Читать книгу "Матросские досуги - Владимир Иванович Даль"

мягче гнуться станет».

С весны государь отправил 200 гребных судов с 16 тысячами войска в Гельсингфорс[6], а сам воротился в Кронштадт для высылки парусной эскадры в море. Она, под командою вице-адмирала Крюйса, состояла уже из 8 кораблей и 8 мелких парусных судов, и государь был при эскадре этой контр-адмиралом под именем Петра Михайлова. В Ревеле стояли еще 4 корабля и 1 фрегат, купленный в Англии. Только в этом, 1713 году флот наш сходил в первый раз от Кронштадта до Ревеля. Государь дал об этом такое приказание:

«Флоту идти к Ревелю, держа впереди три мелких судна для разведок. Если встретит неприятеля не по силам, то отступить; а коли по силам, то гнать, а в Ревель послать, чтобы тамошние корабли скорее выходили».

Контр-адмирал Петр Михайлов хотел сам быть в походе этом, но вице-адмирал Крюйс сильно убеждал его поберечь себя и остаться там, где он был нужнее. Царь хотя очень огорчился этим, но, как добровольный подчиненный, повиновался. Таков был государь этот всегда; если принимал на себя какую должность, не исключая и самой низшей, то строго исполнял все, что относилось до воинского послушания.

9 июля эскадра вступила под паруса; впереди шли четыре крейсера, а прочие суда, по малому опыту в морском деле, еще не могли держаться в линии. Адмирал наказывал много раз всем командирам:

«Пороху напрасно не тратить, а сойдясь борт о борт, дать залп, закрыть нижние порты и идти на абордаж».

При тихом попутном ветре крейсеры наши известили в полдень на следующий день, что впереди три неприятельских судна. Погнались, вечером миновали Гогланд, ночью ветер стих. Некоторые суда стали буксироваться, другие отставали; к утру опять ветер засвежел, и стали догонять неприятеля у Гельсингфорса. Адмирал поднял красный флаг, знак погони, часу в пятом передовые корабли наши: «Антоний», «Полтава» и «Выборг» — уже перестреливались, готовясь к абордажу.

В это время шведы вдруг повернули, будто и сами готовы встретить нас, но они сделали это, обходя подводный камень, а обошедши его, опять спустились.

Нам места эти еще не были коротко знакомы. Верных карт в то время также не было, и корабль «Выборг», настигая неприятеля прямым путем, сел на подводный камень. Вплоть за ним шел корабль «Рига», адмиральский, и также приткнулся к мели; на беду, неприятельское ядро в это самое время пробило на «Риге» крюйткамеру: пороховая пыль поднялась столбом, а ее сочли дымом и закричали: «Пожар!» Пошла суматоха; красный флаг спустили; в то время не умели еще разговаривать сигналами, как теперь. Адмирал полагал, что начальство над эскадрой, как само собой разумеется, примет старший по нем; а тот, не зная этого, ожидал приказания. Прочие корабли, видя бедствие передовых и опасаясь незнакомых им подводных камней, стали поворачивать, не доходя до этого места, и становились на якорь. Они оправдывались тем, что красный флаг погони был у адмирала спущен.

Часа через два корабль «Рига» стянулся с мели и адмирал сам отправился для распоряжений на «Выборг». Созвали на совет командиров; никакими силами не могли стащить бедствующего корабля, который к вечеру даже переломился от перевесу — так он врезался на каменную гряду; а потому свезли, что было можно, и зажгли его.

Шведская эскадра, соединившись с флотом своим — всего 9 кораблей, 3 фрегата, 1 шнева, — на радостях открыла общую пальбу, но оставалась в дальнем от нас расстоянии, не решаясь напасть.

Мы ушли в Ревель, а шведы в Гельсингфорс; по слабости и неопытности своей кажется, что мы их боялись, а они нас. И сбылась пословица, что изломанного лука двое боятся! Затем вся эскадра наша с покупными в Англии кораблями пришла в Кронштадт; а шведская эскадра была вытеснена из Гельсингфорса нашими галерами и береговыми батареями и ушла в Карлскрону.

Финляндия была покорена сухим путем, но на море владычество осталось еще спорным. Государь был очень огорчен неудачей и хотя утешал себя тем, что-де первую песенку можно и зардевшись спеть, однако отдал адмирала и многих других начальников под военный суд за упущение неприятеля, и многие были разжалованы, отставлены или иначе наказаны.

Как быть, сказал контр-адмирал Петр Михайлов, помучимся — так научимся.

ПЕРВАЯ ПОБЕДА НА БАЛТИЙСКОМ МОРЕ

Пришел 1714 год. В прошлом году флот наш сходил первый поход свой, до Ревеля и обратно в Кронштадт, и в первый раз парусный флот наш вступил в дело с неприятелем, которое кончилось, впрочем, потерей одного нашего корабля, севшего на камень и нами же сожженного; а в 1714 году мы одержали первую на море победу.

Материк, соединявший нас со Швецией, был весь завоеван, но война все еще длилась, нас теперь разделяло море. За море шестом не досягнешь — надо было снаряжать флот. С этого года начинается морская война со шведами, и первый успех необычайно обрадовал царя.

Петр Великий решил сделать высадку на шведских берегах и поиск, но «в землю неприятельскую не гораздо в даль ходить». Он еще опасался, чтобы не потерять своего флота, и приказал остерегаться этого и с сильнейшим неприятелем не связываться. В готовом для похода флоте в Кронштадте было: 9 кораблей и 7 меньших судов, под началом контр-адмирала Петра Михайлова; в гребном: 99 галер, много транспортных судов и 16 тысяч сухопутного войска, под началом генерал-адмирала графа Апраксина.

Галерному флоту назначено идти вдоль берегов Финляндии, выгрузить, где нужно, провиант, принять там еще дивизию войска, идти к Аландским островам, а оттуда сделать высадку на берега Швеции.

Корабельному флоту, проводив гребной до шхерного фарватера, за Выборг, идти в Ревель; а соединясь там с 7