Читать книгу "Будни добровольца. В окопах Первой мировой - Эдлеф Кёппен"

это пение.

В остальном почти полный покой. Даже впереди, со стороны окопов. Порой хлопает ручная граната. Но это ни на кого не производит впечатления.

Капитан ходит туда и обратно позади орудий вместе с Буссе и Шторком. Они болтают и смеются, словно на маневрах. Наконец садятся под толстым деревом. Разговор умолкает.

Когда около трех ночи начинает светать, в батарее снова движение. Капитан зовет Райзигера. Отводит в сторону:

– Райзигер, только что сообщили, что Рашке убит. Пойдемте со мной. Идем на пункт. Прихватите провода, чтоб держать связь с батареей при любых обстоятельствах.

Рашке убит? Доктор Рашке убит? Первый доброволец?

Райзигер сглотнул. Рашке убит. Поразительно. Это ж была такая тихая ночь. Только пара ручных гранат. Пара винтовочных выстрелов. Под это можно было спокойно заснуть. И вот кого-то всё же настигло. Поразительно.

– Да, ручная граната. Умер мгновенно.

Райзигер слышит это, принимая от унтера-телефониста моток кабеля.

– Жалко, отличный был парень, – говорит унтер. Потом дает Райзигеру изоленту. – Да, это всё быстро. Бум – и нет тебя… Ну, Райзигер, пойдемте. Капитан уже отбыл. Смотрите не подставляйтесь. Я только что слышал утренний рапорт пехоты: семнадцать убитых. Да уж.

9

Факультет философии Берлинского университета внес дополнение в положение о докторантуре, достойное подражания. Решено официально присвоить задним числом звание доктора философии и магистра свободных искусств тем кандидатам, которые сдали докторский экзамен, но погибли в борьбе за Отечество до получения докторской степени, дабы таким способом почтить их память в анналах истории университета… Видоизмененный диплом, формулировку которого, как нам стало известно, составили профессора У. фон Вилламовиц-Мёллендорф и Эд. Норден, после обычного вступления с упоминанием императора и имени действующего ректора удостоверяет факт получения докторской степени следующими словами: «Декан философского факультета признаёт, что досточтимый ученый и храбрый … (Имя), сдавший философский экзамен с (хорошей/отличной) оценкой и представивший попечением факультета (отлично) похвальную диссертацию с заглавием …, своей смертью за Отечество заслужил славу превыше всяких похвал и удостоился отличий и почестей доктора философии, дабы сим почтить его память».

(«Фоссише цайтунг», 12 мая 1915 г.)

Родители добровольца Рашке одними из первых приобщились к достойному подражания дополнению к положению о докторантуре факультета философии Берлинского университета.

10

Лондон, 9 мая (сообщение бюро «Рейтерс»):

По сообщениям спасенных с «Лузитании», был светлый, спокойный, солнечный день, когда корабль неожиданно был торпедирован. Большинство пассажиров только что позавтракали и стояли на палубе, любуясь на ирландский берег, когда внезапно была замечена белая полоса, приближающаяся к кораблю сквозь голубеющую воду. Последовал страшный грохот, весь корабль сотрясся и начал поворачивать в надежде добраться до берега. Тут его настигла вторая торпеда. Он резко накренился и затонул спустя двадцать – двадцать пять минут после первого взрыва. По левому борту лодки спустить не удалось, так как пароход накренился. Некоторые моряки на мгновение увидели подводную лодку, она резко нырнула и больше не появлялась.

(«Райниш-Вестфалише цайтунг», 10 мая 1919 г.)

11

Роттердам, 10 мая: «„Новые роттердамские куранты“ сообщают из Лондона: теперь точно известно, что на „Лузитании“ погибло почти полторы тысячи человек».

(«Берлинер Тагеблатт», 11 мая 1915 г.)

12

Цирк-варьете Шумана. Низкие цены

Ежедневно с 8:00 до 11:00

ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ЦИРКА-ВАРЬЕТЕ,

а также

«ТОРПЕДИРОВАНИЕ „ЛУЗИТАНИИ“»

Курение разрешено.

