Читать книгу "Будни добровольца. В окопах Первой мировой - Эдлеф Кёппен"

глаза, внезапно стали ближе.

Вражеская траншея, узкая белая линия на местности, высотой около фута, внезапно предстает горным хребтом.

Одна гора отделена от другой небольшой долиной.

В каждой долине – черный провал. Из него таращится круглое блестящее нечто – дуло вражеской винтовки. Временами дула дергаются и вспыхивают. Непонятно зачем.

Перед этими «горами» виден лес с мощными стволами и остро зазубренными сплетающимися ветвями – колючая проволока.

Если повернуть трубу вправо или влево, видно, как недосягаемо далеко простирается лес. Границы не видать.

То обвалившийся ствол, то обломанные ветки.

А еще в лесу есть холм. Голубоватый, оттененный красным. О, да там какой-то человек!

Можно представить себе, как вот этот человек лежит себе на солнце и смотрит в голубое майское небо, широко раскинув руки, потому что ведь прекрасное утро и потому что жаворонки поют. Его руки тянутся к свежему клеверу. Но нет, эти люди не видят неба и не слышат жаворонков. Эти люди – убитые враги. В трех шагах от них, возле «гор», их собрат пялится сюда сквозь черную дыру, иногда рукой их собрата блестящее нечто выстреливает поверх них. Это единственное развлечение уже многие, многие недели.

Отворачиваешь от них стереотрубу. Всё-таки легче постичь секреты живых за этими «горами», чем секреты этих безмолвных, лежащих перед ними.

Райзигеру кажется, что он раскрыл секреты живых. За горами постоянно что-то приходит и уходит. Мимо один за другим снуют синие кепи. Нужно их посчитать! Но их слишком много, слишком много.

Райзигер припадает к стеклу.

Происходит нечто странное, нечто необъяснимое. Лес с ветвями перемещается в разные места. Словно там рука великана, способная раздвигать в стороны деревья.

Но не время для мечтаний! Что там творится? Ради всего святого: проволочные заграждения на невидимых зацепах осторожно подтягиваются всё ближе и ближе к окопу. Множество рук тянется к брустверу. И вот заграждения исчезают в глубине!

Кровь закипает в Райзигере:

– Алло, батарея, батарея! Срочно доложить капитану! Противник расчищает заграждения! Шустрее!

В ответ:

– Капитан идет. Доложите командиру роты. Конец связи.

Мозель приходит с унтер-офицером Улигом и канониром Гермером.

– Райзигер и Гермер, вы тащите Рашке на позицию. Райзигер, готовьтесь вечером сменить унтер-офицера.

Мертвый гораздо тяжелее живого. А еще жара в узкой траншее. Приходится несколько раз класть Рашке на землю и отдыхать.

За позицией пересохший ручей. Туда и положили тело. Сегодня его смогут забрать в тыл.

16

Настает полдень. День проходит. Ничего не происходит.

Райзигер слышит, как с утра его товарищи таскают боеприпасы. Колонны снабжения смогли подняться только до половины высоты. Оттуда пришлось нести каждый плетеный снарядный короб отдельно – по двадцать пять фунтов в каждой руке. То еще удовольствие! «Глянь! Обе руки уже до крови! А у этих, из колонны, поди полные штаны, трусливые твари!»

Сидят рядом с орудиями, греясь на солнце.

Райзигеру хочется рассказать о том, как всё было в траншее.

– Да уж, вот такой стереоскоп – сказочное изобретение!

– Вживую прям видел французов? Ну держись, скоро у нас тут будет преотличнейшая заваруха!

Рассказывать истории утомительно. Да еще и голод. Лучший способ справиться с ним – подремать. А к вечеру снова хлеба пришлют.

Райзигер ложится и закрывает глаза.

Он всё еще слышит, как унтер-офицер Гельхорн говорит, что теперь он снова встанет на место наводчика. Начинается разговор вполголоса. Йениш, Хорст и Ян обсуждают всякие домашние дела. В полусне всё становится настолько размытым, что уже непонятно, где он на самом деле находится. Он засыпает.

Внезапно вскакивает в страхе: где-то грохнул залп из четырех орудий. Хочется подпрыгнуть. Гельхорн смеясь держит его за колено:

– Зачем так нервничать? Сегодня за нами тяжелая батарея подошла. Прямо здесь, на скате холма. Она сейчас разрядится и уйдет.

За первым залпом второй, а затем еще множество, отовсюду. Ян говорит, что всего прошлой ночью прибыло восемь батарей – пять легких и три тяжелые:

– Францману лучше бы сидеть в окопе! Иначе прочешем так, что дыхалку перехватит.

Райзигер, потягиваясь:

– У них то же, что у нас: что прикажут, то и будет. Может, им придется наступать, даже если тут пятьдесят батарей поставят.

Гельхорн уводит разговор в сторону:

– Не неси чушь. Мне можешь не рассказывать. Как только погода наладится, вся эта канитель прекратится. Фронт, марш, марш! А потом мы раскатаем этих искалеченных собак. Чтобы всему этому дерьму наконец-то пришел конец.

Огонь батарей постепенно усиливается. Уже с трудом можно разобрать, что говорит твой сосед. Но к шуму привыкаешь. Это не нервирует, скорее настраивает нервы на нужные колебания, даже в чем-то приятные. Вот мы! Да, это мы! Райзигер встает, разводит руки. Можем гордиться тем, что мы солдаты! Я придан к батарее, которая стоит буквально лицом к лицу с врагом!

Хочется снова присесть, когда в воздухе раздается шипение. Да ну и что? Он видит, как товарищи сбиваются плотнее, то ли напуганные, то ли от любопытства. Метрах в восьмидесяти за позицией поднимаются четыре облака дыма. Тут же раздаются четыре надрывных взрыва.

Враг стреляет!

Это всё меняет. Стрельба собственных батарей начинает чертовски бить по нервам. Вокруг ругаются.

– Так и думал, что чертов грохот от тяжелой батареи со временем не пойдет нам на пользу, – ворчит Гельхорн.

Райзигер собирается ответить, но тут снова раздается шипение, заставляющее его и товарищей кинуться вплотную к орудию. Взрыв! Миг спустя по траве черным облаком расползается зловоние. Больше никто не ругается. Чувство, словно ты в ловушке. Не можешь встать, потому что бессмысленно поднимать голову над защитным щитом. Не можешь шутить, как будто что-то застревает в горле. Пытаешься говорить, но и это не выходит, ведь удары уже настолько близко, что приходится снова и снова падать на землю.

Батареи оборвали огонь после первых ответных залпов противника. Это не заставляет его остановиться. Напротив, кажется, две его батареи начинают систематически прочесывать высоту. Вскоре они доберутся до 1/96. Ближе! Дальше! Дальше! Ближе! Снова ближе! Еще ближе!

Наконец, четыре взрыва бухают прямо на правом фланге их позиции.

У Райзигера болит спина. Гельхорн и Ян подползают к нему совсем близко и теперь грузно навалились всей тяжестью своих тел ему на плечи. Только когда они приподнимают головы, чтобы посмотреть на взрыв, становится немного легче.

Гельхорн дает краткие пояснения. Говорит сквозь зубы:

– Шестьдесят метров перелет! Черт, дьявольски близко кладут! Пригнись!

В тот момент, когда раздается очередная серия взрывов, между Гельхорном и Райзигером запрыгивает какой-то человек. Косятся вверх: лейтенант фон Шторк.

– Эх, если б мы могли стрелять в ответ! – говорит он дрожащим голосом.

Это немного успокаивает. Чувствуют: да, это