысле, что вы имеете в виду, сэр — заверил инспектор. — Никаких адресованных ему бумаг не было.

Холмс достал из кармана пиджака кожаный мешочек для инструментов и извлёк из него пинцет.

Он подцепил со стола небольшой треугольник чёрной бумаги и продемонстрировал его нам.

— Фрагмент конверта. Если осмотрите стол, вы убедитесь, что Руфни не пользовался ножом для вскрытия писем. А когда человек открывает конверты руками, обычно он первым делом отрывает уголок. Чёрная бумага — в равной степени зловеще и претенциозно.

— Кто станет отправлять письма в чёрных конвертах? — удивился я.

— Тот, кто желает окутать себя сатанинским флёром!

С этими словами Холмс опустил треугольный обрывок чёрной бумаги в небольшой конверт — из тех, что всегда носил при себе, — запечатал его и положил в карман. Вдруг ему пришло в голову, что этот клочок может быть уликой, а значит, его следует передать инспектору.