(«Фоссише цайтунг», 14 мая 1915 г.)

13

Для служебного пользования.

Берлин, 14 мая

Из отчета подводной лодки, затопившей «Лузитанию», следует: лодка заметила пароход, шедший без флага, 7 мая в два часа двадцать минут пополудни у южного побережья Ирландии при хорошей ясной погоде. В три десять утра по «Лузитании» был произведен торпедный выстрел, который попал в правый борт в районе мостика. За детонацией торпеды сразу последовал еще один взрыв чрезвычайно мощного действия. Корабль быстро перевернулся на правый борт и начал тонуть. Второй взрыв следует отнести к возгоранию боекомплекта на корабле.

Зам. нач. штаба Адмиралтейства подп. Бенке

14

От огневой позиции 1/96 траншея ведет к наблюдательному пункту.

Когда Райзигер прибывает на пункт, капитан уже у стереотрубы. Меловая стенка траншеи забрызгана кровью. Внизу, под брезентом, что-то лежит. Райзигер рапортует. Капитан, не отрываясь от трубы:

– Рашке потом заберем. Поднесите телефон к ушам.

Райзигер натягивает наушники и садится на корточки. Проверка связи – огневая позиция рапортует. Порядок.

В окопе все на ногах. Один за одним, неподвижно смотрят вперед. Винтовки торчат сквозь защитные щиты. Никто не стреляет.

Мозель время от времени что-то говорит: «Кхм-хм… глянь-ка…» Разговаривает сам с собой.

Приходит командир роты, приветствует его. Обсуждают обстановку. Командир роты подтверждает доклады патрулей, находившихся сегодня ночью на переднем крае. Сомнений нет: противник расчистил проволочные заграждения в нескольких местах. То же докладывали соседние роты. По общему мнению, атака будет в ближайшее время.

Этого достаточно. Капитан решает открыть огонь. Райзигер вызывает огневую позицию, передает команды.

«Батарея готова!» – «Огонь!»

Снаряд проносится над позицией. Удар!

Мозель очень основателен. Огонь шести орудий распределяется так, что каждое орудие накрывает три разные точки вражеской траншеи.

Вскоре попадания ложатся точно в цель.

Райзигер не видит никакого эффекта из своей ямы, но слышит оживленные возгласы пехоты:

– Ха! Прямиком! Здорово! Дай им прикурить!

Враг не будет долго с этим мириться.

Райзигер принимает донесение с позиции:

– Противник открыл огонь. Очевидно, ищет батарею. Но ложится далеко позади, где-то на полпути выше по холму.

Приходит лейтенант из пехоты:

– Капитан, только что получили сообщение из батальона: атака ожидается в пять тридцать утра.

Мозель наклоняется к Райзигеру:

– Запросите, сколько снарядов хранится на позиции.

Доклад с батареи: около четырехсот выстрелов на орудие. Мозель выхватывает аппарат из рук Райзигера, требует оберлейтенанта Буссе и кричит ему, чтобы он побыстрее обеспечил доставку тысячи снарядов на каждое орудие! Затем проверяет часы – 5:20. Пехотинец всё еще рядом с ним.

– Откуда пришло донесение, лейтенант?

– Похоже, перебежчик, герр капитан.

Мозель поднимает палец ко лбу:

– Значит, через десять минут! Тогда либо болван солгал, либо они имели в виду пять тридцать вечера. Не думайте, что противник настолько глуп, чтобы атаковать без поддержки артиллерии.

Пехотинец пожимает плечами.

Пять тридцать утра. Ничего не происходит. Противник чуть бодрее использует свою артиллерию. Порой ухает и в траншею, но никаких признаков атаки.

Наконец растерянный пехотный лейтенант уходит. Тревогу отменили. Оставлены только отдельные посты, прочие пехотинцы расползаются по укрытиям.

Мозель еще раз осматривает сектор обстрела в трубу.

Скучно.

– Райзигер, садитесь за перископ. Я пошел на позицию. Если что, сообщите.

15

Взгляд в стереотрубу.

Видно, как вещи, столь далекие от невооруженного